Бесы Черного Городища - Мельникова Ирина Александровна - Страница 32

– Не убивал я! – заорал не своим голосом Фимка. – Тут дом, неподалеку. Форточку покажу, через которую в квартиру пролез. А через двери не входил, хоть на кресте побожусь. Зачем мне в них соваться, коли фортка открыта?

Он торопливо засеменил к соседнему добротному особняку, одноэтажному, с мансардой, украшенному деревянной резьбой по фасаду. Остановившись напротив, вытянул вперед руку.

– Гляди, вон окно! До сих пор открыто. Я сквозь него на улицу сиганул. А взять ничего не взял, не успел. – Опустив голову, Фимка уставился на кончики грязных, сбитых в кровь пальцев и с большой неохотой стал рассказывать дальше: – Поднялся я, значится, по водосточной трубе до форточки, огляделся. Вокруг все спокойно, никто вроде меня не заметил. В комнату тоже быстро проник, нам ведь не привыкать. С собой я свечку прихватил, но зажигать огонь побоялся, по темноте шарился. И вдруг на чем-то как поскользнусь! Упал и башкой о край стола со всего маха навернулся. – Фимка повернулся боком к Алексею и показал приличную свежую ссадину на правой скуле. – В глазах потемнело, но я быстро очухался, стал перед собой руками щупать, за что бы ухватиться, и цапнул прямо за чью-то голую ногу. Чую, что не живая, ледяная прямо! Не помню, как вскочил на четвереньки, гляжу, а на полу баба мертвая в луже крови валяется. Ну, я руки в ноги и бежать. Как раз через то окно, что открыто! – Он посмотрел на одного, затем на второго сыщика и горестно вздохнул. – Хотите – верьте, хотите – нет, но именно так все было. Сдохнуть мне на этом месте, если соврал!

– А зачем тогда про собаку заливал, знал ведь, что все равно проверим? – спросил Иван.

– А, на всякий случай! – пожал плечами Фимка. – Думал, вдруг пронесет!

– Как видишь, не пронесло! – усмехнулся Алексей и посмотрел на Ивана. – Сегодня я готов поверить во всякую чертовщину: и про рыжих, и про то, что у тебя, Ванюша, и вправду дурной глаз. Кажется, сегодня ночью нам вовсе не придется ложиться, а ведь мы еще не дошли до управления.

– К утру дойдем! – успокоил его Иван и посмотрел на небо. – Слава богу, дождя нет! Михалыч небось не дождался, уехал домой, так что нет смысла тащиться в управление. Успеем еще по шее схлопотать. – Он перевел взгляд на Фимку и сердито прикрикнул на него: – Веди, рыжее отродье, и все по порядку показывай, как к дому подходил, как в него забирался...

Глава 10

Ворота были на запоре, и когда Алексей побрякал щеколдой, вызывая дворника, где-то в глубине двора залаяла собака.

– Что ты брешешь, сучий сын? – Иван встряхнул Фимку за шиворот. – Как ты мог незаметно пробраться к окну, коли во дворе собака?

– Так я с другой стороны подошел, она даже не гавкнула. – Фимка шмыгнул и провел под носом рукавом шинели. – Там калитка в кустах. Я ее днем приметил, когда вокруг дома шастал. – Он кивнул в сторону будущего здания Купеческого собрания. – Думал, чем бы со стройки поживиться. Только десятник меня заприметил и чуть по шее не накостылял.

– Так ты давно замыслил в дом забраться? – Иван отвесил воришке подзатыльник. – Это чтобы не врал! А то распелся: форточку, мол, заметил открытую!

– Не врал я, не врал, – захныкал Фимка. – Я ночью хотел снова на стройку пробраться, а там сторож с ружьем. Если бы не та калитка, схватил бы, сука, как пить дать, схватил бы. Я еле ноги унес. А когда во дворе оказался, то форточку и узрел...

– Ладно, умолкни! – прикрикнул на него Иван. – Сейчас проверим, и если опять соврал...

Он не договорил. Собака залаяла яростнее. Загремела цепь, а из глубины двора раздался недовольный мужской голос:

– Кого несет?

– Открывай! Полиция! – крикнул Алексей. – Да шевелись живее!

Раздалось сердитое бормотание, опять загремела цепь, и послышались тяжелые шаги. В створке ворот распахнулось окошко, и в нем показалось бородатое лицо со всклокоченной шевелюрой. Мужик с удовольствием зевнул, перекрестил рот и после этого спросил:

– По какому делу?

