Будь здоров - Башун Виталий Михайлович - Страница 44

А вот, например, моя тётушка Розтерина радоваться дарам не умела вовсе. Мать как-то подарила ей новое платье на бал, а та посмотрелась в зеркало и хмуро сказала приблизительно следующее: «Не было платья, и это не платье». Правда, уезжая, она раз двадцать гоняла служанку убедиться, что это «не платье» хорошо упаковано и погружено вместе со всем багажом. Наверняка поэтому подарки ей дарили только тогда, когда не подарить что-то было просто нельзя. И каждый раз все мучились с выбором. О том, что обругает, было заранее известно, но надеялись, что, возможно, удастся отделаться просто пренебрежительной ухмылкой.

— Да живой я, дедушка Лил, живой. Всё в порядке. Но вот канцелярия…

— Да, канцелярия… Так в чём дело, Дари?

— Я не знаю, на основании чего я могу восстановить в академии его и девушку. Кроме документа о прохождении практики, никаких других бумаг у него нет, — ответил начальник канцелярии.

— Но вот же он, — удивился декан. — Живой и на вид вполне здоровый. Что тебе ещё?

— Его к делу не пришьешь. А мне нужен официальный документ, — настаивал крыс.

— Мне иногда кажется, Дари, что у тебя вместо сердца — папка с инструкциями. Разве документ о прохождении практики не является основанием?

— Не является, — категорически отверг такую возможность начальник канцелярии. — Для инстанций ничего не значит подпись знахаря против подписи заместителя мэра, которая стоит на документе, удостоверяющем несомненную гибель этих молодых людей.

— Тогда так. Отпиши в Сербано, чтобы прислали документ об ошибочности предыдущего…

— О поспешности, — прервал его крыс.

— Что? А какая разница?

— Ошибку они не признают, и официального ответа мы от них, таким образом, никогда не дождёмся.

— Ну тебе виднее. Так вот, документ о… поспешности предыдущего, а пока издай приказ о полном восстановлении Филлиниана и Кламиры на основании моего свидетельства, что они именно те, за кого себя выдают. Этого будет достаточно?

Крыс молча кивнул и, спросив разрешения удалиться, величественно направился, видимо, обратно к своему трону.

— Буквоед и зануда, каких поискать, но в делах у него идеальный порядок. Ну а теперь, молодой человек, без обстоятельного рассказа я вас не отпущу.

Он подошёл к двери и, приоткрыв её, попросил свою демоницу предбанную принести нам горячего чая с пирожками и бутербродами. Разговор действительно обещал быть долгим.

ГЛАВА 22

Завершив свой обстоятельный рассказ, опуская некоторые подробности, и выпив с дедушкой Лилом на пару ведро горячего чая с горкой пирожков и бутербродов, я получил от него записку с распоряжением хранителю выдать мне магические книги за пятый курс и положенный комплект мантий. После чего отправился в хранилище, работником которого был всё тот же старый ксоровец. Он как ни в чём не бывало злобно зыркнул на меня и проворчал:

— Ага, ты, получается, живее всех живых. Вечно эти неотёсанные егеря спешат: «Убили, убили! Вай-вай-вай да вах-вах-вах!» Попробуй-ка эту ряху убей. Пока через жирок прорубишься, употеешь двадцать раз… Ну чего тебе? Обещал через год зачёт по самообороне принять — через год и приходи.

С этими треволнениями я и забыл совсем о курсах самообороны и, честно говоря, в дороге подзабросил тренировки. Дедок мне напомнил о грядущих неприятностях, за что я был ему очень «благодарен».

Протянув записку декана, дождался, когда хранитель принесёт всё в ней означенное, и, вспомнив историю этого старого воина, вдруг остро захотел ему помочь. Я посмотрел на него магическим зрением и увидел множественные дефекты структуры. Рана на ране. Боль на боли. Постоянные сбои в работе многих внутренних органов и желез, неправильно сросшиеся переломы, никуда не годные кровеносные сосуды и многое-многое другое. Однако и уверенность, что смогу справиться с этим, я почувствовал тоже. Кроме нас, в хранилище никого не было, поэтому я безбоязненно спросил у хранителя:

— Вы ведь знаете, кто я?

Ксоровец насторожился и кивнул.

