Мертвый рай - Мельников Руслан - Страница 21

Какая-нибудь БГМ-эшка, наверное, съехала с Трассы для усиления милковской операции и оставила отпечаток протекторов в трущобах спальных районов. Перепуганный же обыватель воображает себе невесть что.

А если не БГМ – так частники-грузоперевозчики, что в погоне за копеечкой рискуют машинами и собственными жизнями на непролазных улицах и разбитых колдобистых переулках. А не старые раздолбанные грузовики – так таксисты на своих самоделках-вездеходах наследили. Тоже ведь отчаянные ребята. Живут недолго, но хорошо. А не таксисты – так… Нет, Трасса – она, конечно, главная транспортная артерия Ростовска – благоустроенная и безопасная, но и за ее пределами время от времени взрыкивают моторы.

Были и другие слухи. Ну хотя бы об имитаторах, наряжающихся по ночам в оргский камуфляж и беспредельничающих порой от осознания полной безнаказанности, похлеще самих группировщиков. Или о бесследно пропадающих во время комендантского часа трупах на улицах. И не только трупов. Или о племенах подземных бомжей-людоедов. Да мало ли о чем! Но до сих пор вся эта чушь, не выдерживающая никакой критики, просачивалась с окраин. А значит здесь, в благополучном, ну относительно благополучном центре Ростовска, казалась тем, чем и была на самом деле – нелепой выдумкой спятивших паникеров. Но вот если тревожные слухи зародятся внутри Периметра. В муниципальных ВВС, в милвзводовской элите. Тогда – беда! Тогда – конец.

Все предельно просто: если победить слухи – будет время объяснить и, возможно, даже ликвидировать их источник. Если поддаться слухам, не останется времени даже пустить себе пулю в висок.

Офицеры воздушной разведки и поддержки, конечно, умеют хранить тайны. Но лишь тайны, доступные пониманию. А тут другое. Ноги сами собой шагающие по асфальту! За которыми волочатся… Да уж…

Мэр покосился на темный квадрат окна. Снова включил переговорное устройство на столе.

– Ирина, как охрана на Северном участке?

– Усилена по классу «А», – заверил коммутатор. – Мимо не проскользнет ни один нарушитель.

Голос – ровный, спокойный. Судя по интимному зеленому огоньку привата, секретарша говорит через шумопоглощающую трубку. Если Кожин еще в приемной – все равно ничего не услышит. Умница, Ирочка! Золотые медали в школе секретарш абы кому не дают. А печальный опыт бабки, вылетевшей из Периметра – лучше всякой медали.

– Ира, пригласи, пожалуйста, Павла Алексеевича. А когда мы закончим, зайди ко мне сама.

Президентский указ о введении военного положения в Ростовске ведь еще не подписан. Он ведь все еще мэр. А после неприятного разговора с федералом, вне зависимости от итогов беседы, нужно будет отвлечься, развеяться. Ирина умеет и отвлекать, и развеивать. А потом, когда телу и голове становится легко и свободно, приходят новые силы. И идеи.

– Да-да, зайди. Можно сразу без одежды, – добавил мэр.

И отключил связь.

– Веселенькая выдалась ночка, не правда ли, Виктор Викторович.

И все? Кожин со скучающим видом уставился на улицу. Казалось, доклад вертолетчиков совершенно не интересует федерала. Да нет, интересует, конечно. Просто сейчас посол намерен говорить о другом. О более важном.

Нужно быть настороже. Мэр заставил себя на время забыть бред майора. Плевать на ходячие ноги, когда решается судьба Главы администрации Ростовска!

– Насколько я понимаю, вы, Павел Алексеевич, даже рады произошедшему инциденту. Такой чудесный повод для перевода Ростовска на военное положение!

– Рад? О нет, я просто хочу очистить город от мрази, которую вы наплодили.

– Или стать полновластным хозяином этого Периметра?

