Музыка джунглей - Марушкин Павел Олегович - Страница 45

Свистоль и Большой Папа поджидали соплеменников за ближайшим углом.

– Ну Джро! Ну голова! Это ж надо такое придумать!

– Это ещё что, – скромно улыбнулся стибок. – Вот, помню, однажды…

– Но ведь на волоске всё висело! – возбуждённо помотал головой Отшельник. – А если бы никто про этого доктора Шапиро не слышал?

Джро Кейкссер прищёлкнул языком:

– Вот за это я как раз не беспокоился. Ну подумайте сами: неужели в таком городе, как Вавилон, среди десятка человек не найдётся хотя бы одного, который не слышал бы о каком-нибудь докторе Шапиро?

Две недели в джунглях – вполне достаточный срок, чтобы немного к ним привыкнуть или же начать ненавидеть всей душой. То, что привыкнуть он не сможет никогда, Кактус понял в первый же день. Всё путешествие слилось для него в нескончаемую череду болот, колючек, скользких камней, цепких зарослей и лезущих со всех сторон насекомых. О, эти насекомые! Они были повсюду – маленькие, почти неразличимые глазом, укусы которых вызывали страшный зуд, средние, так и норовящие заползти в ухо или ноздрю, пока ты спишь, и огромные, с ладонь величиной, и от этого особенно противные. А змеи! А крокодилы! Вчера им попалось болото, полное этих тварей, и Иннот устроил там настоящую охоту. Глядя на приятеля, Кактус почувствовал лёгкий укол зависти – для того, казалось, не существовало никакой разницы между Городом и Лесом; он был своим и на Вавилонских улицах, и в глухой чащобе.

Пойманного крокодила выпотрошили и долго коптили над костром. Мясо его действительно чем-то напоминало курятину и оказалось довольно вкусным – это был вынужден признать даже гурман Кактус.

Места здесь были совершенно дикие и почти непроходимые. Казалось, чья-то злая воля нарочно ставит на их пути то скалистую гряду, то непролазную топь, то глубокие извилистые овраги. Буквально через каждые пять-шесть шагов попадались упавшие древесные стволы – полусгнившие, скрытые травой и кустарниками, но тем не менее упорно цепляющие торчащими обломками веток за ноги и одежду. Однажды они потратили почти полдня на то, чтобы обойти непролазную трясину. А как сперва все обрадовались, увидав сквозь дырчатое кружево плюща поросшую короткой изумрудной травой поляну! Громила с радостным возгласом ломанулся напрямик, и если бы не предостерегающий окрик Иннота, кто знает, чем бы всё закончилось. «Видите эти растения с белыми султанчиками?» – спросил он и, подобрав трухлявый сук, швырнул его вперёд. Сочная трава на миг расступилась, блеснула лаково-чёрная жижа – и то, что миг назад казалось твёрдой землёй, с хлюпаньем всосало корягу.

«Не умеешь читать по травам – так хоть бы по деревьям ориентировался, – сказал Иннот сконфуженному обезьянцу. – Подумал бы сначала: а почему они там не растут?»

Сегодня путешественники, похоже, выбрались из сырых мест; почва стала сухой и каменистой и уже не чавкала под ногами. Радости, правда, это принесло немного – всё вокруг заросло густым и страшно колючим кустарником.

– Ежевика! – радостно объявил Иннот, присмотревшись.

– Ну и что? – проворчал Громила. – Ягод-то всё равно нет. Не сезон…

Продраться сквозь ежевику оказалось почти невозможно. Преодолев несколько сотен метров, исцарапанные в кровь путешественники вывалились на пятачок, где кусты росли не столь густо, и без сил рухнули на землю.

– Куда показывает стрелка? – спросил Кактус, немного отдышавшись.

Иннот достал монетку, подержал её на ладони и молча указал пальцем.

– Может, в обход? – предложила Джихад.

– А где гарантия, что там будет лучше? Девушка сбросила с плеч лямки рюкзака и встала.

– Попробую забраться на какое-нибудь дерево и посмотреть сверху.

Громила отломил от куста прутик и, очистив его от шипов, просунул под гипс.

– Болит? – спросил Иннот.

– Нет, чешется. Давно пора снять этот лубок.

– А не рановато? Потерпи ещё несколько дней…

– Сверху видно плохо, – сказала вернувшаяся Джихад. – Но примерно в получасе ходьбы вон в том направлении торчит что-то вроде скальной стенки. По мне, лучше уж прыгать по камням, чем продираться сквозь колючки. Всё-таки стоило захватить мачете, Инни, что бы ты там не говорил.

