Война без линии фронта - Долгополов Юрий Борисович - Страница 18

Шпионское донесение содержало совершенно секретные, обобщенные в целом по Красной Армии данные о ее частях и соединениях, их вооружении, политическом состоянии тыла армии и т. д. Уровень обобщения данных, содержащихся в донесении, свидетельствовал о том, что оно составлено человеком, который хорошо знает военное дело и который имеет доступ к сверхсекретным документам. Все это подтверждало, что действующая в Москве шпионско-контрреволюционная организация хорошо законспирирована и представляет весьма большую опасность для Красной Армии.

Военные контрразведчики Москвы усилили поиск. Они вновь связались с особыми отделами фронтов, с губернскими и уездными ЧК, с органами милиции. Их усилия увенчались успехом. 27 июня 1919 года начальник отдела милиции села Вахрушево, Слободского уезда, Вятской губернии, сообщил, что он по сигналу жителей села задержал подозрительного неизвестного. При обыске у него отобрано два револьвера и огромная сумма денег. На допросах задержанный давал путаные, противоречивые показания.

В Вятской губернской ЧК, когда арестованный понял, что запираться бессмысленно, он стал давать показания. Назвался Крашенинниковым, сыном орловского помещика. Признался, что служит в колчаковской разведке и по ее поручению едет в Москву. Там с ним должны были установить связь члены подпольной организации, которым он и передал бы деньги. Но заявил, что этих людей раньше не видел и не знает. Не он, а они должны были его найти. На всех последующих допросах арестованный твердо придерживался этой версии, казавшейся ему правдоподобной. Держался он очень уверенно. Чувствовалось, что ждет от кого-то помощи.

Тогда военные контрразведчики пошли на хитрость. Облегчили арестованному режим пребывания в следственной тюрьме, разрешили общение с другими ее постояльцами, сделали вид, что ослаблена охрана. И он сразу же попытался передать две записки по московским адресам (к этому времени следствие уже велось в Москве).

Записки были перехвачены и внимательно изучены. Одна из них адресовалась директору московской школы Алферову, другая — некоему Щепкину. О последнем навели справки и установили наблюдение. Одновременно возобновили допрос Крашенинникова. Теперь офицер колчаковской разведки и помнил больше, и говорил обстоятельнее. Он прекрасно понимал, что роль простого связника ему не идет, а главное — от ответственности не спасет. Помочь могло только полное признание. Поэтому он рассказал об Алферове и Щепкине. Назвал и некоторые другие имена.

Показания арестованного, материалы наблюдений и проверок давали ясное представление о политическом лице участников организации, ее структуре, целях, направлении подрывной работы. Ее партийный состав был разношерстным. В организации сотрудничали несколько буржуазных партий.

О подпольном существовании «Национального центра» и о мерах, которые Особый отдел ВЧК предпринимает по ликвидации этой организации, докладывалось ЦК РКП(б) и Советскому правительству. В докладной записке заместителя председателя Особого отдела ВЧК И. П. Павлуновского от 22 августа 1919 года на имя В. И. Ленина говорилось:

В Центральном Комитете партии и Совете Народных Комиссаров сообщению о заговоре придали важное значение и одобрили действия, намечавшиеся Особым отделом ВЧК по ликвидации военно-шпионской организации.

23 августа 1919 года В. И. Ленин в письме Ф. Э. Дзержинскому писал, что на эту операцию надо обратить сугубое внимание. Захватить заговорщиков нужно быстро и энергично и пошире[23].

По получении указаний из ЦК и СНК Особый отдел начал завершающие операции по ликвидации заговора и аресту наиболее активных его участников.

На квартирах арестованных, особенно у Щепкина, были обнаружены материалы, обличающие участников заговора, например: записка с изложением стратегического плана действий Красной Армии в районе Саратова, сводка о составе и действиях армий почти всех фронтов — Восточного, Западного, Туркестанского и Южного. В сводке перечислялись номера дивизий ряда армий, планы переброски частей с Восточного фронта на Южный, приводился перечень мер, которые по требованию Реввоенсовета Республики надлежало принять командованию Южного фронта для усиления боеспособности частей фронта, излагался план предполагаемых действий одной из армейских группировок этого фронта.

В изъятых материалах содержалось также подробное и точное описание Тульского укрепленного района — практически последнего бастиона на пути Деникина к Москве. Не менее важными для противника (попади они в его руки) были бы и сведения о численности и дислокации частей 9-й армии Южного фронта, противостоящей деникинской армии на главном направлении ее удара. Причем сведения были обстоятельные, с указанием и описанием отдельных дивизий. И все это по состоянию на 20 августа 1919 года. Легко себе представить, какой огромный ущерб они могли принести Красной Армий, если бы работники Особого отдела ВЧК не предотвратили их передачу врагу.

Изъятые у заговорщиков военно-шпионские материалы были переданы на заключение члену Реввоенсовета Республики С. И. Гусеву. Гусев отметил чрезвычайную важность этих материалов, быстроту их сбора и точность. Так, сведения о решении Реввоенсовета Республики перевести штаб фронта в Брянск оказались в руках шпионов из «Национального центра» в день его принятия.

Обращала на себя внимание и высокая степень достоверности сведений. Например, шпионские данные о количестве артиллерии на Южном фронте расходились с официальными всего на 4 орудия.

Допросы арестованных членов организации и обыски помещений подтверждали и конкретизировали данные Особого отдела о деятельности руководителей заговора. Было установлено, что всю организацию «Национальный центр» возглавлял бывший член Государственной думы Щепкин, по кличке дядя Кока. В его квартире, являвшейся своего рода штабом организации, концентрировались все сведения, поступающие от шпионской агентуры, и передавались связникам из деникинской военной разведки.

Военной силой «Национального центра» была так называемая «Добровольческая армия Московского района». Состояла она из отдельных групп бывших царских офицеров. Подавляющее большинство членов этой военной организации находились в глубоком подполье и располагались на конспиративных квартирах. Некоторые члены организации состояли на службе в советских, преимущественно в военных, учреждениях.

По сигналу из-за линии фронта эти боевые группы должны были быстро совершить контрреволюционный переворот — захватить правительственные учреждения, банки, почту, телеграф, вокзалы и т. п. Открытое вооруженное выступление «Национального центра» и его «добровольческой армии» готовилось на конец сентября 1919 года. К этому времени контрреволюционеры ожидали и подход к Москве с фронта частей Деникина. Но уже 21 сентября 1919 года Ф. Э. Дзержинский докладывал на заседании ЦК РКП(б) о полной ликвидации этой белогвардейской организации[24].