Конец эпохи - Марышев Владимир Михайлович - Страница 23

Рука Родриго дернулась к пульсатору, но пальцы сомкнулись, не найдя рукоятку. Оружие исчезло. Вот тогда ему стало страшно. По-настоящему страшно – до противного железистого привкуса во рту. Он еле сдержал постыдное желание упасть ничком, затаиться.

Чудовищный нетопырь метался над головой, и в рваных, судорожных взмахах его крыльев было что-то невыразимо зловещее. Родриго вновь попытался нащупать несуществующий пульсатор и, осознав свое бессилие, выругался. Всё, чему его обучали – умение стрелять, сражаться врукопашную, бегать, прыгать, маскироваться – ничего не значило в этом безумном мире. И тогда он просто сел, обхватив колени руками. Больше ему ничего не оставалось – только сидеть и ждать, когда закончится кошмар. «Летучая мышь» скользнула вниз, и ее крыло – омерзительно холодное – коснулось лица Родриго. Он даже не пошевелился.

В программу подготовки десантников входила аутогенная тренировка. Родриго попытался расслабиться и не думать о крутящейся над ним жуткой твари. Не сразу, но это ему удалось. Неуютная реальность враждебного мира постепенно вытеснялась из сознания, словно переходя в другое измерение. Место ее занимала только что сконструированная, живущая по особым законам, сжатая до размеров сурдокамеры микровселенная.

Выйдя из транса, он с огромным облегчением обнаружил, что громадная кривляющаяся тень пропала. Над головой, простреливая лучами полупрозрачные облака, жизнерадостно сияло солнце.

Родриго улыбнулся и встал на ноги. Но радоваться, как скоро выяснилось, было нечему. Белая поверхность начала деформироваться. На ней то образовывались складки, то возникали узкие воронки, то вырастали высокие тонкие шпили. Родриго почувствовал, как «почва» под его ногами прогнулась, и ухватился за один из таких шпилей. Но тот неожиданно обвил его кольцами, как удав, затем раскачал и изо всех сил швырнул в пузырь углубляющегося провала. Гладкие, как яичная скорлупа, стенки плавно сомкнулись над головой Родриго…

Это было чудовищно. Кто-то, скрытый во мраке, проводил над пленником эксперименты. Родриго показалось, что его сначала смяли в комок, затем растерли в пюре и размазали по стенкам «яйца». При этом боли он не испытывал, как будто перед началом метаморфоз из его тела извлекли все нервные клетки, но отчетливо различал каждую фазу надругательства над своей плотью.

Внезапно тьма озарилась вспышкой, и внутренность «яйца» затопило жаркое золотое сияние. Родриго почувствовал, как под воздействием живительного света к нему возвращается человеческий облик. Но тут его сознание словно выключили на миг, а сразу же вслед за этим милая, желанная зелень вцепившихся друг в друга колючими ветками кустов брызнула в глаза…

Он лежал на том самом пятачке, где его закрутила круговерть превращений. Невероятно, но Родриго даже не обрадовался – на проявление каких-либо эмоций не было сил. «Кончилось, – вяло подумал он. – Когда-нибудь это должно было кончиться… Надо возвращаться. Но я еще полежу. Полежу…»

Боли по-прежнему не было, но тело казалось неподъемной глыбой. Родриго с усилием повернул руку так, чтобы видеть часы. Они показывали без пяти минут два по местному времени. Сутки на Оливии были немного длиннее земных, но для удобства их так же разбили на двадцать четыре промежутка и соответствующим образом перенастроили часы. Итак, получалось, что с момента, когда он встал из-за стола, прошло всего около двадцати минут. Ему казалось, что намного больше. «Нарушилось временное восприятие, – подумал Родриго. – Новая загадка. Наверное, выпустили в воздух какой-нибудь галлюциноген. Ну и пусть. Мне всё равно».

Он пролежал минут десять, затем оторвал голову от травы и, с трудом передвигая всё еще налитые тяжестью руки и ноги, медленно пополз обратно. И сразу почувствовал облегчение. Казалось, при каждом движении он постепенно стряхивает с себя нагруженный кем-то балласт. Возле пирамидки эмиттера Родриго еще немного полежал, чтобы окончательно собраться с силами, потом начал копаться в схеме. Машинально проделал все нужные операции и, убедившись, что поле восстановлено, поднялся на ноги.

