Ванесса - Арсан Эммануэль - Страница 8

«Я действительно люблю его! — подумала она, целуя Гвидо в губы. — Умилительная картинка!»

Он рассеянно извинился за опоздание. Вана восхищенно глядела на него.

— Умилительно! — повторила она вслух и спросила: — Ты хочешь прогуляться со мной?

Гвидо несколько смущал ее полуобнаженный вид.

— В таком виде?

— Ты что, стыдишься меня?

Не давая ему времени на возражения, Вана спустила джинсы, освободилась от них, подняв поочередно свои длинные ноги, и пинком запустила ненужную одежду в полет через всю комнату. Потом двумя пальцами распушила темную поросль.

— Ты прав, — сказала она. — Ты будешь больше мною гордиться, если сможешь демонстрировать меня всю.

Она взяла итальянца под руку и подтолкнула к двери, спрашивая:

— Куда мы идем?

Гвидо нашел спасение в бегстве — рассказал о встрече с чиновником.

— Если верно то, что мне сказали в посольстве, то я здесь надолго влипну в огромную кучу дерьма и должен искать работу, чтобы прокормиться.

— А что они сказали? Что Египет — полицейское государство? Если бы они поменьше шпионили за нами, то знали бы об этом чуть больше.

— Ты ведь тоже сначала ошиблась во мне. Ничего удивительного, что твои менее информированные соотечественники думают, что я «приехал с холода».

— Тогда ты должен доказать, что у тебя нет ничего ледяного, кроме бутылки виски, и что в твоей программе нет ничего подстрекательского, кроме стремления к совокуплению.

— Блестящая идея! Испытай меня немедленно. Он подошел ближе, положил руку между ног Ванессы и накрутил завиток волос на палец.

— Нет! — запротестовала она. — На любом испытании должны быть свидетели.

— Тогда собери их. У тебя же есть маленькая черная записная книжка.

Усевшись на низкую кушетку, он обвил йогами талию Ванессы и начал нежно гладить ее живот, играя с короткими волосами.

— Тебе нравятся шлюхи? — спросила она.

— Не особенно. Смотря кто.

Он попытался немного рассказать о себе.

— Мне очень нравятся чужие жены.

— А как ты отличишь шлюху? — упорно Продолжала Вана. — И кого ты называешь чужими женами? Какие у тебя взгляды на собственность? И какую рыночную оценку ты дашь любви?

Гвидо посмотрел на нее растерянно.

— Ради Бога, — пробормотал он. — Я не подготовлен к обсуждению женской диалектики.

— Ну хорошо. Ты силен в истории религии? Что ты думаешь о святом Джероме и его учении?

Гвидо расхохотался, но это ничуть не обескуражило ее.

— Этот старый отшельник, — продолжала Ванесса, — выделял три категории честности. Я назову их в порядке уменьшения достоинства. Первая — девственники, потом идут люди, склонные к воздержанию, и, наконец, супружеские пары. С тех пор прошло пятнадцать столетий, но ничего не изменилось.

— Ты чересчур драматизируешь ситуацию. Девственность устарела и вышла из моды.

— Где и когда? То, что высоко ценится и привлекает покупателей, всегда в моде.

— Что до воздержания, то многих ли ты знаешь людей, которые его придерживаются, не считая, конечно, нас с тобой в эту минуту?

— Воздержанность никогда не применялась на практике. Это могучий принцип — в том смысле, что соблюдение его обеспечивается вовсе не силой принуждения. И он опасен, как любая вера.

— Ну ладно, перейдем к супругам. Ты же не станешь отрицать, что молодые люди женятся все реже и все чаще переходят от одной связи к другой?

— А разве они больше, чем их родители, способны ко взаимной любви? Любовь и жизнь вдвоем — все равно, женатыми или нет — навсегда единственная тема песен и краеугольный камень баллад.

— А ты, так красноречиво разглагольствующая, сама-то знаешь, что такое любовь?

Вана освободилась от объятий Гвидо.

— Какой же ты нудный! — насмешливо сказала она. — Когда клиент разговаривает с проституткой, он обязательно спрашивает, как она попала в эту игру. Ему доставляет радость, что такая милая девушка так низко пала.

