Рене по прозвищу Резвый - Кондаурова Елена - Страница 53

— Это неправда, сын мой, — пискнул священник. Он явно пытался вложить в свои слова побольше благости, но у него не вышло. — Я просто заблудился и через некоторое время вышел на ваш отряд. Я всего лишь шел следом!

— Да? — изумился Задира. — А кто то и дело пригибался и за деревьями прятался? Прямо как шпик, честное слово! Не ты, что ли?

— Я боялся, что меня заметят и прогонят, — с достоинством ответил священник. Он уже взял себя в руки и принял обычный благообразный вид, несмотря на грязную и местами порванную сутану. — Один раз этот молодой человек уже указал мне на дверь. Фигурально выражаясь.

Святой отец укоризненно посмотрел на Рене, но тот не почувствовал никаких угрызений совести.

— Святой отец, — еле сдерживая раздражение, начал он.

— Отец Бенедикт, — перебил тот, все более и более принимая тот вид, который Рене у священников терпеть не мог. Вид эдакого носителя духа святаго, перед которым все должны падать ниц и благодарить за возможность услужить.

— Отец Бенедикт, — повторил Рене. — Я же велел вам убираться! Какого черта вы пошли за нами? Простите, но я не могу поверить, что вы заблудились! Если бы дело было так, то вы должны были намного отстать от нас, потому что мы почти все время шли по тропинке, а вы по джунглям.

— И тем не менее! — стоял на своем священник. — Все было именно так, как я сказал! Откуда вы знаете, возможно, эта дорога делает крюк!

— Отец Бенедикт! — Рене возвел глаза к нему. Священник врет и не краснеет. Куда катится этот мир? — Я молод, но я ведь не вчера родился! Зачем вы пытаетесь сделать из меня идиота?

Мадам Чактча подошла и встала рядом с Рене.

— Он врет, — коротко сказала она, бросив на священника неприязненный взгляд.

Тот сделал шаг назад, потом вздохнул, собрался и сделал шаг вперед.

— Я не мог оставить свою паству на растерзание ведьме! — не настаивая более на своей версии произошедшего, заявил он.

— По-моему, никто не просил вас о помощи, — отрезал Рене, ничего не желавший более того, чтобы святой отец убрался восвояси. — И разве мы похожи на растерзанных?

— Он врет, — снова сказала Чактча, пристально глядя на священника. — Он пошел за вами потому, что хочет узнать, где находится храм.

— Вот как, святой отец, — протянул Рене, переглядываясь с Задирой. — Что вы на это скажете?

Священник быстро оглянулся, но вокруг него уже собралась целая толпа пиратов.

— Дети мои! — обратился он к ним, явно желая перетянуть на свою сторону. — Кому вы больше верите? Мне или этой несчастной, с самого рождения погрязшей в служении демонам?

Его поняли не все, мало кто из команды Рене хорошо знал испанский. Они начали переговариваться с теми, кто мог перевести, и эффект от выступления священника несколько смазался.

— Зачем вам храм, отец Бенедикт? — мягко поинтересовался Рене. Он совсем не знал, что делать. Несмотря на то что он не испытывал ни малейшего желания связывать свою жизнь с церковью, убить священника все же было для него делом немыслимым.

Ему ответила мадам Чактча:

— Храм ему затем же, зачем и тебе. Но только еще хуже. Он хочет не просто забрать золото, а прогнать наших богов. Я сама слышала, как он говорил, что хочет построить на его месте свою церковь!

До Рене постепенно начало доходить.

— А вы, мадам, я так понимаю, должны были указать им, где этот храм находится?

Она метнула на него злобный взгляд.

— Да.

— Как же вы согласились? — обманчиво-дружелюбным тоном спросил Рене. Вся эта история ему не нравилась, и чем дальше, тем больше.

— Я не соглашалась! — резко возразила индианка.

— Я имею в виду, как вы согласились вести туда нас? — Рене повернулся к ней и в упор уставился на нее, не давая ей уйти от ответа. — Им пришлось тащить вас силой, как овцу на бойню, а со мной вы пошли сами, хоть я и отказывался. Как прикажете это понимать?

Она немного помолчала, стоя неподвижно, как статуя.

— Ты имеешь право, — наконец нехотя выдала она. — У тебя есть карта. Что бы ты ни захотел сделать, я обязана тебе помочь. Так надо.

Рене развел руками, признавая свое поражение. У него было такое ощущение, что он спит и видит сон, больше напоминающий бред.

