Конец эпохи - Марышев Владимир Михайлович - Страница 39

«Переварив» свою жертву, труба начала вибрировать и вскоре распалась на «лепешки». Они, в свою очередь, резко «худели» и, словно тысячи крошечных бесстрашных камикадзе, устремлялись вниз. Наконец последняя оранжевая искорка скрылась под пологом леса.

Родриго содрогнулся – он представил себе участь пилота в случае, если бы летательный аппарат был управляемым. Ученые какое-то время пребывали в оцепенении, затем, как по команде, извлекли карманные компьютеры, связались с Мозгом Базы и вызвали на экранчики информацию, переданную в последний момент обреченной «тарелкой». То один, то другой научник, обводя пальцем змеящиеся линии, начинал сыпать мудреными терминами. Но его тут же перебивали нетерпеливые коллеги, и могло показаться, что вот-вот начнется нешуточная перепалка.

Не суетился из ученой братии только Иджертон. Он повернулся к Эрикссону, и их взгляды встретились.

– Это был Мак? – спросил командир десантников неестественно ровным голосом. Он явно пытался скрыть переполнявшие его эмоции.

– Пока нет причин отвергать эту гипотезу.

– Значит, Мак… Но ведь мы его не провоцировали, не так ли?

– У нас с ним могут быть разные мнения на этот счет.

Чувствовалось, что манера ученого вести разговор раздражает Эрикссона. Но что поделаешь – ему нужна была информация.

– Хорошо, ответьте мне только на два вопроса. Первый: координаты места, над которым произошло нападение, установлены точно?

– Абсолютно точно.

– И второй: какова была интенсивность силового поля?

– Она колебалась, за несколько секунд зафиксированы десятки всплесков. Но даже пиковое значение напряженности намного уступает возможностям наших силовых установок. По крайней мере, в три-четыре раза. Однако я совсем не уверен, что Мак, нападая на незащищенный аппарат, показал всё, на что способен.

– Благодарю. – Эрикссон поднялся и, не говоря больше ни слова, вышел из зала.

Ермолаев проводил взглядом широкую спину своего шефа и подошел к Родриго.

– Ты понял? Готов поклясться, старик готовится к войне! Вот увидишь, завтра-послезавтра он объявит «крестовый поход». Наконец-то нам предстоит настоящая мужская работенка. Можешь не сомневаться, мы размажем этого Мака по джунглям.

– Не уверен, – ответил Родриго после секундной паузы.

– Что?! – Филипп опешил. – Не уверен? А может, ты уже в штаны наложил? Тогда объясни мне, какого черта мы вообще здесь торчим?

Родриго встал.

– Ты счастливый человек, Фил, если знаешь абсолютно верный ответ на этот вопрос. Я не настолько самонадеян. Ты идешь, Иван?

Глава 18

ТОПОР ВОЙНЫ

На голубом небесном полотне, чуть тронутом ажурными облачными разводами, проступила черная точка. Она постепенно росла и спустя несколько минут превратилась в юркую серебристую рыбешку с растопыренными плавниками. Силовое поле посадочной системы приняло катер в свои объятия, выровняло и мягко опустило на металлическую площадку метрах в двадцати от ангара.

– Ну, здравствуйте, робинзоны! – Капитан «Мирфака» Сергей Козырев шагнул на траву, пожал руки соправителям Базы и с любопытством огляделся. Он спускался на Оливию всего один раз – помогал советами, когда гигантские «челноки» переправляли с корабля многотонные конструкции и оборудование. Во многом благодаря его рекомендациям База и приобрела нынешний облик (всего имелось пятнадцать вариантов компоновки – в зависимости от внешних условий).

– Хорошо вы здесь устроились! – с легкой завистью в голосе произнес капитан. – А мои места себе не находят – хотят вниз. Особенно изводятся дежурные связисты. «Сижу у экрана, – говорит один, – смотрю на их поселение – чистый торт ореховый, так бы в рот положил да и съел!» Змеи-искусители, вот вы кто. Ну ладно, показывайте свое житье-бытье!

Козырев обошел все помещения Базы, каждый раз выражая свое одобрение кивком головы, потом повернулся к сопровождающим:

– Ну спасибо, уважили космического волка, дали ноги размять. А теперь рассказывайте, что не поделили. Роль арбитра, конечно, почетна, но хотелось бы пореже встревать в спор между наукой и воинством. На моей памяти это только второй случай. Сами-то что? Или голов па плечах нет?

