Конец эпохи - Марышев Владимир Михайлович - Страница 38

– А где же База? – спросил Эрикссон.

На оранжевом поле возник жирный черный крестик.

– Надо же, совсем рядом…

– Ну не совсем, – возразил главный научник. – Примерно две с половиной тысячи километров. Смотрите!

Цветные кольца исчезли, и только в предполагаемом центре аномалии продолжала гореть рубиновая точка. Голубой шар начал распухать, и вскоре стали различимы детали рельефа континента. Из черного перекрестья, обозначающего Базу, вырос короткий прямой «побег».

– Это путь, уже пройденный наблюдателем, – пояснил Иджертон. – А сейчас мы будем смотреть его «глазами».

«Тарелка» мчалась над бескрайним зеленым морем. Казалось, в незапамятные времена здесь бушевала буря, вздыбив тут и там огромные покатые волны, а местами обнажив затянутое водорослями гладкое дно. Но вдруг появился некто могущественный, прочел заклинание – и водяные холмы застыли в наивысшей точке, лишь слегка волнуясь, когда упругий ветер обдувал их податливые бока.

– Увеличиваю изображение, – сказал Иджертон.

Изумрудные бугры выросли, превратившись в бесформенные лохматые «шапки» исполинских деревьев. Они возникали ниоткуда и, мелькнув на мгновение, стремительно укатывались за границы голографической проекции.

– Слишком велика скорость «тарелки». – В голосе Ольшанцева звучала досада. – Ничего не разберешь.

– Кажется, наша знакомая «амеба», – осторожно предположил Родриго, успев различить на одной из полян округлую светлую массу.

– Похоже на то, – согласился Иван. – Но ничего! «Тарелка» будет вести съемку поверхности до конца полета. Когда вернется, мы прокрутим весь отснятый материал на любой скорости, какую захотим, хоть кадр в секунду. Авось, попадется что-нибудь новенькое.

«Если только она вернется», – хотел добавить Родриго, но промолчал.

Однообразная картина довольно быстро всем приелась. Десантники откровенно скучали. Ермолаев вынул из кармана коробочку с хитроумной военной игрушкой и занялся отражением атаки отвратительных монстров на земной звездолет. Даже научники отвлеклись от экрана и, разбившись на кучки по трое-четверо, принялись вполголоса обсуждать какие-то свои проблемы.

Эрикссон нетерпеливо побарабанил пальцами по подлокотнику.

– Всё это прекрасно, – сказал он, – но хотелось бы знать, как мы отыщем старину Мака. Если бы он представлял собой просто гору металла, мы давно бы обнаружили его приборами.

– Как вы понимаете, – сухо ответил Иджертон, – гарантировать успех я не могу. Если бы Мак сохранил свою прежнюю металлическую оболочку, проблема не стоила бы выеденного яйца. Но, к счастью, наш арсенал не исчерпывается обыкновенным металлоискателем.

Под главным экраном вспыхнули несколько дополнительных. Каждый прорезала яркая голубая линия – то прямая, словно прочерченная по линейке, то волнообразная, то образующая остроконечные зубцы.

– Здесь – показания детектора массы, – сказал ученый, и одна из кривых на мгновение вспыхнула чистым белым светом. – Если только Мак не бесплотный дух, мы его обнаружим. Чувствительность прибора очень высока, даже крошечный непредусмотренный зубец нас насторожит. Другие датчики фиксируют звуковые колебания, включая инфразвук и ультразвук, наличие силового поля, различные излучения, вплоть до потоков нейтрино…

Эрикссон встрепенулся.

– Вы сказали – силовое поле? – Как истинного вояку, его в первую очередь интересовало, насколько уязвим вероятный противник. – И что, есть какие-то признаки?

– Пока нет.

– Пока? – Эрикссон нахмурился. – Ну ладно… Сколько ей еще лететь?

– Минут пятьдесят.

Шеф десантников взглянул на свои часы и вышел. Его примеру последовали Сайто, Ахвен и несколько ученых. Ермолаев переключился на новую игру и теперь разыскивал в многолюдном космопорту замаскированного пришельца. Иван, сказав, что ему надо кое-что обсудить с Иджертоном, оставил Родриго, и тот от нечего делать стал следить за пляской голубых линий на экранчиках.

