Новый круг Лавкрафта - Майерс Гари - Страница 105

И он хихикнул — да так, что у меня по спине мурашки побежали.

— А что, мальчики, я тут вот что подумал… Может, поможете мне кой в чем? Ежели поможете — так и быть, расскажу про культ наш такое, что живому человеку и в голову не придет. У меня, знаете ли, припасы на исходе — не подвезете мне какой ни то еды, а? В нынешнем моем виде меня в городе встретят неласково, я боюсь.

И он вытащил из кармана засаленный лист бумаги, в который завернуты были долларовые купюры — скорее коричневые от грязи, чем зеленые.

— Вот, ребятки, что мне нужно. А чтобы вы поняли, как я вам доверяю… — тут он посмотрел прямо в глаза Энейблу, — вот вам деньги. Все сразу, не нужно, чтобы вы от себя что-либо доплачивали. Сделайте это для меня, приходите на это же место через пару дней — и увидите, я вам таких историй нарасскажу, закачаетесь…

С такими словами он протянул деньги Энейблу, и тот кивнул, соглашаясь выполнить поручение Харпера.

И Джей Харпер вооружился долотом, молотом и мелом, и мы все вместе пошли обратно на скалу. Лесной житель объяснил, что вынужден работать в неурочное время — потому что днем здесь шныряют бездельники вроде нас и отвлекают от дела.

— Хм, этот резчик по камню непременно поделится с нами парой завлекательных сюжетов, — пробормотал Энейбл, пока мы осторожно сползали вниз по крутому склону. — Опасным он мне не показался — хотя, признаться по чести, Винзор, я рад, что ты стоял рядом. И знаешь, я хочу помочь этому славному малому и принести ему еды. Жаль, конечно, что ты уезжаешь — смотри, многое потеряешь…

Однако у меня от встречи со странноватым дикарем с холмов осталось отнюдь не такое приятное впечатление. Когда я поделился с другом своими опасениями, Энейбл лишь рассмеялся надо мной и отмахнулся, как от надоедливой старухи горничной.

Когда я покидал Аркхэм следующим утром, Энейбл снова поклялся держать меня в курсе событий. Успев на все возможные пересадки, я попал на остров как раз к началу Бала пожарных.

Следующее письмо от Энейбла пришло через месяц — признаться, я ожидал от него вестей раньше. В конце концов, он прямо подпрыгивал на месте, желая как можно скорее вернуться в холмы, чтобы выслушать истории лесного бродяги. Неужели старый мерзавец куда-то скрылся, оставив моего друга ни с чем? Или Харпер наплел ему такой чуши, что Энейблу совестно стало беспокоить меня по таким пустякам? Так или иначе, этот Харпер показался мне выжившим из ума стариком, и мне казалось опрометчивым доверяться ему в чем-либо.

Вот письмо Энейбла (кстати, на этот раз он умудрился выставить в нем правильную дату):

Мда, по-видимому, Энейбл привязался к старому сумасшедшему, а его безумные идеи пришлись моему другу по вкусу. Но я несколько встревожился, ибо «Некрономикон», как теперь мне припоминалось, неоднократно — и шепотом — обсуждался в тех самых декадентских кругах, в которых я так сильно разочаровался, и в этих разговорах книгу называли источником невероятного, космического зла. Именно тогда я и в первый раз испытал опасение за моего друга — а вдруг он потерял чувство реальности? А его рассказы о том, как он проводит время на побегушках у этого старого бродяги, только подтвердили мои худшие подозрения. В ответном письме я в самых вежливых выражениях выразил мое недоверие к Харперу и присоветовал моему другу держаться от старика подальше. Обратно мне пришла краткая записка, в которой Энейбл тоном обиженным и весьма агрессивным сообщал, что я совершенно превратно понимаю ситуацию и что, возможно, мы сумеем объясниться осенью при личной встрече.

Остаток лета я провел очень приятно. Самым запоминающимся событием стали, конечно, замечательные выходные перед Днем Труда — мы провели их на борту нашей яхты, «Аретузы», стоявшей на рейде за маяком Вест-Чопа. Полный свежих впечатлений от праздника, я предвкушал, как вернусь в Мискатоник и встречусь с Энейблом — уже в приподнятом, радостном настроении, вовсе не похожем на то, в какое меня вогнало его последнее крайне неприятное послание.

Сказать, что я нашел Энейбла совершенно изменившимся, значит ничего не сказать. Когда в середине сентября я прибыл в Аркхэм и вышел из поезда на перрон, меня встретил энергичный и экспансивный молодой человек, нисколько не похожий на моего бледного и вялого друга. В карих глазах теперь светились радость и надежда. От прежней сдержанной манеры вести себя не осталось и следа, и даже походка его поменялась, став гораздо более торопливой.