Украденная невинность - Мартин Кэт - Страница 31

Мэттью взялся за спинку стула с другой стороны стола, напротив того, на котором расположился маркиз. В его памяти живо всплывали события той ночи, когда он сопровождал Джессику и се подругу из «Падшего ангела» (практически под конвоем), и граф пытался подыскать слова для того, что собирался сказать.

— Мне известно, отец, как ты относишься к этой девушке. Признаюсь, я и сам, пусть неохотно, начал испытывать к ней уважение. — Капитан подумал: «И все возрастающее вожделение!» — и поспешно продолжил: — Для ребенка из самых низов она сделала поразительные успехи.

— Не буду этого оспаривать! — воскликнул маркиз, по обыкновению расцветая.

— Но как бы то ни было, она остается все той же Джессикой Фокс.

— То есть?

— То есть неприятности — всего лишь вопрос времени. Даже в Белморс ей случалось время от времени обмолвиться, и прошлой ночью это повторилось. Она высказалась о своей матери тай недвусмысленно, что понял бы даже последний глупец. К счастью, оплошность допущена в присутствии Гвендолин Ло-карт, давней и близкой подруги Джессики.

— С каждым бывает, мой мальчик.

— Речь не об этом. Разве тебе не ясно, что это может повториться? Если она допустит нечто подобное в многолюдном обществе — случится непоправимое. Не только репутация самой Джессики, но и имя Бслморов смешают с грязью, а ведь это благородное имя, ни разу не опороченное публичным скандалом!

Маркиз невозмутимо поднял хрустальный графинчик с бренди, придвинул поближе два больших бокала и плеснул в каждый щедрую порцию. Только потом он заметил:

— Публичным скандалом, Мэттью. Публичным.

— Как это понимать?

— А так, что невозможно разделить все в мире на черное и белое, как того, может быть, хотелось бы тебе. Самая сияющая белизна может скрывать под собой темные пятна. Если ты рисуешь своих предков безупречными, то я склонен с тобой не согласиться. Просто им сопутствовала удача, и потому удалось сохранить в тайне тс деяния, которые общество не одобрило бы. Даже ты, мой мальчик, при всей своей ярой приверженности чести наверняка совершал поступки, о которых стыдишься вспоминать… или хотя бы подумывал о том, чтобы совершить их.

Что можно было возразить на это? Мэттью знал, что уж он-то далеко не безупречен. Зачем далеко ходить за примером? В последнее время он только о том и думал, как совратить Джессику Фокс.

— Прости, отец. Я не хотел строить из себя ходячую добродетель.

— Не стану отрицать, что низкое происхождение Джессики — большой недостаток, — маркиз встал и приблизился к сыну с бокалом в руке, — но с ним будет покончено, как только девушка выйдет замуж.

Почему-то Мэттью вспомнил Джессику в мужской одежде, сидящую за столиком в борделе. Хотя она отправилась туда вовсе не на свидание, как граф думал поначалу, это был поступок человека своенравного и безрассудного. Поэтому, какие бы доводы ни приводил отец в защиту своей подопечной, Джессика оставалась угрозой доброму имени Белморов.

И еще она была самым обольстительным созданием, которое только попадалось ему на глаза. Капитан приходил в возбуждение при одной мысли о том, как четко мужские панталоны очерчивали линии ее бедер, как белая рубашка натягивалась на груди при каждом движении.

Словно для сравнения, в памяти возник образ Каролины Уинстон, образ воплощенной невинности и чистоты, с кротко улыбающимся лицом и грацией настоящей леди. Она должна прибыть в Лондон со дня на день, и Мэттью с нетерпением ждал этого. Граф всей душой надеялся, что присутствие Каролины положит конец наваждению, и дал себе слово переговорить с ее отцом, как только позволят обстоятельства. Настало время сделать официальное предложение. Об этом они говорили во время последней встречи, и он намерен сдержать слово.

