Путь к цели - Щепетнов Евгений Владимирович - Страница 40

– Ну что же, пусть будет так, – кивнула Гара. – Если я понадоблюсь – позовете. Я рада за тебя, дочка. И подарочек возьмите – поедите как следует. Шанти нужно хорошо питаться, сил много на полеты требуется. Держите!

Андрей только сейчас заметил, что драконица сидит на туше оленя, держа его когтями. Она легко, как тряпичную, подняла трехсоткилограммовую тушу лапой и бросила к ногам людей – Федор вздрогнул и схватился за плечо Андрея, как будто ища защиты. Затем Гара захлопала крыльями, снова подняв ураган, скакнула со склона вниз, и вот уже ее гигантские паруса-крылья понесли это чудо природы в небо.

– Как ты умудрился развести костер? Тут ведь все мокрое! – Андрей с удовольствием вгрызся в кусок жареной оленины, истекающий соком. – Мм… как вкусно! Шанти, умеет твоя мама выбрать дичь! Мясо прямо-таки тает во рту!

– Опыт. Поохотишься десять тысяч лет – и тоже научишься выбирать жирненького оленя. – Расположившаяся чуть поодаль драконица с хрустом дожевала ляжку оленя и довольно рыгнула.

– Фу-у… где твои манеры, девушка! – поддразнил Федор.

– Манеры? – задумчиво спросила Шанти, открыла пасть, похожую то ли на пасть крокодила, то ли на ковш экскаватора, запустила туда лапу и, поковырявшись когтем в зубах, что-то достала и с удовольствием всосала обратно. – Хорошие у меня манеры! На свои-то посмотри!

– Меня сейчас вырвет, – страдающим голосом сообщил Федор. – Я не могу видеть такую невоспитанность! Андрей, ты когда преподашь ей уроки хороших манер?

– Тебя вырвет потому, что ты выжрал уже две бутылки вина… вру, три. И сожрал кусок мяса килограмма на четыре! – мстительно заметила Шанти.

– Меня с вина не тошнит, – пробурчал Федор и поудобнее устроился у костра. – Ох, как хорошо… а я бы тоже полетал! Жалко, что у меня нет крыльев… Ай-ай, гадина! А-а-а! Андрей, Андрей! Чего она делает! А-а-а! А-а-ай!

– Шанти, перестань! – Андрея начал бить истерический смех, и он никак не мог остановиться. – Федь, ты же мечтал полетать! Шанти, осторожнее! Детка, ты еще не очень хорошо летаешь! Не урони! Шанти!

Драконица, пока Федор, полуприкрыв глаза, устраивался у костра, разогналась и, схватив его на ходу за шиворот, поволокла вверх, в небо, как сокол, налетевший на суслика. Федор, конечно, не был сусликом, с его ста тридцатью килограммами веса плюс одежда, но… В общем, он висел, орал, матерился и требовал спустить его назад, и все это под хохот драконицы. Наконец она нахулиганилась и, приземляясь, плюхнула его на склон горы, приземлившись чуть поодаль и опасливо отбежав подальше.

– Ну ты гадина-а-а! Ну, Шантючка, погоди, вот станешь опять кошкой, я тебя за шкирку-то оттреплю! Вот негодяйка, а? – жалобно сказал Федор. – Я сейчас обнюхаюсь! Мне кажется, я того…

– А чего цеплял ее? – рассмеялся Андрей. – Шанти, пожалуйста, не делай так больше. Предупреждай заранее. А вообще – молодец. Поднять такой вес! Скажи, а какой вес вообще могут поднять драконы?

– Точно не знаю, – хмыкнула довольная драконица. – Уверенно могу сказать одно: до собственного веса. То есть сколько я вешу, столько могу нести. Некоторые могут и больше. Мне мама показывала картинки – ее знакомый дракон нес в когтях кита! Представляешь, какой вес? Если мы можем уменьшать свой вес, значит, можем уменьшать вес и того, что несем в когтях. Как действует этот механизм, я не знаю, но это так.

– А ты, когда несла его, устала?

– Есть немножко. Вон он какой здоровенный. Оленины слопал столько, сколько сам весит. Конечно, мне его трудно нести. Но в общем-то терпимо. Я бы могла его отнести до города и обратно и не уронить.

– Я не согласен! – возопил Федор. – У тебя есть учитель, вот его и носи! Хулиганка! И не подходи ко мне даже!

– Да я не собираюсь тебя трогать, чего ты разволновался-то? – хихикнула драконица. – Андрей, не хочешь полетать?

– Только не роняй, ладно? – нервно усмехнулся он.

– Перестань. Ты меньше весишь, чем Федор, да и скорее я сама упаду, чем тебя выпущу!

