Конкистадоры Гермеса - Мартьянов Андрей Леонидович - Страница 39

После двух недель болезни Юбер начал стремительно выздоравливать, а уже через месяц у него появились признаки экстраординарных возможностей организма. Заметили это случайно – Юбер, купаясь на соленых озерах, мог необыкновенно долго нырять, оставаясь под водой почти четверть часа. Ему это казалось забавным, другие люди пугались. Однажды парень на спор просидел под водой сорок минут и вылез на берег живым-здоровым.

Вскоре он освоил полный набор способностей, которыми сейчас обладал Русланыч, – клиническая картина развития «синдрома Крылова» повторялась почти в деталях. Регенерация, зрение в разных диапазонах, затем он научился воспламенять предметы на расстоянии, «оглушать» животных, лишая их сознания... Поползли слухи, что Юбер одержим бесом.

По настоянию консервативной и суеверной общины отец Фернандо провел обряд экзорцизма – безрезультатно. Люди начали Юбера сторониться, в глухой деревне нет ничего страшнее изоляции от общества и агрессивного страха. Мальчишка по совету ничего не понимавшего священника старался «быть как все», но получалось плохо: его новые качества часто проявлялись непроизвольно, он не умел владеть ими. А однажды...

– ...Однажды Юбер пришел ко мне с рюкзаком, – сдержанно повествовал отец Фернандо. – Поздно вечером, я уже хотел отойти ко сну. Если человеку плохо, он идет к родителям, друзьям или к священнику. Мсье и мадам Барбен боялись ребенка как огня, действительно считая его одержимым или, в лучшем случае, душевнобольным. Друзья и подруги от него отвернулись и обходили за милю, что остается? Правильно, церковь, где тебя примут и выслушают, каким бы ты ни был. Я честно пытался разобраться в происходящем, но сами понимаете – возможностей никаких, мы ведь не на Земле, где есть прекрасно оснащенные клиники, серьезные научные центры...

– Вы могли переправить Юбера в Метрополию, – сказал я. – Понятия не имею, как это делается в вашей структуре, но было бы достаточно отправить письмо епископу в Квебек, заинтересовать его, Апостольская Администратура могла найти деньги...

– Думал, – кивнул настоятель. – Но не успел, промедлил. В чем раскаиваюсь. Так вот, тем вечером мальчишка явился сюда, прихватив из дома вещи, охотничий карабин и немного еды. Сказал, что хочет со мной попрощаться и отблагодарить. Не думайте, благодарность не была материальной, он не подарил мне ничего, способного вас заинтересовать. Просто сказал спасибо. Пожаловался, что в городе ему теперь не место, а выносить злобные взгляды и шипение за спиной он уже не в состоянии – слишком тяжело. Юбер решил уйти. Я ответил, что идти некуда – из крупных поселков рядом лишь Роберваль, до Квебека две тысячи километров, кругом дикая саванна и леса на юге, хищники... Вот вам его фраза, которую я запомнил в точности: «Отец Фернандо, почему вы думаете, будто я хочу сбежать в Квебек? Тут есть другие места, только о них никто не знает. А я знаю».

– И никаких подробностей? – насторожился Крылов.

– Сожалею. Ничего вытянуть из Юбера я не смог, задержать его – тоже. Исчезновение обнаружили быстро, начали ленивые поиски. Собаки след не взяли, никто не догадывался, что парень перед уходом из города заходил ко мне, а я промолчал.

– Почему?

– «Ген святости», – выдохнул отец Фернандо. – Он... Гм... Тайна исповеди, понимаете?

– Он общался с теми, кто живет в Невидимом? – Я решил помочь настоятелю наводящим вопросом, так чтобы он не мог нарушить обета. – Просто кивните.

– Я ничего не могу опровергнуть и подтвердить, – вздохнул отец Фернандо. – Но мыслите вы в верном направлении. Мсье Крылов, если вы однажды услышите... Услышите нечто вроде зова, попробуйте сначала известить об этом друзей. Договорились?

– Постараюсь...

Мы остались в Сен-Флорантене еще на три дня, но больше ничего серьезного выяснить не удалось. Съездили верхом на ферму «Озерный край», однако расспрашивать ее владельца о давних событиях не стали, просто поговорили о том о сем, незаметно взяли пробы почвы и вернулись домой. Понаблюдали в субботу за очередным грозовым штормом, задевшим поселок лишь краем – в Квебеке грандиозные бури выглядят куда более впечатляюще. А на следующий день отправились в Роберваль, самолет в «столицу» улетал в десять утра.

