Конец эпохи - Марышев Владимир Михайлович - Страница 68

– Сначала пустим «восьмерку», – громко скомандовал Норрис. «Бочонки» тут же втянули ножки и повисли в воздухе.

Родриго снова взглянул на главный экран. Желтые тельца разбухли раза в три и покраснели: включились силовые поля роботов, которые компьютер «раскрасил» по своему усмотрению. Затем один из «бочонков» выдвинулся вперед. Его поле начало видоизменяться. Пузатый красный эллипсоид стал выпячиваться на одном конце, превращаясь в подобие груши.

«Таран» всё вытягивался, постепенно заостряясь, пока не уткнулся в сиреневую стену. Та едва заметно прогнулась. «Есть!» – негромко произнес Тупицын. Родриго облегченно вздохнул. По правде говоря, ему с самого утра было не по себе. Еще вчера он чувствовал себя уверенно, а теперь мучился сомнениями и даже пару раз пожалел, что дал согласие на эксперимент. Но, видимо, неприступных твердынь всё же не бывает. Хотя Кристалл – штука более чем странная, он должен подчиняться всем известным физическим законам. Вот если бы его зашвырнуло сюда из какой-нибудь альтернативной Вселенной…

Словно ободренная первым успехом, «восьмерка» продолжала вытягивать «носик» силового кокона. Еще немного – и он будет напоминать иглу, собирающуюся проткнуть воздушный шар. Сумеет ли? Кристалл сопротивлялся – об этом Родриго мог судить, глядя на экраны: числа в колонках непрерывно изменялись, синусоиды пустились в пляс, а последний квадратик – черный – стал рябым от обилия высыпавших на нем звездочек. Борьба, похоже, шла нешуточная. Но трудно было представить достойную преграду для поля «бочонка», сжатого в «шпагу». Чем тоньше острие, тем сильнее давление, а «броня», оберегавшая «замок», должна иметь предел прочности. Те же законы физики…

Игла пронзила шарик! На главном экране это смотрелось эффектно. Участок сиреневой стены всё глубже впячивался внутрь, и вдруг от кончика алого «тарана» во все стороны побежали радиальные разрывы. Низ грани, еще минуту назад безупречной, превратился в длинные рваные лохмотья – они подрагивали, заворачиваясь назад, как щупальца уродливой медузы.

Итак, твердый орешек удалось разгрызть, оставалось добраться до хрустального ядрышка. «Восьмерка» укоротила славно поработавший «таран», а сама подалась вперед, пытаясь протиснуться в проделанную брешь. Робот двигался медленно, с натугой, словно толкал перед собой чудовищный груз. Еще бы! За проколотой наружной мембраной находились другие – куда более податливые, но их было много, и они прилегали друг к другу плотно, образуя толстый «слоеный пирог». Тут лихим наскоком ничего не добьешься – нужно терпение. И всё-таки дело шло на лад. За спиной у Родриго послышался одобрительный гул – десантники увидели, что «бочонок» наконец-то оставил позади ближайший из белых столбиков.

Убедившись, что в ходе «битвы» наметился перелом, оживился и «полководец» – Норрис.

– Теперь – «тройка» и «шестерка»! – приказал он.

Еще два робота перешли в наступление. Постепенно все «бочонки», взломав оборону Кристалла, должны были оказаться у его стен. За ними устремятся «пауки», чтобы нашпиговать подступы к «замку» всевозможными датчиками. В первую очередь надо было досконально изучить все характеристики многослойной силовой защиты, затем попытаться выяснить, из чего всё-таки состоит сам Кристалл. Физики были склонны считать, что тоже из поля, только особого, пока еще не известного людям. Оно наверняка таило в себе множество загадок – во всяком случае, видимость явно была не самым удивительным его свойством. Потом придется поработать молектронному мозгу модуля. Он сопоставит открывшиеся факты с возможностями землян и сделает вывод – стоит продолжать штурм или разумнее остановиться.