Спустя полчаса все вновь сидели на своих местах. Какое-то время ученые еще негромко переговаривались, но скоро в зале воцарилась тишина. Напряжение нарастало, даже «железный Эрикссон» заметно нервничал.

«Тарелка» уже несколько минут понемногу сбрасывала скорость. Наконец изображение на главном экране стало почти неподвижным.

– Наблюдатель достиг расчетной точки, – бесстрастно сообщил Иджертон. Все головы повернулись к нему. Кто-то вздохнул с облегчением, но куда больше было растерянных лиц, а десантники откровенно недоумевали.

Эрикссон снова побарабанил пальцами.

– Так что же? Ничего?

– Как видите. – Хладнокровию Иджертона можно было позавидовать.

– Значит, ваша гипотеза рухнула, и все мы здесь просто-напросто валяем дурака?

– Не будем спешить с выводами. Во-первых, эта точка – чистая абстракция. Мы могли допустить массу ошибок в расчетах. Наблюдатель продолжит поиски по спиральной траектории, чтобы прозондировать каждый участок. Во-вторых, мы судим о Маке шаблонно. А ведь он может оказаться сущим невидимкой. Допустим, ему удалось создать экран, непроницаемый для всех наших приборов.

– Ну знаете… – Эрикссон развел руками. – С таким же успехом можно считать, что существуют духи, привидения, вампиры… Просто они, оказывается, отгородились от нас экраном!

Иджертон был сдержанным человеком, но не ответить на столь явный вызов он не мог.

– Я не думаю, что аномалии, которые, безусловно, имеют место, – это проделки духов. Может быть, их сумеете объяснить вы, Лейф? Если же у вас нет своей версии…

Договорить он не успел. Изображение задергалось, как будто «тарелка» угодила в невидимую сеть и теперь судорожными рывками пыталась освободиться.

– Поле! – выкрикнул Ермолаев.

Прямая линия на одном из экранчиков, которая за всё время наблюдения ни разу не шелохнулась, внезапно изломалась на всем протяжении.

– О, черт! – Кто-то из физиков вскочил. – Посадите ее, скорее!

– Поздно, – глухо произнес Иван.

Картинка сменилась – теперь трансляцию вел один из зондов. Серый ромб, повисший в центре экрана, трясли жестокие конвульсии. Снизу, из зеленой пены джунглей, вырвался гейзер оранжевых искорок. Они окружили «тарелку», словно рой надоедливой мошкары, и стали разрастаться, превращаясь в полупрозрачные бесформенные лепешки.

– Сейчас они ее сожрут, – предрек Ольшанцев.

– Но ведь можно же что-то сделать! – не унимался физик. – Отключите все датчики! Может, тогда эта дрянь перестанет реагировать…

– Нет, – отрезал Иджертон. – Пусть информация поступает до самого конца…

Голубые кривые исполняли сумасшедший танец. Тем временем «тарелка» на главном экране закрутилась вокруг своей оси, а «лепешки» начали сливаться друг с другом, образуя стенки широченной трубы.

– Пушка готова и заряжена нашей «тарелкой», – мрачно прокомментировал Ольшанцев. – Сейчас выстрелит.

– Прекрати, Иван! – не выдержал Родриго, но внезапно поднявшийся гомон заглушил его слова. Многие научники повскакивали с мест и наперебой советовали своему шефу, как поступить. Не обращая на них внимания, Иджертон сверлил взглядом экран, его пальцы подрагивали на сенсорной панели управления.

Не прекращая вращения, «тарелка» стала медленно подниматься. Казалось, она вот-вот достигнет края трубы и, перевалив за него, обретет свободу. Однако загадочный хищник не собирался расставаться со своей добычей. Вдруг металлический ромб провалился на несколько метров в глубь жерла, словно его дернули снизу за невидимый трос. Очертания аппарата исказились – создалась полная иллюзия того, что его погрузили в прозрачную многослойную жидкость с разными коэффициентами преломления.

Физик издал протяжный звук, похожий на всхлип, и Родриго с ужасом увидел, как вспомогательные экраны разом потухли. Почему-то он до сих пор надеялся, что всё обойдется, что Мак не захочет ломать эту безобидную земную игрушку. Но не обошлось.

«Тарелка» была, по сути, уже мертва, от нее осталась только неуправляемая оболочка. А несколько мгновений спустя исчезла и она – сверхпрочный корпус просто растаял в воздухе, словно его разъели пары чудовищно сильной кислоты.