— Я только хотел сказать, что для всех будет лучше, если Джессика выйдет замуж как можно скорее. — Мэттью сделал глоток бренди и мысленно прибавил: «А для меня в первую очередь». — Отец, поскорее найди ей жениха, дождись предложения и на другой же день увези из Лондона. Если удастся сохранить прошлое девушки в секрете на этот срок, то твой безумный план может и сработать. Но лично я ни в чем не буду уверен, пока не произнесут брачные обеты.

— Наверное, ты прав. — Маркиз вздохнул и глубже уселся в просторном кресле. — Что до меня, я отношусь к возможной огласке без страха, но Джессика… будет ранена в самое сердце, если всплывут подробности ее прошлой жизни. Обещаю, что подойду к выбору будущего мужа очень тщательно. Это будет человек, любовь которого к Джессике вынесет все, даже огласку и публичный скандал, если таковые случатся. Не волнуйся, вес пройдет нормально, даже в отсутствие тебя.

Мэттью постарался не обращать внимания на ставшую привычной тяжесть в душе. Что толку ревновать девчонку к се будущему мужу, если сам он хотел ее только в качестве любовницы? Граф не доверял ей и убедил себя, что они не подходят друг другу. И все же… все же как больно думать о том, что она достанется другому.

Глава 9

Джессика раскрыла веер, изящную вещицу с красивой росписью, и начала обмахиваться, прогоняя легкую испарину, выступившую после подвижного танца. На этот раз званый вечер давали в великолепной резиденции герцога Милтона на Сент-Джеймсской площади.

После печального фиаско, которым закончилась скандальная затея Гвен, Джессика старалась вести себя безупречно: улыбалась так ослепительно, что всерьез опасалась трещин на губах, танцевала до тех пор, пока не начинали подкашиваться ноги, то и дело раскрывала веер и снова его складывала, томно поводила плечами и трепетала ресницами — одним словом, честно старалась обольстить каждого более-менее сносного кандидата в мужья.

Когда стало казаться, что не выдержать больше ни минуты, девушка незаметно ускользнула туда, где шла игра в карты, и стояла в уголке, следя за происходящим на зеленом сукне столов. Столбцы золотых монет переходили из рук в руки (десятки тысяч фунтов, по самым скромным подсчетам). Это зрелище неописуемо волновало ее, тем более что принять участие в игре она не решалась из страха проиграть.

— Не желаете ли поужинать, мисс Фокс? Я распорядился накрыть для нас стол в парадной гостиной.

Джессика оглянулась и улыбнулась Джереми Кодринггону, герцогу Милтону. Во фраке цвета бургунди, с белым пикейным жилетом и черными лосинами он, как всегда, казался воплощением рафинированного аристократа. Восхищенная улыбка придавала породистым чертам почти полную непринужденность. Благодаря мальчишескому блеску в карих глазах и намеренно небрежной пряди светлых волос на лбу он казался моложе своих двадцати четырех лет.

Джессика кивнула в знак согласия. Ей не хотелось уходить от столов, где шла такая захватывающая игра, но девушка постаралась найти утешение в том, что сам хозяин дома, настоящий герцог, пожелал ужинать в ее обществе.

— Надеюсь, я не заставила вас ждать, милорд, — сказала она, стараясь улыбнуться как можно теплее. — Я подошла только бросить взгляд, но невольно засмотрелась. Сказать по правде, я немного проголодалась.

— Вам нравится карточная игра? — поинтересовался герцог, оглядываясь на стол для игры в вист, возле которого нашел ее.

— Нет, мне… — «Мне становится тошно при одной мысли о таких громадных проигрышах», — подумала Джессика, но оставила это при себе. — Мне нравится следить за игрой, потому что я… едва умею держать в руках карты.

Это была бессовестная ложь. Джессика, научившаяся играть еще ребенком, могла жульничать в карты даже ловчее, чем се никчемный сводный брат. Возможно, это и было истинной причиной, по которой девушка никогда не садилась за зеленое сукно.

Начав проигрывать, она могла поддаться искушению.

— Я бы мог при случае дать вам урок, — с готовностью вызвался молодой герцог. — Скажу без ложной скромности, я играю неплохо.

Вот именно, неплохо, подумала Джессика. Неплохо, но не более того. Бедняга по большей части проигрывал. Впрочем, он мог себе это позволить.