Глава 11

РАЗГОВОР С ХИДОМ

Солнце беззаботно купалось в небе. Из-за массивной серой коробки Базы доносились звуки музыки – десантники расслаблялись под мелодии любимых шлягеров. Ничто не напоминало о невероятном приключении.

Родриго не раз приходилось рисковать жизнью. Однако ему всегда противостояли слепая стихия или ярость сильного и ловкого, но не умеющего рассуждать зверя. Он, человек, сам влиял на ход событий! Всё решали его способность анализировать обстановку, мастерское владение оружием, скорость реакции и выносливость. Судьба предоставляла Родриго шансы, и он их использовал. Но сегодня… От него абсолютно ничего не зависело! Он впервые испытал воздействие чуждой воли, его судьбой распоряжались высшие, непобедимые существа. И то, что ему удалось выбраться из этой передряги живым и невредимым – вовсе не его заслуга.

Так было задумано. Но смысл? С какой целью затевался этот кошмарный спектакль? Контакт? Хорошенький контакт! На предполагаемого собеседника напускают инфернальную нечисть, потом превращают его в фарш и лишь затем, поняв, что переборщили, слепливают заново и оставляют в полном недоумении. Что за нелепый балаган!

Он побрел к тренажерам. Желающих размять кости в день официально разрешенного безделья было немного. Среди них, к своему удивлению, Родриго увидел взмыленного Ренато, который выкладывался в поединке с одним их самых сложных механизмов.

«Ничего, ничего, – подумал Родриго, – это тебе на пользу. Только так, преодолевая вопль изнуренного, выжатого, как лимон, тела, и становятся настоящими мужчинами. Да, только так! Иначе всегда будешь мальчиком для битья».

Десантники сосредоточенно работали с системами упругих рычагов, вертелись на перекладинах, пытались сломить упорство универсального тренажера, напрягавшего невидимые силовые «мышцы». Было очевидно, что ни «кровавого» дождя, ни, тем более, дьявольской «летучей мыши» никто из них не видел. Представление по ту сторону барьера предназначалось для одного-единственного зрителя.

Родриго присел на свободный тренажер и погрузился в раздумья. Как поступить? Доложить о случившемся Эрикссону? Глупо. Во-первых, шеф, несомненно, решит, что его подчиненный спятил. Ведь доказательств-то никаких! Во-вторых, нарушение режима – серьезный проступок, это так просто не оставят. Нарядом в Ивановой лаборатории тут не отделаешься – как минимум, разжалуют из командиров. А о худшем варианте даже думать не хочется. Может, рассказать обо всём Ольшанцеву? Нет, и это не годится. Иван горяч, он не будет, услышав такое, сидеть на месте. Тут же с кучей приборов кинется экспериментировать. И, конечно, засыплется. Кроме того, нельзя забывать: если Родриго в конце концов удалось выйти из переделки невредимым, то другим может и не повезти. Не пострадаешь физически – так тронешься рассудком. Да, самодеятельность, скорее всего, плохо кончится. Лучший выход – договориться как со своим начальством, так и с научниками, и в спокойной обстановке, не подвергая никого неоправданному риску, исследовать явление. Но как это сделать? Шеф, в сущности, равнодушен к научным изысканиям, а вот вопиющее нарушение дисциплины его взбесит. Каждый отвечает за свою стену дома, остальных – хоть бы и вовсе не было!

Родриго с силой потянул рычаг тренажера. Ему нравилось преодолевать сопротивление тугого механизма. И тут он вспомнил еще об одном человеке.

«Хид! Как это я сразу не догадался! – Родриго выпустил рычаг, и тот звякнул, ударившись об ограничитель. – Вот к кому надо пойти! Теперь-то ясно, что приключилось с Риком. Ему тоже устроили представление, причем явно похлеще того, что видел я. Ни с того ни с сего люди с нормальной психикой в буйство не впадают, до этого надо уметь довести! Только бы Рик не повредился в уме окончательно, только бы отошел, и тогда я узнаю от него потрясающие вещи».

На этот раз ему повезло.