– По полицейскому, – не слишком вежливо ответил Алексей и сунул ему под нос карточку агента. – Открывай!

Но мужик не спешил и первым делом посмотрел не на карточку, а на Ивана, затем перевел взгляд на Фимку.

– Чего надо? – спросил он недружелюбно. – Этого башибузука я вчера видел, возле соседнего дома крутился.

– Это мы и без тебя знаем, Ермилов, – рассердился Иван и выступил из тени. – Скажешь, не узнал!

– О господи! – Лицо мужика мгновенно исчезло из окошка, тотчас заскрипел засов, и одна из створок ворот распахнулась. В ее проеме выросла крепкая фигура в длинной ситцевой рубахе, широких, заправленных в сапоги шароварах и в надетом поверх всего холщовом дворницком фартуке. В руках мужик держал керосиновый фонарь, который поднял до уровня лица, стараясь разглядеть прибывших. Наконец и впрямь узнал и, шагнув навстречу Вавилову, радостно вскричал:

– Иван Лександрыч! Какими судьбами?

– А ты, смотрю, неплохо устроился? – Иван подтолкнул вперед себя Фимку и прошел мимо дворника в ворота.

Алексей двинулся следом и, перешагнув через загораживающую подворотню доску, огляделся по сторонам. К дому вела кирпичная дорожка, по обеим сторонам которой виднелись цветники, обложенные все тем же кирпичом. Вдоль забора угадывались деревья и рос густой кустарник, похоже, ягодный. Чувствовалось, что хозяин – человек состоятельный, об этом говорил и ухоженный двор, и добротные хозяйственные постройки, отгороженные от особняка невысоким частоколом.

Дворник семенил рядом с Иваном, задирая кверху фонарь.

– Проходите, проходите, господа начальники! Мы тута в дворниках служим! Завсегда рады вас видеть!

Сквозь оживление и радость в его голосе слишком явно сквозило опасение, на что Иван не преминул заметить:

– Рано радуешься, Тимоха! Сам знаешь, полиция просто так в гости не ходит!

– Сюда, сюда, господа начальники, пожалуйте в дворницкую, – еще сильнее засуетился мужик, словно не заметив издевательских ноток в голосе Вавилова, и распахнул дверь в бревенчатую сторожку.

– Погоди, – остановил его Иван, – скажи, кто в доме проживает?

– Мадам Клементина, – с готовностью ответил тот. – Известная в городе гадалка. Судьбу предсказывает на стеклянном шаре, по рукам и по звездам.

– Ах вот оно что? – сыщики многозначительно переглянулись.

Мадам Клементина и впрямь была знаменитой среди горожан предсказательницей. В ее приятельницах и клиентках числилась сама губернаторша, но хаживали к ней и другие дамы – дочери и супруги влиятельных чиновников и богатеев Североеланска. Поговаривали, что в свое время она была любовницей вице-губернатора Хворостьянова и некоторое время благоволила к шефу местных жандармов Лямпе. Это позволяло полицейским считать гадалку очень полезным для Александра Георгиевича человеком, ведь она была в курсе всех амурных, финансовых и прочих тайн местного бомонда.

Дамой она была неболтливой, и хотя частенько оказывалась в центре местных интриг и скандалов, по обыкновению самыми поразительными способами выходила сухой из воды и не давала сыщикам повода познакомиться с ней накоротке. Теперь этот случай представился. Не слишком приятный случай. У сыщиков были все основания подозревать, что именно мадам Клементину обнаружил Фимка, когда так неосмотрительно полез в открытую форточку...

Но прежде чем пройти в дом, сыщики решили прояснить обстановку.

Иван вошел в сторожку и по-хозяйски расположился на одной из лавок. Дворник вывернул почти до отказа фитиль у керосинового фонаря, и комната осветилась неярким и зыбким светом. Фимка присел на корточках возле двери, а Алексей остался стоять рядом.

Дворницкая состояла из одной комнаты, разделенной пополам огромной русской печью. Вторая ее часть была отделена от первой выцветшей ситцевой занавеской. В какой-то момент из-за нее выглянула простоволосая тучная баба и, испуганно ойкнув, снова скрылась.

Алексей подошел и отдернул занавеску. Баба сидела на разобранной кровати в одной рубахе и качала зыбку с грудным ребенком. Увидев Алексея, она открыла рот и с ужасом уставилась на него.