— Резвый, — окликнул его Задира, все еще стоявший рядом с отцом Бенедиктом. — Так что с этим делать будем? — Он непочтительно ткнул в него пальцем и кровожадно осклабился. — Может, привяжем к дереву, да и дело с концом?

Тут Рене его очень хорошо понимал. Меньше всего ему хотелось тащить за собой этого скользкого священника. Но если оставить его привязанным к дереву, это все равно что убить. Прогонять тоже бесполезно, да и небезопасно. Мало ли кого он может привести с собой? О том, сколько испанцев на этом острове и где они находятся, Рене не знал ровным счетом ничего. А дорогу теперь отец Бенедикт знает.

— Нет, он пойдет с нами! — сказал Рене. — А ты будешь за него отвечать, чтобы не лез, куда не надо!

— Но, Резвый!.. — начал возмущаться Задира, брезгливо поглядывая на священника.

Рене не стал слушать.

— Приказ ясен? Все, выполнять! И двигаем, нечего стоять! И так много времени потеряли.

Он не хотел больше ничего обсуждать. Хотел побыстрее добраться до храма, забрать золото и вернуться на корабль. Все. И пусть те, кто носится со своими богами, отправляются в преисподнюю, им там самое место.

Почувствовав его раздражение, мадам Чактча не стала с ним заговаривать и что-то объяснять, она вообще была не из разговорчивых, эта мадам, а вместо разговоров задала пиратам такой темп, что за час они протопали миль пять, не меньше. По крайней мере гудящие ноги Рене называли ему именно эту цифру, когда он, весь покрытый потом, остановился, упершись в спину индианки.

— Вот он, — сказала она, показывая рукой куда-то вперед.

Рене посмотрел туда, куда она показала, и увидел четырехугольную ступенчатую каменную громаду, сложенную из огромных каменных плит. Храм был большой и, наверное, старый. Плиты, из которых он был сложен, покрылись толстым слоем мха, а кое-где на них даже выросли деревья. Хотя в местном климате всякая зелень росла быстро, у Рене все равно было ощущение многих и многих веков, пронесшихся над этим местом. Он как зачарованный смотрел и не мог отвести взгляд.

— Это он? — почему-то шепотом спросил у него подошедший сзади Топор.

Рене кивнул, не отводя глаз от храма. Интересно, каким образом перетаскивали плиты? Вряд ли каменоломня находится поблизости. А тащить такие махины по джунглям…

— Идемте, — сказала мадам Чактча, — нужно торопиться.

Она пошла к темному проему, который, по всей видимости, был входом, и Рене, опомнившись, последовал за ней, не забыв поблагодарить бога за то, что тот послал им проводника, вернее, проводницу. Потому что без мадам Чактча они долго ползали бы по джунглям, как слепые котята, прежде чем нашли этот заросший храм.

Возле входа индианка остановилась.

— Нам нужен свет, — сказала она, поворачиваясь к Рене. — Факелы.

Он чуть не хлопнул себя по лбу. Конечно же, факелы, и о чем он только думал?

Факелы изготовили быстро. У пиратов, предполагавших, что они им понадобятся, нашлось все необходимое. Однако, пока их делали, Рене заметил нечто, что его насторожило. Небольшая группа пиратов собралась вокруг священника и слушала то, что он им вещал. Рене, выругавшись про себя, направился к ним.

— …Вы не должны заходить в это богопротивное место, дети мои! — вдохновенно ораторствовал отец Бенедикт на плохом французском. — Его нужно сначала очистить от скверны, потом освятить, а потом уже входить, не опасаясь за свои души. Иначе вы все будете ввергнуты в геенну огненную, ибо сказано…

Дальше Рене слушать не стал. Он подошел к священнику и, не особо церемонясь, взял его за плечо.

— Идемте со мной, святой отец! Нам нужно поговорить!

Тот идти не хотел, упирался, изо всех сил пытаясь сохранить благообразие, потом сделал вид, что подчиняется грубому насилию, и пошел, то и дело оглядываясь, чтобы оценить, какое впечатление производят действия Рене на его слушателей. Впечатление было не очень, Рене и сам это знал. Как ни странно, многие ребята из его команды были искренне верующими, и им, конечно, не могло понравиться то, как он обращался со святым отцом. А то, что этот святой отец принадлежал к самой худшей породе священников, какие только могут существовать в природе, их не интересовало.