— Но к чему все это? Сегодня ты только и говоришь что о проститутках. Может, я сказал или сделал что-то не так и ты решила…

— Да нет, не волнуйся! Я задаю вопрос себе: быть или не быть шлюхой?

Решительным жестом Вана остановила новые возражения.

— Ответить сегодня не легче, чем во времена Гамлета, — сказала она. — Поэтому я не собираюсь решать эту проблему сегодня. Меня сейчас больше интересует, что мы будем есть. Мне нечем тебя угостить.

— Я не голоден.

— Зато я проголодалась.

Она снова влезла в свои облегающие джинсы.

— Раз тебе не нравится моя грудь… — Вана надела блузку.

— Поторапливайся! — приказала она.

Когда они вернулись из ресторана, Гвидо заколебался, открывая перед Ваной дверцу такси. Она опередила его:

— Не считай, что ты обязан заниматься со мной любовью. Мне сейчас хочется позаниматься любовью самостоятельно.

От этих слов интерес Гвидо сразу возродился.

— Можешь посмотреть, если хочешь, — предложила она.

Гвидо пошел за ней без лишних уговоров. За ужином он был рассеян, можно сказать, отсутствовал. Ванесса мысленно внушала себе: «Я не должна позволить себе отдаваться этому дураку, раз мое общество ему уже надоело! Ненадолго же его хватило! Еще один такой случай, и я превращусь в старую глупую бабу!»

Тем не менее Ванесса не смогла проглотить ни одной ложки ароматного жирного супа, который так любила. Ком стоял у нее в горле.

— У меня пропал аппетит, — оправдывалась она, хотя Гвидо не сказал ни слова о противоречивом поведении Ванессы и не встревожился из-за ее внезапного недомогания.

Потом она говорила о Мидж, чтобы посмотреть, будет ли Гвидо ревновать. Этот эксперимент тоже провалился. В отчаянии она предложила Гвидо рассказать о его путешествиях и о победах над женщинами, которые только недавно вышли замуж. А он не занимался любовью с их мужьями? Нет? Ах, она едва не уснула от скуки.

— Хочешь потанцевать? — спросил Гвидо, когда они поужинали.

Ване уже ничего не хотелось. Она спросила:

— Ты любишь танцы сами по себе или как средство перехода к конечной фазе?

— Мне нравится обнимать девушку во время танца.

— А когда ты танцуешь и обнимаешь девушку, ты испытываешь больше удовольствия от того, что за тобой наблюдают со стороны?

— Я не обращаю на это внимания.

— Жаль, — сказала Ванесса.

— Хорошо еще, что ты говоришь неправду.

— Почему? Ты думаешь, я эксгибиционист?

— Я никогда не сужу поэтому дурацкому критерию.

Гвидо забыл повторить свое приглашение. Теперь они снова оказались в квартире Ванессы. Оба чувствовали себя так тревожно, словно только что познакомились. Ванесса предприняла новую попытку.

— Я собираюсь напоить тебя, — объявила она. Гвидо не ответил, но одним глотком выпил предложенный ею манговый коктейль.

— Лучше бы ты меня изнасиловала, — сказал он, растянувшись на подушках.

— Извини, — сказала Ванесса, — но у меня свидание со мной.

Она вышла в ванную. Гвидо то ли не заметил ее ухода, то ли продолжал разговаривать сам с собой. Во всяком случае, он лениво и не очень связно говорил:

— Я действительно не все тебе рассказал, когда ты спросила, не эксгибиционист ли я. Когда я танцую с девушкой, мне очень нравится, когда на ней длинная, свободно ниспадающая юбка… какой-нибудь крепдешин. Тогда я могу во время танца задрать юбку и показать бедра и зад девушки. В Милане сейчас много таких девушек, как ты. Они никогда ничего не надевают под длинную юбку, особенно по вечерам. Ты, конечно, лучше, потому что никогда не носишь нижнего белья. Но как, скажи, увидеть твой зад, если ты приходишь на танцы в брюках? Честно говоря, я ненавижу джинсы. Я буду счастлив, если ты никогда больше не наденешь их.

Гвидо встал и увидел, что Вана лежит в метре от него на коврике. Она была в легком, почти прозрачном белом халатике, застегнутом впереди на крошечные блестящие пуговицы.

— Их там около сотни, — вслух сосчитал он.

Вана не ответила.