Рено, или Проклятие - Бенцони Жюльетта - Страница 56

Она ответила смешком, и на этот раз их глаза встретились. В глазах Флоры, как когда-то, мерцал насмешливый огонек.

– Точно так же, как все: села в Марселе на корабль вместе с паломниками, которые плыли в Аккру, и высадилась на Кипре.

– Почему на Кипре?

– Я знала, что король, его братья и самые знатные сеньоры этого крестового похода должны встретиться здесь. Но я приехала сюда задолго до их встречи, так что мне не составило труда снять здесь домик – идеальный для наблюдения за теми, кто входит и кто выходит из дворца.

– Я вас спрашиваю не об этом. Я спрашиваю, как вам удалось убежать из Куси, где вас ожидала казнь и где вас держали под стражей?

– Вы знаете об этом? Впрочем, увидев, кто у вас в оруженосцах, трудно было заподозрить обратное. Уверена, старый Жиль меня не пощадил!

– Поставьте себя на его место! Вы же хотели его погубить!

– Мне и своего места достаточно! Никто его губить не собирался, он сам перетрусил и сбежал. Однако, не скрою, мне надоело всюду и везде встречать его инквизиторский, обвиняющий взгляд. Я хотела спокойно наслаждаться своим счастьем.

– Счастьем? После того, как отравили ту, что доверяла вам безгранично? Никогда в жизни я не мог подумать, что вы способны на преступление!

Глаза Флоры, обращенные на Рено, внезапно распахнулись, обнажая все тайники ее смятенной души.

– Я тоже, – прошептала она. – Бог свидетель, что поначалу я была верной и преданной служанкой. Тогда, когда сир Рауль был влюблен в даму де Блемон. И душой, и сердцем я была на стороне поруганной супруги. Я хотела ей помочь, хотела, чтобы она избежала развода, родив ребенка, чтобы восторжествовала над соперницей. Но соперница разбилась на охоте…

– Вы ей помогли?

– Нет. Мне незачем лгать, и, поверьте, я бы не побоялась сказать вам «да». Вполне возможно, к ее смерти был причастен муж, но я не выясняла подробности. Ее внезапная смерть открыла мне глаза, я поняла то, что старалась от себя скрыть: поняла, что люблю сира Рауля. Раньше любовь только тлела, но теперь она вспыхнула так ярко, так ослепительно, словно запылал целый стог соломы, к которому поднесли огонь. Я хотела, чтобы он был моим… и он стал моим. О господи! Как же мы любили друг друга! Ночи напролет… и дни тоже, где бы ни встретились – в жарком пару мыльни, на лужайке в лесу во время охоты! Он хотел меня так же, как и я его, и я умела разжечь в нем аппетит.

– Ворожбой и колдовством? – спросил Рено с презрением, и Флора тут же ответила ему таким же презрительным взглядом. Она вскочила на ноги и провела руками по платью из тонкого шелка, под которым не было белья.

– Вы считаете, что мне, с моей внешностью и сложением, нужны приворотные зелья? Когда мы с ним бывали на людях, я чувствовала, как он смотрит на мою грудь, на живот, предвосхищая ласки, которые нас ожидают. Он с ума сходил по мне, а я по нему… Но все рассыпалось в прах, когда он узнал правду.

– Его ужас перед вашим преступлением был так велик, что он отправил вас на костер?

– Он позволил судьям отправить меня туда, так будет вернее. Но вы спросили меня, как мне удалось убежать из Куси?

– И как же?

– Мой возлюбленный сам помог мне бежать, сам провел меня по подземному ходу. Он дал мне золота и приказал уехать далеко-далеко… Как можно дальше от Куси, потому что мы больше никогда не увидимся… Но прежде чем расстаться, мы в последний раз любили друг друга.

– И что из этого следует?

– Что он никогда меня не забудет, – сказала Флора с гордостью. – Вы свидетель, что я сделала все, как он мне велел: уехала далеко-далеко… Но я уехала туда, где снова смогу быть с ним рядом.

– Вы не сможете быть с ним рядом, – сурово ответил Флоре Рено. – От отвращения к самому себе и вашему греху он надел на себя крест. Он ищет только прощения Господа и еще возможности умереть воином Христа. Вы не посмеете встать на его пути к спасению!