По правде говоря, Родриго не думал, что уже сегодня Кристалл окончательно сдастся на милость победителя. Может быть, до «капитуляции» и вовсе не дойдет – по крайней мере, до следующей экспедиции на Камиллу. Одно дело – привычная силовая оболочка, с которой расправляешься уверенно, будто снимаешь кожуру с апельсина… Но на это рассчитывать нечего. Настоящая головоломка еще впереди, а с ними даже нет ни одного из подлинных светил науки. Светил немного, и почти все – гражданские ученые, а здесь – только те, кто «завязан» на работу с силовиками. В случае провала они, повинуясь железной дисциплине, обязуются молчать. Кстати, только благодаря этой жесткой системе большая часть человечества до сих пор не подозревает о существовании Мака… Что ж, дисциплина – штука нужная. Многие великие дела вершились под военной «крышей». Самый наглядный пример – покорение космоса в двадцатом веке. Но наиболее выдающиеся, фундаментальные открытия почти всегда были на счету сугубо цивильных научников. Может, как раз потому, что их мозг не признавал рамок, присущих легкоконтролируемым коллегам…

Что-то случилось. «Восьмерка» неожиданно остановилась, как будто наткнулась на препятствие, в сравнении с которым предыдущее было детской забавой. Картинка на главном экране задрожала и смазалась, два вспомогательных потухли, словно не выдержав перегрузки, лишь на одном неистово сплетались синусоиды, напоминая клубок обезумевших змей. Тупицын беспомощно оглянулся на своего шефа, но как раз от того сейчас мало что зависело.

– Назад! – взревел Норрис.

«Бочонок» попятился и тут же снова наткнулся на барьер – теперь уже позади себя. «Тройка» и «шестерка», судя по всему, тоже завязли. Какое-то время они еще дергались взад-вперед, но с каждым разом всё более вяло, словно угодили в быстро схватывающийся прозрачный клей.

Вот и не верь после этого дурным предчувствиям… «Я знал! Знал!» – подумал Родриго, с ужасом глядя на вновь оживший экранчик – тот самый, загадочный, черный. Точно в центре его загорелась одинокая звезда и стала неудержимо расти, выпуская извивающиеся протуберанцы. Изображение на главном экране окончательно расплылось…

– Поле… – обреченно выдавил Тупицын. – Поле… оно…

– Ложитесь! – это уже заорал Симаков. – Ложитесь все!

Десантники попадали мгновенно, за ними с «подносов» посыпались ученые. Уже лежа, Родриго успел увидеть, как резко отпрянули назад самоходки. Затем земля содрогнулась, а вдоль границы, отмеченной белыми столбиками, взвились языки невыносимо яркого голубого пламени. Мгновение спустя сквозь них из самого центра Кристалла выплеснулось сияние еще более нестерпимое, как будто в хрустальной толще до поры до времени скрывался крошечный «белый карлик».

И всё же это не походило на взрыв. Даже звук был совершенно иным – не грохот, а нарастающий вой, словно ураганный ветер несся внутри исполинской трубы. У Родриго заложило уши, а еще раньше он зажмурил и для верности прикрыл руками глаза. Вой истончался, переходя в свист. Земля снова задрожала, да так, что стало ясно: это вибрирует, будто пытаясь сорваться с насиженного места, силовой колпак модуля. «Всё, – подумал Родриго. – Сейчас защита не выдержит, ударит волна раскаленного воздуха, и мы превратимся в головешки». Ему вспомнилась Оливия. Один-единственный эпизод – пылающая «черепаха». Это было зрелище не для слабонервных, но всего лишь зрелище – всё равно что «ужастик», который смотришь по визору и в любой момент можешь переключить на сладенькую сказочку. А сейчас… Внезапно в голову Родриго пришла нелепая мысль доползти до одной из нор, вырытых «кротами», и попробовать отсидеться там. Но тут кто-то пребольно наступил ему на ногу.

Родриго выругался и открыл глаза. Это был молодой десантник, явно впервые топчущий чужую планету. Возможно, его посетила та же мысль, но, скорее всего, он просто потерял голову от страха и вверил свою судьбу ногам: выручайте, родные, авось куда-нибудь да вынесете, лишь бы подальше от этого кошмара. Родриго уже доводилось наблюдать подобную истерику – одному молокососу на Синтии она стоила жизни. Ну а этот дурачок… Он не соображал даже, что бежит не от Кристалла, а прямо к нему, и вообще вел себя как слепой. Если сейчас налетит на стойку одной из платформ и умудрится повредить шлем…

Родриго вскочил. Затем, изрыгая чудовищный мат (ничто не выводит человека из стресса лучше, чем другой стресс), набросился на парня, схватил за плечо и, как щенка, швырнул наземь. Тот попытался подняться, и тогда Родриго применил один приемчик – вроде бы простой, но «клиент» после него обычно «отдыхал» минут десять.