Последний день матриархата - Машков Владимир Георгиевич - Страница 38

Я оборачиваюсь. Санины родители ушли, появились мои. Папа, как всегда, поддерживает маму под локоток.

– Ну разве может театр сравниться с футболом? – разразился папа монологом. – Матч держит тебя в напряжении все девяносто минут игры, ты не знаешь, чем она окончится. А в театре, бывает, посмотришь минут пять и тебе уже ясна развязка, и ты зеваешь… Я ухожу с болью в сердце. Наш-то хорош!

Последние слова папа прошептал маме на ухо, но я их услышал. Так громко шепчут актеры в театре, чтобы их слова долетели до тех, кто сидит на галерке.

Когда я вновь оборачиваюсь, то вижу, что мои родители ушли, а появился Наташин отец. Прислонившись к машине, он вертел в руках ключи и любовался дочкой.

– Перерыв, – объявила в рупор Глафира Алексеевна.

Мы не ушли далеко, а расположились тут же на скамейке. Наташа направилась к папе. Наверное, он предложил ей покататься, но Наташа осталась верна своему долгу и вернулась к нам. Наташин отец завел машину и уехал.

После перерыва с Наташей вновь стало твориться неладное. Я выкатил ей мяч в самые ноги, а она его не увидела. Стояла и задумчиво глядела куда-то вдаль. И мы все остановились, ждали, когда Наташа вернется из путешествия в маленький старинный городок.

– Вы что, меня не узнаете? – Наташа очнулась и удивленно оглядела нас.

– Не-а, – буркнул Саня.

– Узнаем, конечно, узнаем, – я поспешил утешить Наташу.

Глафира Алексеевна была так расстроена, что достала папиросы и спички и уже собралась закурить, но, увидев наши осуждающие взгляды, лишь чертыхнулась:

– Сколько можно измываться над ребенком!

Бабушка объявила, что тренировка окончена, и все разбрелись по домам. Остались мы втроем – Наташа, Саня и я.

Мы сели на скамейку и не знали, с чего начать разговор. Значит, завтра Наташа снова укатит к маме в маленький старинный городок. А когда вернется? Наверное, скоро. Если прежде Наташа уезжала на пять дней, то теперь возвращалась через день-другой. Но и в нашем городе она долго не задерживается, пару дней погостит и – прощайте.

– Ты поедешь к маме? – прервал тягостное молчание Саня.

– Не знаю, – пожала плечами Наташа.

– Тогда оставайся дома, – обрадовался я.

– Не знаю, – снова сказала Наташа.

Ну и ну! Наташа как тот витязь на распутье. Она не знает, какую дорогу ей выбрать – то ли отправиться к маме, то ли остаться у папы. А может, ей хочется покончить с кочевым образом жизни и перейти на оседлый? Но у Наташи нет дома, нет крыши над головой, ей негде найти приют. Значит, она бездомная и беспризорная?

– Наташа, я предлагаю тебе переехать в наш дом, – решительно начал я. – Мы предоставим в твое распоряжение отдельную комнату с балконом, откуда открывается прекрасный вид на парк.

Наташа даже не успела рта раскрыть, как в разговор вмешался Саня.

– Интересно, почему в твой дом? А чем мой хуже? Наташа, переезжай к нам. Мы предоставим тебе отдельную комнату с балконом, откуда открывается прекрасный вид на озеро. К тому же мой отец часто бывает в командировках, а мама на дежурстве, поэтому тебе никто не будет мешать. Делай, что хочешь.

– Вот именно – Наташа будет целый день одна, – ухватился я за слабое место в доводах своего соперника. – А мой папа, как тебе известно, человек творческого труда, и днем часто дома, поэтому Наташе не будет одиноко. К тому же папа искусный кулинар, и Наташе будет обеспечено полноценное питание.

– А моя мама врач, – и не думал сдаваться мой друг. – Значит, Наташе будет обеспечена квалифицированная медицинская помощь. А она ей сейчас необходима, чтобы восстановить душевное равновесие.

Ну, Саня! Прижал меня к стенке.

– Из-за своих разъездов Наташа здорово запустила учебу, отстала, и теперь ей приходится догонять одноклассников. Самой Наташе не справиться. Согласись, что с моей помощью Наташа быстро наверстает отставание.

Мы горячо говорили о Наташе, но совершенно забыли, что она сидит между нами на скамейке. Нас волновало одно – к кому она переедет жить.