Зашли к отцу Фернандо – попрощаться. Настоятель вытребовал у меня почтовый адрес, куда можно писать письма – «Новый Квебек, улица Сент-Омер, колледж Святого Мартина, мадам и мсье Ланкло, собственный дом» – пусть уж пишет непосредственно в штаб-квартиру, депеши не потеряются, авиационная почта у нас работает исправно.

– Желаю успеха, господа, – сказал доминиканец. – Давненько не получал столько удовольствия от общения. Пообещайте, что будете держать меня в курсе дела. Если, разумеется, это возможно.

– Непременно, – согласился Крылов, проникшийся к священнику глубокой симпатией. – Похоже, я останусь на Гермесе надолго, обязательно увидимся!

Через несколько часов наш «С-47» приземлился в Бланьяке, и мы сразу направились к стоянке «Франца-Иосифа», не обращая внимания на муравьиную суету – прилетели транспорты с Земли, полным ходом шла погрузка зерна. Тевтоны на КПП военной зоны аэродрома пропустили двух горе-путешественников беспрепятственно, выданные капитаном Казаковым универсальные пропуска с генштабовской эмблемой действовали на военных почти гипнотически.

– Постой-ка! – Крылов потянул меня за рубашку и вытянул руку, указывая вперед и направо. – Это что еще за безобразие? Откуда?

В сотне метров за оградой Бланьяка, между диспетчерской вышкой и бетонкой, уходящей в сторону города, раскинулся временный палаточный лагерь, пестревший звездно-полосатыми флажками. Там же развевалось бело-синее с алой розой ветров знамя ооновского Комитета по Колонизации, что недвусмысленно свидетельствовало: прибыли новые поселенцы. Судя по количеству шикарных надувных палаток-домиков и выстроившихся рядом «Хаммеров» с белыми буквами «US» на бортах, новых жильцов подвалило немало.

– Блажен, кто посетил сей мир в его минуты роковые, – с непонятной интонацией произнес Коленька. – Каждый день на Гермесе происходит что-то новое и незаурядное, но увидеть здесь толпу америкосов – это просто из ряда вон! Давай поймаем в саванне мегалания и запустим в их лагерь – вот веселуха будет!

– Жалко мегалания – издохнет от запаха картошки-фри, прежде чем сделает хоть что-нибудь полезное...

Вечером, как и было уговорено, мы встретились в «Золотой Арфе», куда доктор наведывался ежедневно, превратившись в постоянного клиента – никогда бы не подумал, что Гильгоф пристрастится к гермесской кухне. Я успел сбегать домой, вызвал шквал восторга со стороны соскучившихся псин, часик погулял с ними в лесу, накормил, а затем вновь отправился в город, рассчитывая вернуться к полуночи.

В любимом Вениамином Борисовичем викторианском кабинете кроме неизменного Крылова обнаружился Сигурд – андроид увлеченно рассказывал доктору о своем вояже в Фонтен, но я никак не мог понять, каким образом небольшой поселок под Квебеком может быть связан с терминами «сингулярность», «кривизна пространства» или «частично-волновой дуализм». У меня всегда была твердая единица по физике, однако даже самому неосведомленному человеку должно быть ясно, что выращивание капусты в Фонтене весьма мало соприкасается с принципами Планка и Гейзенберга...

Одному Коленьке было хорошо – он всецело углубился в практическое изучение содержимого блюда с нежнейшим суфле и гарниром. Судя по бело-розовому цвету мяса, Крылов решил отомстить ящеричьему племени за прискорбный эпизод с гигантским вараном, чудом не сожравшим всю нашу компанию два месяца назад во время перехода к горам Баффина.

– Кушайте побыстрее, и пойдем забирать аппаратуру, – скомандовал Гильгоф, едва меня завидев. – Тут совсем рядом, пять минут пройтись...

– Какую аппаратуру? – не понял я. – Откуда?

– Увидите. В общем-то я оставил там собственный ПМК, надеюсь, зеленые человечки его не украли, вещь дорогая... Вы будете ужинать, Луи? Коленька угощает, как и было обещано!