Конец эпохи - Марышев Владимир Михайлович - Страница 74

В коридоре появился еще один кибер, гораздо больше «уника». Он вздымал длинную металлическую плиту весом никак не меньше его самого. Могло показаться, что робот вот-вот перевернется, но молектронный мозг не мог ошибиться – он, как всегда, точно рассчитал центр тяжести. Ольгерд проводил взглядом работягу и, прикинув, что тот вышел, скорее всего, из главного зала, зашагал туда.

В зале трудились еще четыре робота. Они разбирали одну из стен, поскольку ни аппаратуры, ни кресел уже не было в помине. На месте голопроектора в полу зияло ровное круглое отверстие. Киберы, скользя на силовой подушке, работали практически бесшумно. Их манипуляторы то укорачивались, то удлинялись. Одна конечность водила молекулярным деструктором вдоль стыков, разрушая сверхпрочный герметик, остальные впивались вакуумными присосками в готовую вывалиться панель и перегружали ее на «носильщика». Лишь изредка из-за какого-нибудь просчета металлические поверхности соприкасались, да и то слегка, вызывая мечущееся по залу эхо. Но обитатели Базы, досматривающие последний сон, ничего не слышали – в комнатах была идеальная звукоизоляция.

И тут Ольгерд вздрогнул – в двери напротив, ведущей к помещениям десантников, возник человек. Он стоял очень прямо, заложив руки за спину и расправив плечи, словно рисуясь безупречной выправкой.

«Родриго Кармона, – узнал Ольгерд. – Как он здесь оказался в такую рань? Может, и ему что-нибудь привиделось? Даже забавно».

Родриго его тоже узнал. Они обменялись кивками, после чего как будто потеряли интерес друг к другу, разглядывая ворочающих тяжести киберов. Однако Ольгерду показалось, что Кармона исподтишка наблюдает за ним. Только показалось? Да нет, десантник определенно косил глазом в его сторону!

«Ну что ж, насмотрись напоследок, – подумал Ольгерд. – Я еще в лесу тебя заинтриговал – ты даже не вытерпел и отвел Дона в сторонку, чтобы потолковать о моей скромной персоне. Конечно, разболтавшийся винтик системы – это любопытно. Особенно для тех, кто привык жить по уставу, а иметь собственное мнение считает непозволительной роскошью. Но что из того? Ты не агент СБ – это я знаю точно. Да и тому было бы не к чему прицепиться – я ничего криминального не высказывал. Скоро мы будем на Земле, а там наши пути разойдутся. Надеюсь, навсегда».

Но Ольгерд недолго тешился этой мыслью. Его начали грызть сомнения. Он снова взглянул на Кармону и вдруг почувствовал в спокойной, уверенной позе латиноамериканца скрытую угрозу «Рано ты сбросил его со счетов, – шепнул внутренний голос. – Вы еще встретитесь. И не жди от этой встречи ничего хорошего».

Иногда он начинал бояться своей удивительной интуиции. Ольгерду казалось, что однажды, в самый ответственный момент, когда он доверится ей всецело, она его подведет. И тогда – вся жизнь насмарку. Пусть его мозг устроен не так, как у других, путь он способен, выхватывая из лавины информации единственно ценную, мгновенно строить прогнозные цепочки. Пусть! Но когда-нибудь он непременно даст осечку…

«Да, пожалуй, этого Кармоны и в самом деле стоит остерегаться, – подумал Ольгерд. – Стоп! А почему, собственно? Я же еще ничего не решил! Давай-ка порассуждаем. Допустим, зловещий призрак явился мне не случайно: подсознание подсказало, что мысль о моем высоком предназначении – самообман. Значит, надо просто выбросить ее из головы. Что тогда сможет мне предъявить этот красавчик, даже если он специально меня «пасет»? Ничего! Вот только… Вдруг действительно осечка? Причем двойная? Надоело мозгу мне угождать, вот он и взбрыкнул, выдал два ляпа. То есть и призрак этот – страх на пустом месте, и сверхбдительность бравого десантника – плод воображения. Плюнь на это и продолжай задуманное. И всё-таки… О дьявольщина! Как же поступить?»

Пока он так терзался, киберы расправились с очередным фрагментом стены. Он был довольно длинным, поэтому роботы ухватили его вдвоем и, умело распределив нагрузку, понесли добычу на выход проторенной дорогой. Ольгерду пришлось отступить в коридор, а когда он вернулся на свой «наблюдательный пункт», в проеме напротив уже никого не было. Кармона исчез, сделав свое дело – посеяв сомнение…

Глава 11

ПОЛЛИ

Воич убавил звук почти до минимума; мелодию еще можно было различить, а вот слова уже угадывались с трудом.

