Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Древний человек и океан - Хейердал Тур - Страница 41


41
Изменить размер шрифта:

Еще одна характерная черта общеполинезийской культуры — рифленая колотушка для тапы (материи из луба), сделанная из дерева или китовой кости. Это примитивное орудие — прямой результат отсутствия в Полинезии ткацкого станка и подлинного ткачества. Ткацкий станок издревле известен по обе стороны Тихого океана, особенно среди народов с развитой мореходной культурой. Колотушка тоже была широко распространена по обе стороны, но только среди отсталых или изолированных племен, не выходивших в море. Исключение составляет северо-западное побережье Америки, здесь племена приморья не знали ткацкого станка до прибытия европейцев и, подобно полинезийцам, пользовались рифленой колотушкой из дерева или китовой кости, выколачивая ею луб подходящих древесных пород. Колотушки из китовой кости найдены при раскопках в мусорных кучах Северо-Запада, и сходство их с костяными колотушками Полинезии поразительно. Луб бумажной шелковицы и хлебного дерева, полученных полинезийцами с Фиджи, позволял изготовлять волокнистую материю выколачиванием и валянием крест-накрест, но у маори и мориори далеко на юге таких деревьев не было, они вынуждены были сплетать пальцами отбитое растительное волокно, полученное из луба местных деревьев, совсем как это делали племена северо-западного побережья. Эта параллель также была впервые подмечена капитаном Куком, когда он посетил острова Северо-Запада: «В большинстве домов мы видели женщин за работой, они делали одежду из упомянутого выше растения или коры — делали точно так же, как изготовляют свою одежду новозеландцы» (Cook, 1784[77]). Капитан Якобсен писал о готовом продукте: «Их предметы одежды почти тождественны одежде новозеландских маори как по форме, так и по материалу и способу изготовления. Сходство настолько велико, что некоторые покрывала из двух названных областей почти нельзя различить, когда повесишь их рядом» (Jacobsen, 1891[175]). В своей работе о Самоа Шойрманн указывает, что лубяные покрывала или циновки использовались для расчетов с местными плотниками. Он сообщает: «Эти циновки… самоанский символ благосостояния. У кого много хороших циновок, тот богач, у кого мало — бедняк» (Scheurmann, 1927[274]). Да и Петри в уже упомянутой работе о денежных системах Тихоокеанской области показывает, что полинезийцы заметно отличаются от своих западных соседей отсутствием платежных средств в виде камней и раковин, зато во всяких сделках таким средством в разных частях Полинезии служили циновки. Он пишет: «Многие авторы называют плетеные циновки своего рода деньгами полинезийцев» (Petri, 1936[245]). Нетрудно определить, откуда мог прийти этот своеобразный обычай. У индейцев Северо-Запада тоже не было вампума и иных денег, но Дрейер писал в конце прошлого века, что они рассчитывались с плотниками лубяными покрывалами (Dreyer, 1898[99]).

Кроме плетеных циновок на земляном полу в домах аборигенов Северо-Западной Америки и Полинезии не было никакой обстановки, да и утварь не отличалась разнообразием. Однако всякий работавший в Полинезии археолог знает столь важные в хозяйстве великолепно исполненные традиционные песты для пои, сделанные из твердого шлифованного камня. Вместе с каменными топорами и рыболовными крючками это общеполинезийское изделие чаще всего встречается при раскопках, и наряду с большими каменными рыболовными крючками острова Пасхи это орудие считают вершиной океанийского каменотесного искусства. Известны три специализированных типа: колоколовидный, с длинной и тонкой рукояткой, оканчивающейся маленьким диском или шишечкой (наиболее совершенные образцы найдены на Рапаити и Маркизских островах); Т-образный с горизонтальной рукояткой и загнутыми вверх «ушками» (характерен для островов Общества); наконец, D-образный, который существует на Гавайских островах наряду с колоколовидным. Все эти три специфические формы были основным орудием для приготовления пищи также у индейцев Северозападного побережья; здесь тоже их сплошь и рядом находят при раскопках. Американские формы отличаются от полинезийских лишь плоским основанием; ими продукт растирали, а слегка выпуклыми полинезийскими пестами колотили. Однако Стоукс показал, что гавайские археологические образцы позволяют проследить эволюцию от пестов для сухого продукта до пестов для измельчения таро и плодов хлебного дерева с целью приготовления пои (Stokes, 1932[297]). Важное наблюдение, поскольку расположение Гавайских островов делает их естественным трамплином на пути от архипелагов Северо-Запада к тропическим островам, где выращивали таро и хлебное дерево.