– Вы ничего не поняли! Я не могу жить без него! А он не может жить без меня!

– Он не хочет жить! Он ищет смерти! Я видел его, и мне показалось, что он тяжело болен.

Прекрасное лицо Флоры вспыхнуло от волнения.

– Болен? Он болен? Я сумею его вылечить!

– Не сможете. Его гложет раскаяние.

– Или сожаления, Рено! Прошу вас, я была вам верным и преданным другом, подарите мне в благодарность немного дружеского участия!

– Я готов вам служить при условии, что никто от этого не будет страдать, – произнес Рено чуть мягче.

– А неужели мои страдания ничего не стоят? Неужели они вам безразличны?

– Вы прекрасно знаете, что это не так. Я был бы рад вашему счастью, но… Добытому не такой ценой. Разве вы можете забыть, что из-за счастья, о котором вы так сожалеете, умерла полная сил женщина и младенец?

– Нет блага выше любви! Любовь оправдывает все!

– Но только не убийство! Чего вы хотите от меня, госпожа Флора?

– Помощи! Король Людовик назначил Кипр местом встречи всех дружин, всех сеньоров, но он не будет медлить здесь, так как вскоре пойдут дожди и море станет бурным. Я не королева, не принцесса, не супруга знатного сеньора, и мне придется остаться здесь. А я хочу отправиться дальше вместе с войском!

– Не понимаю, чем я могу вам помочь. Не в моих силах устроить вас на службу к какой-нибудь благородной даме. Если бы графиня д’Артуа была здесь, можно было бы попробовать, но сир Робер приехал сюда без супруги. У меня нет никакого доступа к мадам д’Анжу и уж тем более к королеве Маргарите. Однако это не мешает вам самой попытать счастья в надежде, что никто вас не узнает.

– Есть другое решение: женитесь на мне!

Рено отшатнулся. И не знал, заметила ли она это его движение.

– Это не решение. Не сочтите для себя обидой, – начал он даже с некоторой любезностью, – но мне не на что содержать супругу, у меня есть только жалованье, которое платит сир Робер безземельным рыцарям.

– Моего состояния хватит на двоих!

– Не думаю, что оно слишком велико. Вам известно, что я дорого заплатил, чтобы вернуть себе имя… Ваша страстная любовь к барону де Куси обесчестит его.

Из сострадания Рено не сказал, какой ужас он испытал при одной только мысли, что его имя, столь славное и столь древнее – он чувствовал его весомость пока еще очень остро, – достанется убийце! Но вполне возможно, Флора и сама об этом догадалась. И тогда быстрым гибким движением она опустилась на землю, села у ног Рено на шелковую подушку, так чтобы его взгляд видел в вырезе ее грудь, чтобы он вдыхал пьянящий аромат благовония, что висело у нее на цепочке.

– Тогда возьмите меня в любовницы! Ради любви все позволено! Ваша репутация только выиграет, ведь я хороша собой! Все вам будут завидовать. А когда барон Рауль вновь заберет меня к себе, ваша честь не пострадает.

Она положила руку ему на колено и нежно поглаживала, а голос звучал все теплее, все проникновеннее:

– Будем любовниками, Рено. И я заплачу вам наслаждением за помощь, которую вы в конце концов согласитесь мне оказать…

Внезапно Рено ощутил, что он в опасности. Жиль Пернон говорил правду: ни один мужчина не мог не почувствовать влечения к этой необычной женщине. Она источала чувственность, как в жару источаешь пот. Рено резко поднялся со своего места.

– Чудесная мысль, ничего не скажешь! Вы намерены заставить барона Рауля ревновать ко мне! Он вызовет меня на поединок, и мы будем с ним драться. Рыцари дерутся между собой во время крестового похода! Как вы думаете, король нас одобрит?

Рено сказал «король», но подумал: «королева». Что-то подсказывало ему, что подобный поединок ей тоже не понравится. Он и не помышлял, что Флора может вторгнуться в его святая святых. А она спросила:

– Вы по-прежнему влюблены в мадам Маргариту?

– Не думаю, что вас это касается.

– И по-прежнему девственник, как положено тому, кто занесся в мыслях так высоко и мечтает стать достойным возлюбленной?

Она заслуживала оплеухи, но Рено вдруг стали смешны наскоки Флоры, пытающейся его разозлить, и он рассмеялся.