Тор - Сахаров Василий Иванович - Страница 36

За полчаса напряженного труда поисковики вытащили из грузовиков пять контейнеров, по одному из каждой автомашины. Внутри могла находиться взрывчатка, значит, действовать требовалось осторожно, и на выходе из подземелья был сооружен щит, который мог прикрыть трех-четырех человек. После этого бойцы группы отправились на свежий воздух, а внутри остались только мы с Валеевым и Рогов, который управлял инженерным роботом.

— Начнем? — спросил я Валеева, спрятавшись в укрытие.

— Да. — Он согласно мотнул головой.

— Робот готов? — Я повернулся к Рогову.

— Готов, — ответил «погонщик». — Запустил программу разминирования.

— Вперед.

Робот подкатил к первому контейнеру и просветил его датчиками. Чисто. Следующий этап. Из корпуса выдвинулся манипулятор с химическим лазером, отблеск, и снова остановка. Две аккуратные дырочки в контейнере, и в них опускается манипулятор с датчиком. Проверка. Чисто. Имеется небольшое взрывное устройство. Но оно сгнило, а двухкомпонентная взрывчатка разложилась. Продолжаем.

Ших-р-р! По залу разнесся характерный звук работающего сварочного аппарата, и появился запах гари.

Хр-хр-р! Бац! Со скрипом крышка поднялась и упала на пол.

Инжбот со своей задачей справился и замер без движения. Взрыва не последовало. После чего мы с Валеевым подошли к роботу и посмотрели на содержимое контейнера, а затем переглянулись, и сержант смахнул со лба капли холодного пота. Перенервничал бывший наемник, да и меня, честно говоря, дрожь пробрала, потому что в контейнере лежала очень дорогая вещь: продолговатые металлические стержни с надписью «Перфен (высокая очистка) произведен в мире Раус».

Что такое перфен? Можно объяснить. Перфен является самым лучшим поглотителем нейтронов, какой только есть в изведанной части космоса, и его промышленный синтез невозможен. А поскольку абсорберы с подобной характеристикой применяются для поглощения нейтронов в активных зонах ядерных реакторов и очистки от радиации зараженных космических кораблей и объектов, то ценность такого элемента, который по эффективности в сотни раз превосходил кюрий, европий, бор и кадмий, была очень велика. Один десятикилограммовый стержень стоит двадцать тысяч реалов, а в контейнере их было двенадцать. И я сразу же провел нехитрый подсчет. В контейнере хабар на двести сорок тысяч реалов. В машине сорок контейнеров, и это восемь миллионов восемьсот тысяч монет. А если перфен во всех машинах? Нет! Даже считать не хотелось, потому что на Аяксе за сотню реалов прирежут, а за несколько десятков миллионов в порошок сотрут.

Мы с сержантом вновь вернулись в укрытие, и я кивнул Рогову, который наблюдал за нами через видеокамеры робота, но не понял, что было найдено:

— Давай следующий контейнер.

Рогов направил инжбота к другому ящику, а Валеев хмурился и постоянно оглядывался на выход, где на поляне перед убежищем ждали результатов поисковики. Что им сказать? Пока я не знал и решил подождать с решением до вскрытия контейнеров из других автомашин.

Работа спорилась. Один за другим робот вскрыл еще четыре контейнера, и снова мы с сержантом встали. Подошли, посмотрели, и мне стало легче. В одном контейнере находились мощная энергобатарея для серьезного бронескафандра. Вещь дорогая, но, скорее всего, негодная, ибо годы превратили ее начинку в труху. В другом лежали два бронескафандра для работы в радиоактивных местах. В третьем — запчасти для какого-то прибора. Ну а в четвертом пылился ЗИП для серьезного стационарного радиоизлучателя. Для чего все это должны были доставить на объект «Х» — непонятно. Мне не хватало данных, и, кивнув на вскрытые контейнеры, я спросил сержанта:

— Что скажешь?

— Нечего мне сказать, — пробурчал он, после чего поморщился: — Был бы ты, Тор, подлым или жадным человеком, то я бы подумал, что ты пригласишь сюда всех наших товарищей и перестреляешь их, чтобы свидетелей не оставлять, а добычу оставишь себе. Но ты ведь на это не пойдешь?

