Уличный боец - Скэрроу Саймон - Страница 8

– Как и предвидел хозяин, – сказал Луп. – Катон намерен заболтать предложение.

– Что это значит? – спросил Марк.

– Это значит, что если он будет говорить до захода солнца, то служащий должен будет отложить дебаты до следующего дня. Если он и завтра будет так долго говорить, дебаты опять отложат.

– Ему разрешат это?

– Таковы правила, – пожал плечами Луп. – Это политика, чтоб ты знал.

– Наш хозяин не допустит, чтобы Катону это удалось.

– Конечно не допустит. Но он не хочет, чтобы все увидели, что он нарушает правила, лишь бы провести свое предложение. Он постарается их не нарушить.

Марк посмотрел на двух консулов, сидящих в своих креслах. Цезарь хмурился, барабанил пальцами по подлокотнику кресла. Бибул сидел рядом с ним, сложив руки, и улыбался с довольным видом.

Через час после полудня Катон вдруг замолчал, сел и послал служащего принести ему воды. Цезарь немедленно встал:

– Я благодарю сенатора Катона за его вклад в дебаты. Уверен, мы все с удовольствием послушали урок истории.

Несколько сенаторов засмеялись. Катон встал, качая головой, и поднял руки, привлекая к себе внимание:

– Я не закончил свою речь!

– Но ты закончил, когда сел на свое место, – с улыбкой заметил Цезарь.

– Я только взял паузу. Я не закончил.

– Ты уже сказал более чем достаточно, и наше терпение иссякло, – твердо возразил Цезарь.

– Я не уступлю своего права говорить, пока не буду готов к этому, – настаивал Катон.

– Ты злоупотребил своим правом, – повторил Цезарь. – Ты ясно показал всем, что ты против моего предложения. Теперь очередь кого-нибудь другого.

– Это я буду решать! Я не уступлю!

– Значит, ты отказываешься уважать правила сената.

Цезарь сел и щелкнул пальцами ликторам, стоявшим за креслами консулов:

– Удалите этого человека из Дома сената!

Среди сенаторов раздались изумленные вздохи, послышался ропот. Преодолев нерешительность, старшина ликторов дал знак своим людям, и они прошли между каменными скамьями и окружили Катона, который стоял, решительно скрестив руки на груди. Когда он отказался двинуться с места, два ликтора взяли его под руки и потащили к проходу.

– Вы не имеете права так поступать! – громко запротестовал Бибул. – Это произвол!

– А действия Катона нарушают правила, – возразил Цезарь. – Он высказал свою точку зрения, и теперь он препятствует свободным и справедливым дебатам. Мы будем продолжать без него.

Марк с удивлением наблюдал, как Катона выволокли наружу и спустили со ступеней на улицу. Он попытался вернуться в Дом, но ликторы решительно преградили ему путь.

Бибул побагровел от гнева:

– Это скандал! Произвол! Это тирания!

– Ни то ни другое, – спокойно ответил Цезарь. – Если бы это было так, ты, без сомнения, был бы уже мертв.

– Ты смеешь угрожать мне? Консулу Рима?

– Успокойся, дорогой Бибул, а не то ты сам причинишь себе какой-нибудь вред. Давайте продолжим дебаты.

– Нет! Я отказываюсь! – Бибул с трудом поднял с кресла свое громоздкое тело. Высоко держа голову, он торжественно прошагал к выходу. – Я не хочу принимать участие в этой попытке оскорбить власть сената. Более того, я наложу вето на любую попытку проголосовать за предложение Цезаря. – Он обвел взглядом присутствующих сенаторов. – Я призываю всех, кто ценит свою честь, присоединиться ко мне и к сенатору Катону.

Наступила короткая пауза, сенаторы начали неловко переглядываться. Наконец Цицерон встал и прошел к Бибулу. К нему присоединился другой сенатор, потом еще один, и еще. По оценке Марка, почти треть сенаторов были против Цезаря. Когда они покинули Дом сената, Цезарь поднялся:

– Сегодняшнее заседание закрывается. Дебаты будут возобновлены завтра, на Форуме, где я выступлю перед народом, чтобы он принял решение.

Закончив, он посмотрел туда, где стояли Марк и Луп, наблюдая за событиями. Он кивнул Лупу и отвернулся, чтобы во главе остальных сенаторов выйти из Дома сената.

– Пошли! – Луп схватил Марка за руку.

– А что будет?