— В качестве тренировки я хочу попробовать исцелить вас, — сообщил я. — Сразу предупреждаю: это рискованно. Я практически не имею опыта и…

— Знаю я, как ты исцелил Гарсиола, — прервал меня хранитель. — Эта старая перечница пишет, что у какого-то деда в глухих лесах на границе попил травок и выздоровел, конспиратор недоделанный. Мы с ним давние друзья. Не в одном деле вместе были.

Он вздохнул, подумал некоторое время и спросил, что потребуется от него. Я понял, что это и есть согласие, выписал ему необходимые поддерживающие компоненты, сказал, что в течение некоторого времени после процедуры ему потребуется усиленное питание, особенно продуктами, богатыми кальцием, калием, железом и фосфором, а также всевозможными витаминами. Предупредил, что пару дней ему будет лучше отлежаться и на работу не выходить. Хранитель попросил три дня на устройство дел, и мы расстались. На прощание он сказал:

— Ты вот что… Если у тебя не получится помочь мне, всякое бывает, не переживай. Значит, судьба моя такая. А обстоятельства иногда сильнее нас.

Я подумал, что старик блажит. Ну что может помешать нам в этом деле?

На следующий день после занятий в академии, в основном теоретических, на которых откровенно скучал, я, согласно заведенному порядку, отправился к учителю Лабриано, которого застал за подработкой. Вот где чувствуется опыт. Он ставил несколько предметов на стол, на пару минут отрешался от мира сего, затем убирал готовые вещи и ставил новые. Процедура повторялась в точности. Процесс заряжения магией шёл, как по расписанию.

Он мне откровенно обрадовался, попросил девушку из обслуги принести крепкого чая с печеньем и стал расспрашивать о практике. Когда я в общих чертах рассказал о поездке: как воевал с лоперцами, как помогал знахарю в его работе, как научился тянуть четыре нити сразу, он, задумчиво глядя на меня, вдруг спросил, не происходило ли со мной что-нибудь странное. Единственное, что можно отнести к странному, это были мои сны, о чём я ему и поведал. Учитель оживился и попросил рассказать мне первый сон на постоялом дворе в мельчайших подробностях. Его порадовало, как я проходил лабиринт, крошил монстров, используя боевую магию, но больше всего восхитило то, как я обошёлся с ловушками.

— Надо же, — покачал он головой, — а я их просто уничтожал, как ты самую первую. М-да… Пожалуй, пора тебя амулетам и артефактам учить. Мины и ловушки ты знаешь теперь, но далеко не всё. Это будет очень полезно.

— А-а-а… — открыл я рот, не в силах сформулировать вопрос.

— Да, милейший, да, — понял моё удивление Лабриано. — Уже более ста пятидесяти лет всех потенциальных и состоявшихся целителей обязательно направляют в Сербано. Именно для того, чтобы они могли увидеть этот сон. Кто-то, как ты, видит его задолго до Сербано, кто-то в самом городке, а кому-то приходилось и к горам приближаться. Видимо, то, что эти сны насылает, находится где-то там. Мы, кстати, не отказываем в поездках и так называемым лекарям из других стран, несмотря на пограничную зону. Они, конечно, всячески секретничают и на одного своего целителя отправляют пять-шесть простых лекарей, но поскольку все заинтересованы в беспрепятственном развитии этого дела, препоны никому не чинят. Увы, не каждый решается войти в лабиринт и не каждый, пройдя его, решается принять знания. Вот так-то, почтеннейший. — Некоторое время он помолчал, потом тихо и очень грустно сказал: — Я прошёл, но не решился. И каждый год даю себе слово прекратить мучения, поехать в Сербано и снова пройти этот клятый лабиринт… и каждый год то дела не дают, то настроение не то, то устал и надо отдохнуть… Отговорки, отговорки, отговорки. Такие дела, милейший. А ты, если я правильно понял, принял знания?

Я кивнул, и мы с учителем некоторое время посидели молча. Наконец у меня созрел риторический вопрос:

— Значит, моё направление на практику в Сербано не было случайным?

— Разумеется. В комиссию по распределению практикантов поступил запрос на тебя и Кламиру. Ту направили в качестве прикрытия. А вот кто и как направил Свентаниану туда же, этот вопрос, я думаю, КСОР уже прояснил, и, вероятно, каких-то чиновников-мздоимцев академия недосчитается. Да-да, милейший. Есть у меня сведения, что твоей подруге пришлось кому-то хорошо заплатить, чтобы её направили именно в Сербано. Что из этого вышло, ты ощутил на себе. Слава богам, жив остался. Но вот зачем ей это понадобилось, непонятно.