Ни о чем не жалея - Мартин Кэт - Страница 32

О Господи, что же ей делать?

Кейт подумала о Рэнде – наверное, уже в тысячный раз после того, как уехала из Англии. Она даже не представляла, что будет так по нему скучать, но понимала: то, что они расстались, к лучшему.

Рэнд не готов жениться. Кейт даже не была уверена в том, что, расскажи она ему про ребенка, он предложит ей выйти за него замуж. А если бы даже и предложил, из нее выйдет никудышная герцогиня. Жизнь жены аристократа, скучная, никчемная, наполненная всевозможными светскими обязанностями, которые надлежит выполнять, не для нее. Кейт превыше всего ценила свободу, а выйдя замуж за Рэнда, человека властного, не терпящего возражений, она бы ее потеряла.

Они с Рэндом абсолютно не подходят друг другу, это она знала с самого начала их знакомства.

Кроме того, не давала покоя мысль об отце. Сейчас она нужна ему больше, чем когда бы то ни было, и она просто не может его бросить.

К горлу подступил комок, и Кейт почувствовала, что в груди начала закипать злость на саму себя. Как она могла влюбиться в Рэнда? Ведь с самого начала почувствовала исходящую от него опасность! Она не должна была забывать о необходимости быть осторожной.

А вместо этого она каждую ночь лежала на своей узкой койке и думала о нем, вспоминала его жаркие, страстные поцелуи и мечтала вновь испытать их сладость.

Что бы он сказал, если бы узнал о ребенке? Что бы предпринял?

Внезапно Кейт почувствовала, как по спине ее пробежал холодок. А что, если герцог Белдон, узнав о том, что у нее будет от него ребенок, быть может, сын, который со временем унаследует герцогский титул, потребует, чтобы она вышла за него замуж?

Или, того хуже, изыщет способ забрать у нее малыша?

Кейт содрогнулась от ужаса и мысленно поклялась себе, что никогда ему не расскажет. На секунду она испытала чувство вины оттого, что собирается лишить Рэнда его ребенка. И в то же время она понимала, что должна поступить именно так.

Но что же ей делать сейчас? Отец придет в ужас, узнав о том, что она беременна, будучи не замужем. Наверняка, когда об этом станет известно, разразится громкий скандал, который погубит его безупречную репутацию. Все результаты, полученные за долгие годы напряженных исследований, померкнут перед позором, который навлекла на себя его дочь. А что будет с бедным невинным младенцем? Его сочтут незаконнорожденным, и путь в великосветское общество будет закрыт для него навсегда.

Кейт почувствовала, как ее кожа покрылась мурашками, хотя ночь выдалась тихой и на редкость теплой. Если бы она могла с кем-то поговорить об этом, попросить совета. Внезапно в памяти Кейт всплыли смеющиеся голубые глаза Мэгги Саттон, и Кейт ужасно захотелось увидеть женщину, которую она считала своей самой близкой подругой. Но Мэгги далеко, а на острове подруг у нее нет, и ей не к кому обратиться за советом.

«Я непременно что-нибудь придумаю», – попыталась успокоить себя Кейт. Она страстно хотела этого ребенка: Кейт всегда любила детей. Однако до того, как злосчастная судьба свела ее с Рэндом, никогда не думала, что ей выпадет счастье их иметь. Она уже любила этого ребенка и знала, что непременно отыщет способ защитить его.

Не обращая внимания на подступившую к горлу тошноту, Кейт направилась к своей маленькой парусиновой палатке. Остановившись на секунду у входа, она запрокинула голову, глядя на раскинувшееся над головой черное небо с россыпью прозрачных, словно хрусталь, звезд.

Интересно, что в такие звездные ночи, как эта, делает Рэнд? Вспоминает ли о ней? А может, уже забыл, как ее зовут?

Мэгги читала и перечитывала письмо, только что полученное ею с Санту-Амару, расхаживая взад-вперед по гостиной окнами в сад.

Письмо шло целый месяц, и когда посыльный принес его, Мэгги так обрадовалась, что тотчас же вскрыла и прочитала. Первая часть письма была вполне оптимистичной. Кейт писала, что погода на острове стоит, как обычно, великолепная, перечисляла обнаруженные экспедицией находки, уцелевшие после кораблекрушения «Серебряной монеты». Это означало, что шансы отыскать ожерелье были высокими.

