Большая охота - Мартьянов Андрей Леонидович - Страница 68

– А сундуки? – немедля вопросил Мак-Лауд.

– Не знаю, не видел. Придем – поищем, – отмахнулся Гай.

Бивак выглядел так, словно через него пронеслось стадо обезумевших кабанов, но общими усилиями его привели в мало-мальский порядок. Драгоценные сундуки с архивом уцелели, только отыскались в разных местах. Мак-Лауд лично составил их в пирамидку, полюбовался на дело рук своих, а затем обуялся тоской по утраченному коню. Под тоскливые призывы шотландца Франческо и Изабель стряпали из найденной провизии нечто съедобное, а Гай снова и снова обшаривал стоянку. Его усилия наконец увенчались успехом – с торжествующим воплем Гай выудил из-под кочки маленький кожаный мешочек, содержащий добрую треть драгоценной лоншановой казны.

– Билах!.. – на очередном призывном вопле Дугал осекся. Из моря желтых тростников вынырнул долговязый конь серой масти и ведущий его под уздцы молодой человек с растрепанной белобрысой шевелюрой. Изабель, помешивавшая палочкой кипящее в котелке варево, сказала:

– О!.. – и упустила свое орудие в похлебку. Голубовато-зеленые глаза недоуменно округлились, после чего выражение лица мистрисс Уэстмор сделалось крайне задумчивым.

Парочка неторопливо приближалась, огибая зеркальца бочагов и выискивая тропки посуше. Злобный жеребец игриво тыкался мордой в плечо своего сопровождающего, всячески выражая свое расположение.

– Изменник, – скорбно обратился к потерявшейся четвероногой собственности Мак-Лауд. – А как же я?

Билах фыркнул, на прощание еще раз потерся мордой о подставленную ладонь Лоррейна и под изумленными взглядами потрусил к законному хозяину.

– Славная лошадка, – поделился своим мнением бродяга. – Я смотрю, вы и без меня нехудо справляетесь? Кстати, чем так вкусно пахнет? И куда подевались все остальные?

– Лучше скажи, куда ты сам запропастился? – огрызнулся сэр Гай. – Нас тут едва не прикончили!

– Так не прикончили же, – невозмутимости бродяги можно было только позавидовать. – Вот ты, вполне живой и одолевший всех врагов. Вот встретившиеся боевые соратники, – он кивнул в сторону Дугала. – Вот ваши дамы… – он перевел взгляд на Бланку и сразу приуныл, – о-о, я смотрю, тут дела совсем плохи.

Лоррейн обогнул дымящийся костерок, присев рядом с девушкой и зашептал ей на ухо. Франческо покосился на нахала с откровенным раздражением, но смолчал, понимая – сейчас ему лучше не встревать.

– Ну, победители, что дальше? – приободрившийся Дугал первым опробовал содержимое котелка и одобрительно кивнул: – Я думал, будет хуже. Злодеи повержены, мы целы, архив и казна снова в наших руках.

– А еще у нас имеется раненый, – вставил Франческо. – Мы не можем бросить его на произвол судьбы!

– Конечно, не можем, – поддержал итальянца мессир Гай. – По-моему, тут и рассуждать особо не о чем. Лоррейн выведет нас к берегу Роны и проводит до Марселя. В таком большом городе наверняка найдется обитель, где позаботятся о мессире Сабортезе. Мы же купим место на корабле до Константинополя и продолжим наш путь. Дугал, ты с чем-то не согласен?

– Согласен-то согласен, – протянул шотландец. – Только есть одна трудность. Архив Лоншана, провались совсем. Куда мы его денем? Потащим в Византию?

– Н-ну… – рыцарь замялся. Как он уже убедился, владельцы злосчастного архива словно притягивали к себе всевозможные неприятности. Да и ни к чему им наследство погибшего канцлера, а вот мадам Элеоноре наверняка пригодится. – Можно попробовать отыскать какого-нибудь надежного человека, который доставит сундуки на Сицилию. Хотя нет, посланца могут перекупить или убить… Вот, придумал! Обратимся в тамплиерскую прецепторию в Марселе! Не будем им говорить, что в сундуках, а просто поручим перевезти архив через море и вручить госпоже Пуату. Храмовники известны своей честностью, за сохранность бумаг можно не беспокоиться. Через седмицу их преподнесут лично мадам королеве. Что, не пойдет? – обеспокоился он, увидев на физиономии шотландца сомнение.