– Скажите мне, Кармона, что вы испытываете, когда слышите наш гимн?

Такого вопроса Родриго не ожидал, а потому отозвался не сразу.

– Откровенно?

– Разумеется, откровенно.

– Тогда я вам не скажу.

– Вот как? Почему же? – Воич снова увеличил громкость – совсем чуть-чуть, словно надеясь, что величие музыки Вагнера заставит собеседника передумать.

– Раньше у меня к нему было одно отношение, теперь – другое. Я имею в виду слова, потому что музыка, без сомнения, великолепна. Наверное, я повзрослел…

– Хм… А я, значит, мальчик, развлекающийся военными игрушками, и мне вас, такого умудренного жизнью, не понять… Нет уж, Кармона, договаривайте до конца

– Вы в самом деле этого хотите, генерал? Ну хорошо. В бравурных маршах я чувствую какую-то неискренность… нет, не то. Упрощенность – это, пожалуй, вернее. Жизнь всегда сложнее короткой формулировки: «Пришел, увидел, победил». Возможно, вы со мной не согласитесь, но даже десантнику порой надо думать. А этот текст… он воздействует прямо на опорно-двигательную систему, минуя мозги…

– …Которых у вас, разумеется, хоть отбавляй. Ну-ну, не обижайтесь. Голова на плечах – штука хорошая, и она у вас действительно есть. Смею надеяться, у меня тоже. По правде говоря, я и не ожидал, что под звуки гимна вы встанете навытяжку.

– Когда-то поступал именно так.

– Верю, верю. Мне многое о вас известно, Кармона, вплоть до… но не будем об этом. Вы, конечно, недоумеваете, зачем я затеял этот разговор. Просто мне захотелось выяснить ваше настроение.

– Мое настроение? Зачем?

– Я должен знать, на кого могу опереться.

Родриго стало не по себе.

– Вы хотите сказать, генерал… Неужели всё так плохо?

– Ну-ну, Кармона, пугаться не надо, иначе вы меня разочаруете. О том, как обстоят дела, я вам расскажу немного позже. А пока…

Воич резко прибавил звук и с неподвижным, но каким-то просветленным лицом дослушал последние торжествующие аккорды «Полета валькирий». Затем выключил кристаллофон.

– Для гимнов, Кармона, не используют сонеты Шекспира. Всё должно быть просто и доходчиво. Опорно-двигательная система… Это вы хорошо сказали. А почему нет? Не она ли вас выручала в… ну вы сами знаете свои былые подвиги. Какого-нибудь любителя нюхать цветочки и петь серенады под луной на вашем месте похоронили бы еще лет десять назад. Не будете спорить?

– Нет.

– Вот видите. Я бы сказал, наш гимн идеален. Вы только вслушайтесь. Вперед и ввысь! Вперед и ввысь! Вот поэзия десанта! Это не сладкое щебетание изнеженных существ, засидевших бока земного шарика. При виде нас они всегда будут брезгливо морщить нос… однако речь не о них. Вы не поверите, Кармона, но я решил стать десантником, когда впервые услышал этот гимн. Окончательно и бесповоротно! Он сопровождал меня всю жизнь, и порой эта музыка, эти слова вытаскивали меня из таких переделок… да вам ли это объяснять! Бывало, совсем загибаешься, но думаешь: ан нет, вперед и ввысь, вперед и ввысь! Знакомое чувство, не правда ли?

Родриго кивнул:

– Я тоже пацаном шалел, когда слышал гимн. Только, наверное, меня всё-таки больше привлекала десантная форма. Думал: в лепешку расшибусь, но когда-нибудь ее надену!

– Вот-вот! И всё было отлично, пока мы имели дело с безмозглой материей. Не важно, что под этим подразумевать – огненный шквал, разъедающие броню вулканические газы или вечно голодного снежного дракона. Каждый из нас мог ошибиться и погибнуть, но мы знали: товарищи учтут наши ошибки и победят. Огонь укротят, газы нейтрализуют, дракона посадят в клетку и выставят на потеху… Обстоятельства могут побороть отдельного человека – остановить, даже уничтожить. Но десант… Он неудержим и неуничтожим. Вперед и ввысь!