– Две головы – хорошо, а три – лучше… – попробовал отшутиться Эрикссон, но мина у него при этом была кислая.

– Слишком многое поставлено на карту, капитан. – Иджертон был и вовсе не расположен к веселью. – Земля далеко, никто советом не поможет. А проблема сложная. Одно дело – когда сражаешься с неразумной материей. Но если складывается ситуация, когда непонятно, кто же кого, собственно, держит под прицелом…

– Ну-ну, дорогой Франклин! – Козырев покачал головой. – Для человека, которому скоро поставят прижизненный памятник во весь рост, вы настроены чересчур пессимистично. Как только вернемся, сразу и начнут мрамор искать. Это же вы «вычислили» Мака! Впрочем, надеюсь, что и меня не забудут – всё-таки, как говорится, оказался в нужное время в нужном месте. Авось, медальку и прицепят… – Он посерьезнел. – Ладно, поговорим о деле. Кого вы считаете нужным пригласить?

Разрешить спор без капитана действительно не было никакой возможности. Как и предполагал Ермолаев, в его шефе после постигшего «тарелку» конфуза взыграл дух Реконкисты. Замысел Эрикссона не отличался оригинальностью – обрушиться на Мака всей мощью, обезвредить его или даже уничтожить, а затем пожать заслуженные лавры. Однако на пути наполеоновских планов (и это тоже легко просчитывалось) встал Иджертон. Командир десантников обхаживал его и так и этак, а к концу дня был готов разорвать своего тихого, но неуступчивого оппонента на куски. Однако, по выражению Ольшанцева, «нашла коса на камень» – ученый упорно отказывался дать «добро» на рискованную операцию. Воцарилось двоевластие. В принципе оно существовало давно, но выполнению общей задачи это не мешало. И вот теперь ситуация зашла в тупик. Выйти из него можно было единственным способом – подключив «третью голову».

На этот раз, кроме командиров десантных групп, в зал пригласили не всех паучников, а только главных специалистов. Конечно, принятие окончательного решения от них не зависело, но перед тем, как вынести свой вердикт, Козырев хотел выслушать несколько мнений.

Иджертон был явно не в ударе. Чувствовалось, что он уже почти не в силах отбиваться от напористого шефа десантников. Лишь сознание того, что дело не из тех, когда можно спокойно умыть руки, заставляло его вновь и вновь приводить свои аргументы. «Возможности Мака не изучены, – говорил он, – его способность наносить внезапные удары из-под «шапки-невидимки» пугает. То, что пока удалось избежать человеческих жертв, еще ни о чем не говорит. Мы можем потерять всё, вплоть до корабля, если переоценим свои силы».

Родриго не отрываясь смотрел на Козырева. Что на уме у капитана? «Мирфак» никогда не подвергался реальной угрозе, и даже прожженные скептики не представляли, что найдется нечто, способное сокрушить этот символ земной мощи. Да, случалось, экипаж нес потери, но только на поверхности планет. Люди могли пасть в поединке с чудовищной формой жизни, подцепить неведомую заразу, погибнуть в катаклизме. Наконец – тронуться рассудком, попав в среду, где самый жуткий ночной кошмар был лишь бледным отражением реальности. Но космическая цитадель, порождение изобретательного человеческого ума, всегда оставалась неприступной. Скорее всего, капитан был просто не в состоянии представить врага, способного покуситься на его звездолет. Не сочтет ли он мрачные пророчества нагнетанием страстей, не ухватится ли за звонкую погремушку близкой победы?

Лицо Козырева выражало живой интерес к выступлению главного научника и в то же время – легкий скепсис. Несколько раз капитан кивал, но порой – Родриго был готов поклясться в этом! – с трудом скрывал улыбку.

– Хорошо, Франклин, – сказал он, когда ученый закончил. – Ваши опасения мне понятны, но планета земного типа, прекрасная, с изумительным климатом – это такой подарок судьбы, от которого невероятно трудно отказаться. Вспомните, сколько раз нам попадались безжизненные каменистые миры. Тут надо всё тщательно взвесить… Что ж, послушаем доводы вашего оппонента.