Вместо ответа Иннот достал из кармана толстый длинный гвоздь и на глазах у каюкерши безо всяких усилий завязал его в узел.

– Зона Мооса! – догадалась Джихад. – Сталь размякла…

– Угу. Причём наверняка мы пересекли не одну; в этих местах когда-то проходила линия обороны от северных армий.

– Твоим стамескам, стало быть, каюк? – сочувственно спросил девушку Кактус.

– Не совсем; по крайней мере один раз ими ещё можно воспользоваться. Металл, конечно, стал мягким, но заточка-то осталась.

– Когда мы вернёмся в Бэбилон, – сказал вдруг Кактус, – то первое, что я сделаю, – это разденусь догола, запихну все лохмотья в мусорку и заберусь в ванну – часика этак на три. Воду пущу такую горячую, какую только можно вытерпеть; насыплю туда всяких ароматических солей и пены и буду отмокать… С ящиком холодного пива в обнимку!

– Гм… Дней десять назад ты с таким же наслаждением рассказывал, как поступишь со своей долей золота. Что, малость опустил планку? – съехидничал Громила.

– Всё правильно, происходит нормальная переоценка, – с умным видом ответил ему Иннот. – Ложное и сиюминутное уступает позиции вечным ценностям. Он ещё забыл упомянуть… э-э… полную сковородку жареной картошки – маслице шипит, брызгается… Да и постель с крахмальными белоснежными простынями туда же относится…

– Прекратите надо мной издеваться! – нервно хихикнул Кактус. – Как будто сами не об этом мечтаете!

– Не без того, – согласился Громила.

Отдохнув, друзья вновь навьючили на себя рюкзаки. Битва с колючками возобновилась. Предсказанные Джихад полчаса в результате обернулись двумя; однако идея была верна – ежевичные заросли вскоре поредели, уступая место разбросанным то тут, то там камням.

– Ну вот, теперь совсем другое дело! – обрадованно пробасил Громила, осматриваясь.

По левую руку возвышалась гладкая каменная стена. Скорее всего, это что-то вроде столовой горы, решил про себя Иннот. Некоторое время можно будет идти вдоль неё, а потом снова придётся нырять в джунгли. Он задрал голову. Над краем скалы курчавилась какая-то зелень, плети лиан спускались вниз, цепляясь за малейшие неровности в камне.

– Как вы думаете, сколько здесь будет высоты?

– Метров сто, наверное. Если не все сто пятьдесят, – на глаз определил Кактус. – Ну что, пошли?

– Пошли, – согласился Иннот, но тут же вдруг объявил: – Нет, стоп. Привал.

– Что так? – удивилась Джихад.

– Потому что вот…

Иннот сделал шаг в сторону и поддал ногой пустую консервную банку – та звонко забренчала, перекатываясь по камням.

– Эге… – Громила смерил взглядом расстояние до верха. – И что теперь?

– По плану, – пожал плечами Иннот. – Разбиваем лагерь, готовим еду. Ближе к вечеру можно будет даже немножко помузыканить.

– Выходит, мы пришли? – удивился Кактус. – А как же компас?

– Возможно, Хлю где-то наверху, – сказал Иннот, демонстрируя монету. – Видишь, условная линия задевает край этой горы. Может, он где-то там. Во всяком случае, интуиция мне подсказывает, что мы здесь не одни.

– Как будем действовать? – невольно понижая голос, спросил Кактус.

– Мы – мирные музыканты. Позволим захватить себя в плен. Не сопротивляться, понятно? Тебя это особенно касается: не вздумай дать волю своим здоровым инстинктам и выпустить шипы. Пускай нас даже побьют немного; впрочем, я думаю, до этого не дойдёт. Помните о главном: никто не должен раньше времени догадаться, кто мы такие на самом деле.

– Наверное, они нападут на нас ночью, – задумчиво сказала Джихад. – По крайней мере, я бы именно так и сделала.

– Скорее всего, так и будет.

Лагерь решено было разбить не под самой скалой, а на некотором расстоянии от неё. Подходящее место нашлось довольно быстро: плоская базальтовая плита. Каюкеры быстренько натаскали сушняка, благо среди камней его было достаточно. Кактус и здесь отличился, едва не схватив за хвост здоровенную змею; прибежавший на вопль ужаса Иннот застал друга в угнетённом состоянии духа.