– Небольшой сюрприз для нашего друга Бибула, который Цезарь подготовил заранее. Вполне заслуженный.

Они пробрались сквозь оставшуюся толпу и поспешили на лестницу перед Домом сената, где ждал Фест с телохранителями Цезаря. На ступенях смешались сенаторы обеих фракций. Катон и Бибул продолжали протестовать, стараясь увеличить количество своих сторонников.

Луп остановился перед Фестом.

– Хозяин готов преподнести свой сюрприз.

– Замечательно! – радостно воскликнул Фест, потирая руки, и повернулся к одному из своих людей. – Все готово?

– Да, господин, – хихикнул человек, кивнув на что-то у себя за спиной. – Он будет так потрясен, что запомнит это на всю жизнь.

– Тогда мы сделаем это, как только Бибул станет спускаться с лестницы. Вы, ребята, стойте около меня и наблюдайте. Может возникнуть потасовка.

– Да, господин, – ответил Марк. – Но не беспокойся, я смогу постоять за себя.

– Я уже убедился. Тогда пригляди за Лупом вместо меня.

Вдруг из толпы на Форуме раздался крик:

– Он идет!

В полуденном свете появился Цезарь. По обе стороны от него шли Помпей и Красс. Цезарь указал пальцем на Катона и громко выкрикнул:

– Сегодня ты проигнорировал волю народа, друг мой. Но ты не можешь вечно отказывать ему в его праве на награду.

– Посмотрим! – крикнул в ответ Катон. – Пойдем, Бибул, здесь просто дышать невозможно от зловония.

Резко повернувшись, Катон стал спускаться с лестницы. Бибул и остальные из их фракции поспешили за ним.

– Пошли, парни! – махнул рукой Фест.

Люди Цезаря хлынули вверх по лестнице, выкрикивая угрозы и оскорбления. Крепко держа дубинку, Марк изо всех сил старался держаться рядом с Лупом и не отставать от остальных. Глаза писаря расширились от ужаса. Окруженный толпой, он судорожно прижимал к себе сумку. Марк увидел, что на лице Катона промелькнул страх. Но он остановился, выпрямился и презрительно посмотрел на нападающих. Бибул и другие тоже остановились.

– Долой Катона! – громко крикнул Фест. – Долой Бибула!

Люди Цезаря окружили сенаторов и начали драться с ними. Ликторы, которые должны были защищать Бибула, бросились вперед, чтобы прекратить стычку.

– Давай! – крикнул Фест.

Человек, с которым он разговаривал, бросился вперед с большим ведром в руках. Он остановился перед Бибулом и опрокинул содержимое ведра на голову консула. Комковатая жижа нечистот покрыла его лицо, стекая на белую тогу. Воздух наполнился зловонием, и толпа вокруг Бибула рассеялась.

Фест и его люди громко хохотали, отступая, и так же отреагировал народ на Форуме, когда увидел несчастного консула. Даже Луп, позабыв свой страх, ухмылялся, глядя, как Бибул застыл в немом шоке, а затем попытался стереть экскременты с глаз.

– О боги! О боги! – крикнул Цезарь, спускаясь с лестницы. – Кажется, ты по самую макушку в чем-то невообразимом, мой дорогой.

Бибул повернулся и ткнул в него пальцем:

– Это чудовищно! Это произвол! И за этим стоишь ты, тиран!

– Я? – Цезарь с невинным видом дотронулся до своей груди. – Мне и в голову не пришло бы сделать что-либо до такой степени подлое с одним из самых выдающихся людей Рима, а твоя фигура определенно выдающаяся.

Цезарь кивнул на огромный живот Бибула. Сенаторы за его спиной тоже захохотали вслед за толпой. Сгорая от гнева после такого унижения, Бибул бросился вниз по лестнице в сопровождении Катона и других сенаторов. Толпа на Форуме, глумясь, расступалась перед ними.

– Так-то вот, – удовлетворенно заметил Цезарь, улыбаясь Помпею, Крассу и друзьям.

Те в ответ тоже улыбнулись.

Марку, как и остальным людям Цезаря, понравился этот спектакль, но улыбка замерла на его губах, когда он увидел стоящего рядом с Крассом высокого лысого мужчину с худощавым лицом. Он широко улыбался, поздравляя Цезаря. Марк сразу узнал его, хотя видел всего лишь один раз, и то недолго. Сердце мальчика наполнилось ледяной ненавистью, и он крепко сжал дубинку.