– Это-то и пугает, – пробормотал Андрей. – А как летать? На твоей маме мы сидели с удобствами, спина-то у нее вон какая. А ты как будешь меня держать? За шиворот? Не хочу за шиворот – это Федор пусть так летает, ему все равно. Не все равно? Ну и мне тоже. И еще: а как ты разгоняться будешь? Пока плохо представляю это.

– Я могу только с разгону – пока только так. Ты становишься на чистом месте, я разгоняюсь, взлетаю, цепляю тебя лапами за спину и тащу. Пойдет?

– Хм… как-то не нравится мне быть сусликом в когтях ястреба. А с места? Попробуй взлететь вертикально. Без разбега.

– Ну не знаю… Я не пробовала еще, – неуверенно сказала Шанти.

– Так пробуй, пробуй! – не выдержал Федор. – Ты мне воротник чуть не оторвала! Тренируйся!

– Тренируюсь! А если под руку вопить не перестанешь, сейчас я тебе еще и рукава оторву!

– Андрей! Приструни свою агрессивную воспитанницу! Она обижает пожилых, беззащитных людей!

– Так, тихо, все! Шанти, попробуй взлететь вертикально – это очень важно. Ты должна этому научиться. Я тебе потом расскажу, почему это важно. У нас с тобой неделя, чтобы ты научилась этому искусству. Иначе все планы летят к черту.

– Хорошо… сейчас попробую. – Шанти отошла от костра и встала, распустив крылья. Потом захлопала ими, пытаясь взлететь, и тут же плюхнулась, приземлившись на зад. – Не получается! – досадливо рыкнула драконица. – Не могу!

– Не спеши. Не надо спешить. Пробуй. У тебя обязательно получится! Так, так… ничего, еще разок, еще!

Неделя пролетела так быстро, что Андрей и не заметил. Рано утром он уходил, оставив Шанти отсыпаться и отъедаться – каждую ночь она вылезала из окна трактира и, как летучая мышь, неслась над крышами домов, над темным городом – туда, где ждали поля, леса. Она упорно летала и летала, тренировалась и тренировалась. На ее крыльях уже почти полностью отросли чешуйки, и теперь она вся переливалась в свете луны. Те, кто случайно видел ее над городом или проносящейся над полями, говорили, что появились демоны. Особенно когда начали находить оторванные головы косуль и оленей – Шанти почему-то не нравилось разгрызать черепа. Она уверяла, что не может питаться вместилищем разума, это слишком по-звериному. Предпочитает выедать мозг морально.

Шанти все-таки научилась взлетать вертикально вверх, хотя для этого потребовались большие усилия и пять ночей тренировок.

На шестую ночь они с Андреем впервые полетали вместе.

Они ушли из трактира в ночь. Олра пыталась узнать, куда они собрались, но Андрей лишь отшучивался: погулять! Подруга слегка обиделась и отстала – Андрей не сильно переживал, зная, что ночью она его простит… Парочка летунов ушла подальше, на пустырь – тот самый, где некогда бился на дуэли Андрей.

– Тихо? Никого?

– Тихо. Превращайся.

– Готов?

– Угу. Держи крепче! Давай!

Шанти подпрыгнула вверх и мощно забила крыльями, обхватив Андрея лапами за поясницу. Потом она изменила направление движения своих «полотнищ» и начала медленно сдвигаться вверх и вперед, уходя по косой черте в небо. Андрей смотрел вниз, на удаляющиеся дома, на темный город, и наслаждался полетом. Это было так, будто он словесными командами управлял махолетом:

– Левее. Быстрее, вперед. Выше… поднимись на десять метров. Хорошо. Теперь набери максимальную скорость! Вот так!

Воздух свистел в ушах, крылья драконицы вспарывали осеннюю ночь, и, хотя ветер резал глаза и задувал в уши, Андрею хотелось петь. Полет – это прекрасно!

– Как я тебе завидую! – искренне сказал он. – Я тоже хотел бы летать! Великолепно!

– Согласна. Это великолепно, – рассмеялась Шанти и еще быстрее заработала крыльями, так что через несколько минут они оказались за пределами города.

– Все, возвращаемся. Шанти, хватит, неси обратно. Пока летим, я тебе расскажу, слушай меня. Итак, завтра ночью…

Все эти дни Андрей уходил из трактира с одной целью – следить за своими жертвами. Он знал имена всех, он уже знал их в лицо, узнавал по фигурам, знал, как они выглядят, что едят, что пьют. Он следовал за ними, когда они выходили из дворца, знал особняки, в которых они жили. У Андрея были сведения Симона о составе охраны, о том, где можно их найти, но этого было мало. Он мог убить их много, много раз. Многими способами. По одному. Но не это было ему нужно. Его план был радикальнее и страшнее. Он хотел сделать так, чтобы наказание было страшным и чтобы подонки знали, за что умирают. Ну что проку, если ему в глаз воткнется стрела, или болт арбалета, или метательный нож? Что с этого? Преступник должен знать, за что наказан. И что наказание будет таким же страшным, как преступление.