— Нет, конечно. — Валеев смотрел на меня. Он ждал пояснений, и я продолжил: — Хабар богатый, но не по мне камрадов ради денег убивать. Это раз. У меня есть честь, и прикончить тех, кто тебя в бою прикрывал, — подлый поступок. Это два. Поисковики мне доверяют. Это три. Есть свидетели, дикари, которые за нами присматривают, и Рован. Это четыре. Ну и, ко всему этому, вдвоем сбыть на Аяксе серьезную добычу, по-моему, нереально. За нее нас тупо убьют. Поэтому мы с тобой ведем честную игру. И это пять.

Валеев отметил, что я говорю «мы», и кивнул:

— Верно. Как поступим дальше?

— Просто. Сейчас соберешь шлемы, коммуникаторы, оружие и броню «барсов». Все, чтобы ничего здесь не осталось, и погрузишь добычу в наш грузовик. Не было никаких солдат. Такова наша версия, тем более что, кроме Хакаранды и тебя, «барсов» никто не касался. А в остальном как обычно. Сейчас докладываем о находках на базу, пусть группу высылают, а потом проводим полную инвентаризацию добычи. И еще… — я помедлил, — надо присматривать за нашими камрадами. Мало ли, снесет у кого крышу от жадности, и до утра не доживем. Так что смотри в оба глаза, сержант.

— Понял. Но, может быть, мы сами попробуем перфен и другое добро вывезти?

— Хочешь нормальную цену получить?

— Само собой. — Валеев усмехнулся.

Оказалась бы у нас на руках какая-то мелочовка, вроде парочки броневиков или стрелкового вооружения, то я так и поступил бы. Однако я знал о том, что на базе просто-напросто пожадничают отдать за хабар крупную сумму денег. Ну и, кроме того, я помнил про контрабандистов, которые подменяли товар. И если мелкую растрату они могли прикрыть, то крупную нет. Одно к одному, и из этого мой ответ:

— Не получится, сержант. Хабар сдадим. Кое-что по мелочи себе оставим, а все, что в контейнерах, отправится на базу. Не надо жадничать, и тогда уцелеем.

— Наверное, ты прав, командир. Жадность — она никого до добра не доводила.

С «Дуранго» связались быстро, и упоминание о перфене заставило координатора сразу же перевести нашу находку в разряд особых. Затем я собрал группу и объяснил вольным бродягам, кто не знал о перфене, что это такое. А после того как поисковики осознали, какова будет прибыль, я отправил их на работу. Контейнеров было много, и осмотреть следовало все.

Снова тяжелый физический труд. Полдня провозились, а потом Хакаранда предложил расширить вход в подземелье и таскать контейнеры бронетранспортером. Здравое зерно в его рассуждениях было, и направленным взрывом мы вышибли остатки ворот, после чего «Тур» смог проехать внутрь. Дальше дело пошло веселей, и хотя обвалился еще один кусок свода, который рухнул на броневик, у нас опять никто не пострадал. Все контейнеры перетащили наверх, но пока не вскрывали. Слишком устали, а робота использовали в боксах, где он осматривал каждый ящик.

Ночь прошла спокойно, но я спал вполглаза. Никто из поисковиков не решился на удар в спину, а значит, я не ошибся в людях, и это еще один плюсик для меня как лидера. Впрочем, в том, что никто не решился на смертоубийство, была не только моя заслуга. Валеев, Симмонс и присоединившийся к ним Хакаранда популярно объяснили остальным, что все мы в одной лодке, и драпать некуда. Вместе базу нашли, вместе и вернемся, а иначе никак, кругом дикари, которые продолжают наблюдать за нами со стороны, и на базе уже в курсе того, что схрон найден.

С утра опять на работу. С базы «Дуранго» сообщили, что механизированный отряд спецназа уже в пути и с ними сразу четыре оценщика. Инвентаризацию требовалось провести до прибытия солдат, и мы торопились. Робот вскрывал контейнеры, словно консервные банки, и только с двумя вышла заминка. Взрывчатка в них оказалась вполне боеспособной, по крайней мере так утверждал робот, не самый глупый, кстати сказать. Инжбота Риордан и Планк смастерили хорошего, наемники — специалисты редкие, и он свое дело сделал. Ближе к вечеру последний контейнер был открыт, и пришла пора подвести некоторый предварительный итог.

Перфеновых стержней — 480 штук. Цена — девять миллионов шестьсот тысяч на рынке, и нам с этого десятая часть.