Общеполинезийское пользование земляной печью связано с тем, что в Полинезии (поразительный факт) не знали гончарства. Гончарный круг был известен по всей Юго-Восточной Азии, включая Малайский архипелаг; в большей части Нового Света и в Меланезии с раннего неолита знали налепную керамику. Судя по тому, что археологи находили черепки налепной керамики и на восточной, и на западной окраине Полинезии, первые обитатели этой области, очевидно, владели техникой ее изготовления. И тот факт, что исторические и протоисторические племена на всех островах Полинезии вовсе не применяли керамики и не варили пищу, а пекли ее в обложенных камнем земляных печах, настолько примечателен, что требует объяснения, ведь в подходящей для гончарных изделий глине недостатка не было. Снова мы видим: в отличие от всех других народов на берегах Тихого океана, исключая огнеземельцев, индейцы северо-западного побережья тоже не знали гончарства. Вплоть до прибытия европейцев они пользовались точно такими же земляными печами, как полинезийцы. Одним из первых оценил значение этого своеобразного географического распространения земляной печи отважный исследователь Макмиллан Браун, который писал:

«…это одна из наиболее типичных черт полинезийской культуры, она следовала за полинезийцами повсюду. Родилась эта конструкция, вероятно, в мерзлой почве Севера с его суровыми зимами, и, поскольку мы видим ее у жителей северо-западного побережья Америки, она может служить одним из свидетельств родства между ними и полинезийцами» (Brown, 1924[46]).

У племен маори видим мало характерных черт, которые нельзя назвать общеполинезийскими, да и то родственные следы находим по всей Полинезии. Чрезвычайно интересна изумительно сделанная традиционная короткая боевая палица из камня и китовой кости. Индейцы Северо-Запада, как и полинезийцы, знали столь распространенный среди их соседей лук со стрелами, но на войне им не пользовались, предпочитая рукопашные схватки с применением традиционного типа коротких палиц, дающих одинаковые шансы обеим сторонам. Великолепно выполненные, шлифованные палицы высоко ценятся коллекционерами со времен первых европейских плаваний в Тихом океане, и капитан Якобсен писал: «Среди оружия маори видим боевую палицу, которая прежде была общеупотребительной. Обычно ее делали из китовой кости, из нефрита или другого камня. Точно таким же оружием пользовались обитатели островов Ванкувер и Королевы Шарлотты. Сходство формы и размеров так очевидно, что даже великий путешественник капитан Кук был этим поражен, когда впервые увидел оружие маори, а затем — американских индейцев» (Jacobsen, 1891[175]).

Отталкиваясь от утверждения Ратцеля и других основоположников этнологии, которые отмечали почти полное тождество боевых палиц двух упомянутых районов, Имбеллони провел специальное исследование и пришел к выводу, что вряд ли можно считать случайным совпадением, если воины маори и Северо-Запада вырезали однотипные палицы из однотипного материала, а именно пату онева из камня и пату параоа из китовой кости. Он показал, что просверленное в тонкой рукоятке каменной палицы отверстие для ремня требовало от мастера такого умения и терпения, что независимая эволюция мало вероятна. Далее, он обратил внимание на то, что толстый конец костяных палиц обеих областей обычно украшен стилизованным профильным изображением птичьей головы, и отметил наличие на Северо-Западе таких специфических маорийских типов палицы, как мере онева, мере поунаму и мити. И он заключил: «…достаточно вспомнить топоры, песты, рыболовные крючки и т. п. Полинезии и северо-западного побережья Америки, чтобы доказать перенос неотъемлемого наследства» (Imbelloni, 1928[172]).