– Ага, – Саню вроде убедили мои доводы, но он не преминул подставить мне ножку, – особенно после того, как ты в один день умудрился отхватить пять «пар».

– Когда это было! – от возмущения я пустил петуха.

И тут Наташа рассмеялась. Мы сразу прекратили наши споры и уставились на девочку – какой она сделает выбор.

– Спасибо, мальчики, меня очень тронула ваша забота, – сказала Наташа, – но в доме Глафиры Алексеевны есть подвал. Там я и поживу, пока все образуется.

Мы с восхищением поглядели на Наташу. Она нашла самый интересный, романтичный выход.

Наташа тут же принялась за дело. Она сбегала домой и вернулась с дорожной сумкой.

– Оставила папе записку, что поехала к маме, – сообщила нам Наташа.

Саня взял у Наташи сумку, и мы по одному вошли в подъезд к Глафире Алексеевне. Впрочем, нам незачем было соблюдать осторожность, ведь мы бывали частыми гостями у нашей бабушки и беспрерывно заходили к ней в подъезд.

По лестнице мы спустились вниз, в подвал. Вероятно, Наташа уже бывала тут. Она удивительно легко ориентировалась в подвальной полутьме и уверенно вела нас, перешагивая через трубы.

У стены, под маленьким окошком, в узком пространстве за котлом Наташа выбрала себе убежище.

– Мальчики, – предупредила Наташа, – о том, что я здесь, не должна знать ни одна живая душа.

– За кого ты нас принимаешь? – Саня даже обиделся.

Поскольку Наташа перешла на оседлый образ жизни, мы решили, что с завтрашнего дня она отправится в школу. Переговоры с директором и классной поручили вести мне. Я гордился оказанным доверием, но понимал, что выполнить поручение будет нелегко – не очень веселую память по себе оставила Наташа.

Я сразу же помчался в школу. Беспокоило меня одно, застану ли я Елизавету Петровну. Но мне повезло – в школе собирался педсовет и пришли все учительницы.

Я вызвал в коридор Калерию Васильевну.

– Я понимаю, – начал я издалека, – сколько нервов вам испортил в последнее время. И очень сожалею об этом.

– Я уже про все забыла, – простила меня Калерия Васильевна.

– А уж про Наташу и говорить нечего, – подошел я к тому, ради чего явился.

– Верно, – согласилась классная, – кстати, где она сейчас?

– Наташа в опасности, – выпалил я.

Я сам и не догадывался тогда, что сказал чистую правду. А потом я принялся живописать, как неблагоразумные родители приманивают дочку драгоценными подарками, и бедная Наташа вынуждена проводить все время в поездках между папой и мамой, а потому совершенно забросила учение. А ей необходимо окончить седьмой класс.

– Лучшим выходом из создавшегося положения будет, если Наташа снова вернется в нашу школу, – закончил я свой монолог. Я чувствовал, что был сегодня красноречив, как папа. Потому что меня вдохновляла благородная цель.

Классная выслушала меня и задумалась. Я уже пожалел, что так долго разглагольствовал. Ну, действительно, зачем Калерии Васильевне такая обуза, как Наташа. Зачем классной снова брать к себе девочку и мучиться с ней? А может, Калерия Васильевна сомневается, что Наташа догонит одноклассников?

– Я вам обещаю, – торжественно произнес я, – что Наташа окончит седьмой класс на пятерки и четверки. Я в лепешку расшибусь, но добьюсь этого.

– Я рада, что не ошиблась в тебе, Кирилл, – лицо Калерии Васильевны просветлело. – Я знала, что в трудную минуту ты поможешь Наташе. Пошли к Елизавете Петровне.

Директору не надо было долго объяснять, она все сразу поняла.

– Значит, сейчас Наташа живет у отца? – задала Елизавета Петровна простой вопрос.

– Сейчас Наташа живет в нашем городе, – наконец, выкрутился я.

Елизавета Петровна подумала и разрешила Наташе с завтрашнего дня прийти в школу, потому что сейчас самое главное – окончить седьмой класс, а все формальности они уладят потом.

Гордый, что так здорово все получилось, я побежал к Наташе и Сане. По дороге я неожиданно остановился у детского магазина. Всю витрину занимали куклы – маленькие и большие, в нарядных платьицах, кудрявые, с милыми глазками. Сто раз по дороге из школы домой я проходил мимо магазина и совсем не обращал внимания на кукол.