А вот последняя, написанная неверным почерком – похоже, рука Кейт дрожала, – привела Мэгги в ужас.

«Я пишу тебе это потому, что ты, Мэгги, моя самая близкая подруга. Прошу тебя сохранить все, что я тебя рассказала, в тайне. Я бы никогда не стала взваливать на тебя такой тяжелый груз, но я в отчаянии и мне просто не к кому обратиться».

Мэгги опустилась в желтое полосатое кресло и прочла следующую строчку: «У меня будет ребенок от Рэнда».

Рука у Мэгги задрожала, непроизвольно скомкав письмо. Взяв себя в руки, Мэгги расправила листок и продолжила чтение. Дальше Кейт писала, что она не хочет, чтобы Рэнд узнал о случившемся, и приводила для этого целый ряд доводов, среди которых и тот, что Рэнд не желает жениться, равно как и она сама не хочет выходить замуж. Она писала, что они совершенно не подходят друг другу и что ей нужно не выходить замуж, а продолжать заботиться о престарелом отце, нуждающемся в ее помощи.

«Прошу тебя не судить нас слишком строго. Мне кажется, что Рэнд по-своему любил меня. Я же и сейчас очень его люблю. Просто нам не суждено быть вместе».

Кейт писала и о том, что уже любит своего еще не родившегося ребенка и уверена, что найдет способ все уладить.

«Дорогая Мэгги, – закончила письмо Кейт, – ты и представить себе не можешь, как много значит для меня твоя дружба».

В конце поставила подпись: «С самой искренней любовью, Кейтлин Хармон».

Мэгги не поняла, что плачет, пока не почувствовала, как по щекам ее заструились слезы. Смахнув их, она судорожно вздохнула. О Господи! Она так боялась, что произойдет что-нибудь в этом роде. Теперь Кейтлин за тысячи миль от Англии, и никто не в силах ей помочь. Ну почему Рэнд ее не послушался!

Потому что любит Кейт, а она любит его. Мэгги это понимала, в то время как сами они по своей слепоте этого не замечали. Через несколько месяцев на свет появится плод их любви, а из-за упрямства родителей он никогда не узнает, кто его отец.

Мэгги еще раз перечитала последнюю часть письма. Сердце болело за Кейт. Как же ей хотелось помочь подруге!

Однако Кейт доверила ей свою тайну и просила ничего никому не рассказывать. Если она, Мэгги, пойдет к Рэнду и все ему откроет, она совершит подлое предательство по отношению к подруге. Она не вправе обсуждать проблему Кейт ни с кем, даже с Эндрю.

И Мэгги с горечью поняла, что ничего не сможет сделать.

Рэнд чувствовал себя отвратительно. За последние несколько месяцев ему успели до смерти надоесть бесконечные балы и вечера, пустые разговоры, бессмысленный флирт, которыми раньше он так наслаждался.

После возвращения из Рейвенуорт-Холла несколько недель назад он решил, что пора наконец остепениться. Наблюдая за Ником, Элизабет и их малышом, Рэнд начал задумываться о том, не пора ли и ему выполнить свои обязанности герцога, жениться и завести себе наследника. Может быть, семейная жизнь положит конец его скучному, никчемному существованию?

Трудность состояла в том, чтобы найти себе подходящую жену. Как Рэнд и предполагал, ни одна из молодых девиц, достигших брачного возраста, не привлекла его внимания. Похоже, лучше других его требованиям отвечали Маргарет Фоксмур, худая бледнокожая блондинка, по которой сходила с ума вся мужская половина лондонского света, и Вера Питерсмит, брюнетка с глазами лани. Ее отец, маркиз Клифтон, дал бы щедрое приданое, если бы Рэнд женился на ней. Обе происходили из знатных семей и были великолепно выдрессированы для того, чтобы стать знатными дамами. Обе – тихие и послушные и наверняка слова ему поперек не скажут, но чего-то в них не хватало. Рэнд вздохнул, стоя у танцевальной площадки в доме графа Драйдена и наблюдая за тем, как леди Маргарет самозабвенно танцует контрданс с виконтом Бримфордом. Поскольку Рэнд решил жениться, то вынужден был вести себя наилучшим образом. И теперь злился на себя из-за того, что провел бурную ночь в заведении мадам Тюссо.