– Послушайте, дорогой вы мой мэр. Жить, отгородившись Периметром от внешнего мира, конечно, очень удобно. Но беда в том, что зажравшихся Глав вроде вас в стране гораздо больше, чем ей нужно. В каждой провинциальной дыре, в каждом Заднепроходске сидит, раздувая щеки, какой-нибудь прыщ, мнящий себя пупом земли. И боится при этом высунуть нос за пределы центральных кварталов. Такие, как вы, всю жизнь копошатся в огороженных фамильных гнездах и не видят дальше своего куцего носа. А Федерация между тем…

– Не нужно излишней патетики, Павел Алексеевич, – перебил мэр-комендант. – О Федерации надо было думать раньше. И не Главам муниципалитетов. А сейчас… сейчас просто не мешайте нам спасать хотя бы отдельные клочки вашего лоскутного одеяла по недоразумению именуемого еще государством.

– Итак, вы отказываетесь подписать постановление о введении военного положения?

– Павел Алексеевич, я предпочитаю оставаться на своей должности столь долго, сколько смогу.

Ответ был достаточно ясен, но при этом слишком обтекаем для официального отказа.

– Будут приняты меры.

Посол попытался прояснить ситуацию при помощи угрозы.

– Не сомневаюсь. Но если они окажутся гм… недостаточными?

Федерал замолчал. Прищурился. Заиграл желваками. «Валяй, – не без злорадства подумал Черенков, – попробуй разберись теперь, кто кому угрожает на самом деле».

– Вы хотите сказать, что не подчинитесь указу Президента?

Молчание. Многозначительное. И выразительное.

– Виктор Викторович, с городами-бунтовщиками Федерация расправляется жестко. Жестоко.

– Выходит, слухи об атомных бомбардировках имеют под собой почву? Нет дыма без огня, да, Павел Алексеевич?

– Не вынуждайте меня выдавать государственные тайны. В конце концов, чтобы справиться с вами, достаточно просто прекратить поставку боеприпасов. Но не хотелось бы из-за ослиного упрямства мэра дарить Ростовск оргам. Так каков ваш окончательный ответ, Виктор Викторович?

– Его вы узнаете лишь после того, как президент подпишет указ. – Виктор Черенков внимательно наблюдал за реакцией собеседника. – Когда это произойдет? Через трое суток? А может быть, потребуется четверо? Или пройдет неделя, прежде чем столичный Караван доставит сюда диппочту? За это время в городе многое может измениться, Павел Алексеевич. В том числе и в вашей жизни. Или смерти.

– У вас нет этого времени, Виктор Викторович, – сухо сказал посол, – Указ подписан. Уже.

Тишина. И слышно, как щелкнул замок наручного браслета. Сработал индивидуальный дактилоскопический элемент… С видимым облегчением Кожин снял с запястья легкий, но прочный – пулю из «Пса» выдержит – контейнер-папку. Приложил палец к правому верхнему углу, где люминесцировал небольшой овал.

Еще один дактелоопознаватель.

Еще щелчок…

Папка распахнулась, открывая темное ячеистое чрево. Внутри – белеет уголок. Только один лист – вот и все содержимое переносного контейнера. Один-единственный! Плотная дорогая бумага, гербовая печать Федерации…

Когда Глава Ростовска брал протянутый послом документ, руки Главы предательски дрожали.

«Именем Президента и Верховного Главнокомандующего…» Никаких сомнений: уникальный шрифт столичной типографии, причудливая вязь водяных знаков, высший штамп секретности, подделать который вне Центрального Периметра невозможно, «мокрая» печать и, главное, подпись Президента. Узнаваемый росчерк спецчернилами.

«…во избежание захвата преступными группировками г. Ростовска Третьего Федерального округа приказываю…»

Виктор Черенков – теперь уже бывший мэр г. Ростовска – вникал в написанное медленно, перечитывая каждую фразу по несколько раз. Каждое слово, каждую букву.

«…отстранить Главу Администрации г. Ростовска, мэра-коменданта Черенкова В.В. от вышеуказанной должности с лишением всех…»

Первым побуждением было разорвать, сжечь, сожрать, в конце концов, ненавистную бумагу. Виктор Черенков сдержался. Подписанное президентским пером не вырубишь, не вырежешь, не выпилишь ни топорами, ни целыми лесопилками. Дубль-оригинал указа с такой же точно мокрой печатью и подписью уже лежит в надежном сейфе Президентской канцелярии, а десятки копий растащил бюрократический спрут госаппарата. Винтики-колесики закрутились, завертелись. Теперь – только сдаваться на милость победителя. Или… Открытое неповиновение центру?