– Почему же, можно и так, – рассеянно согласился Дугал и окликнул хлопотавшую над котелком девицу:

– Эй, женщина, вот мы почти у окраин Марселя. Что ты намерена делать дальше?

– Высказать вам всем мою глубочайшую благодарность и распрощаться, – незамедлительно откликнулась рыжая. От ее простых слов Гаю вдруг сделалось тоскливо. Впрочем, чего он еще ожидал услышать? Путешествие Изабель и ее подопечных завершилось. В большом приморском городе у нее наверняка сыщутся знакомые и торговые компаньоны, которые позаботятся о судьбе мистрисс Уэстмор. Франческо, надо полагать, тоже останется в Марселе. Он теперь отвечает не только за себя, но и за свою приятельницу, а у той минувшей ночью, как говорят простецы, ум за разум заехал. Пока миледи Бланка не оправится, ни о каких странствиях и речи быть не может. Когда же девица придет в себя, мессир Бернардоне, как честный человек, отведет ее в ближайшую церковь. В общем, они с Мак-Лаудом вновь остаются в одиночестве – предоставленные сами себе путники на дорогах Европы.

– А я почему-то решил, что ты и дальше поедешь с нами. Уж так я привык к тебе за месяц с лишним, жаль отпускать, – благодушно изрек Дугал. Показалось Гаю или нет, но мистрисс Уэстмор внутренне подобралась и несколько мгновений размышляла, прежде чем небрежно откликнулась:

– Мало ли к чему ты привык. Нет, в Марселе безопасно, там у меня есть друзья. Думаю, и Франческо со своей… с Реми составят мне компанию до конца зимы. Верно, Феличите?

Итальянец размышлял о чем-то своем и на вопрос покровительницы ответил небрежным кивком.

– Ну, тебе виднее, – согласился шотландец и заговорил о другом: – Гай, как тебе кажется – кроме нас, мог еще кто-нибудь уцелеть? Транкавель, скажем? Или шевалье Джейль?

Англичанин поразмыслил. Ни на их первой стоянке, ни здесь никто так и не объявился, а солнце уже добралось до полудня. Спору нет, Джейлю нет никакого резона соваться на глаза бывшим пленникам, но никто не возился в камышах, ловя отошедшую подальше лошадь, никто не призывал на помощь.

– Нет, – убежденно заявил мессир Гисборн. – Похоже, мы тут одни. Не считая десятка тысяч птиц и прочей живности, разумеется. Вот только хотелось бы знать, кому посчастливилось совершить это доброе дело, избавить мир от ходячей скверны в лице мессира Рамона? Признаюсь честно – к сожалению, не мне. Дугал, может, ты его положил, а теперь скромничаешь? Или мистрисс Изабель зарезала под кустом?

Девица Уэстмор в ответ на подобное предположение смешливо фыркнула. Франческо отчего-то встрепенулся было, но смолчал.

– Кто скромничает? Я?! Ну уж нет, таким трофеем я б непременно похвалился, – невесело усмехнулся Мак-Лауд. – Но Рамона я даже не видал. Вот старшего над его отрядом я прикончил, это да, это было. Такого лохматого лесовика. Он еще орал, якобы его зовут Ротауд. Кстати, жуткая псина, что крутилась при рамоновом отряде, куда подевалась? Тоже кто-нибудь зарубил?

– Да сбежала в суматохе, наверное, – ровным и спокойным голосом проговорил сэр Гай. – В самом деле, страховидная была животина. Даже на собаку толком не похожа, скорее, на какую-то адскую тварь. На Кладбищенского Пса, к примеру.

– Это который является за душами отъявленных грешников? – уточнила Изабель. – Слыхала про такого, как же, как же… Жуткий зверь, если верить легендам, и сталь его не берет. А истребить такого можно одним способом: исполнясь искренней веры, приложить от души каким-нибудь священным предметом.

– Ротауд, говоришь? – переспросил Лоррейн, чьи усилия не прошли даром: Бланка чуть оживилась, из ее взгляда исчезло выражение затравленного животного. – Любопытно…

– Что, приятель твой? – хохотнул кельт. – Тогда извини. Ну, я ж не знал.

– Нет, не приятель. Но имя знакомо, – бродяга в задумчивости пощелкал пальцами. – Тот Ротауд, коего я имел сомнительное удовольствие знать, куролесил в Камарге с полсотни лет назад. Сколотил шайку из таких же сорвиголов, грабил проезжающих и проходящих, и никак его не могли изловить. Шептались, якобы он и его люди присягнули на верность де Гонтару – чтобы тот хранил в тайне их логово и посылал им удачу.