Ледяная бесконечность - Тармашев Сергей Сергеевич - Страница 47

Студеное безумие, поглотившее мозг подобно проруби, в которую невидимые садисты погрузили с головой обнаженного человека, начало отступать рывками, то отпуская помутившееся сознание, то вновь захватывая его в ледяной плен. Майк не чувствовал ни рук, ни ног, только безгранично-холодную боль, вгрызшуюся в тело миллионом острых ледышек, и ему пришлось следить за пальцами кисти, чтобы убедиться, что они действительно пытаются приподнять край одеяла. Взгляд подернутых мутной пеленой глаз уткнулся в затянутую в меховые одежды фигуру варвара, неподвижно сидящую у руля. Если головорез замерз заживо, безразлично мелькнула отстраненная мысль, то Майку конец. И это даже хорошо, потому что больше терпеть жуткую боль у него не осталось никаких сил. Ещё один-два градуса к ужасающей силе Холода – и его мучения закончатся, страдания перейдут в лишенный боли сон, и станет тепло… Достаточно лишь сбросить с себя одеяло.

– Терпи, человече! – неподвижная гора меха вдруг повернула к нему свою верхнюю часть, оказавшуюся капюшоном. Майк медленно вспомнил, что там, внутри него, должна быть голова варвара. Раз она разговаривает, значит, головорез ещё жив. Или у Майка начались предсмертные галлюцинации. В обоих случаях наплевать… – Скоро курс менять будем, тяжко тебе придется!

Майк мысленно засмеялся, и его рука безвольно сползла вниз. Меховая толща одеяла сомкнулась, отрезая его от внешнего мира, и он закрыл глаза, продолжая веселиться от исторгнутой варваром нелепости. Майку придется тяжко! Хуже уже не будет, потому что ему уже наплевать, вокруг темно, тихо и совсем не холодно. Хорошая возможность поспать, он так устал от всех этих варваров с их свастиками, кровожадными тварями и всепоглощающим Холодом; от всех этих уродливых дикарей, что живут и здравствуют среди запредельных температур, от этой бесконечной гонки по бескрайнему леднику, от вечных мучений под одеялами… От всего этого мира ненавистных мутантов, не знающих о демократии и не понимающих, кого они обязаны носить на руках, ибо другого шанса познать, что такое цивилизация, и вкусить её плоды у них никогда не будет… Спать… Ему необходимо выспаться, может, хотя бы во сне он забудет об этой мутировавшей грязи. Спать… Майк погрузился в белесое безмолвие, и оно окутало его теплой ватной пеленой. Он наслаждался наступившим блаженством, забыв о Холоде, страданиях и глупой мирской суете, ощущая лишь ласковое тепло, обволакивающее его тело. Тепло пригревало всё сильнее, плавно переходя в жар, и стало горячим, радуя кожу. Внезапно ватная пелена закипела, ошпаривая Майка, и её белесая бесконечность пропиталась красным. Белесая вата быстро превратилась в заледенелую кровавую корку, густо покрывающую трюм перевернутого бронетранспортера, и из неё на Майка ринулся поток беснующихся мутантов. Десятки тварей вгрызлись в него и принялись рвать на части.

Жестокая невыносимая боль безжалостным пинком выбила Майка из забытья, и он очнулся в темноте меховых одеял. Погруженное в кипящий металл тело заболело ещё сильнее, словно к пытке ожогом добавилось разрезание на куски заживо, и он забился в конвульсиях, вновь теряя рассудок в бездне жутких страданий. Сколько ему пришлось кататься по гондоле буера, понять было невозможно. Казалось, что боль стала стихать спустя месяц или год, и когда к Майку вернулась способность мыслить, он обнаружил себя завернутым в одеяла и придавленным сверху чем-то очень тяжёлым. Чем-то, что мешало ему раскрыться и не давало сдвинуться с места.

– Очухался? – прогудел сверху варварский бас. Похоже, головорез сидел на Майке, используя его вместо табурета. – Не вылазь из-под одеял, покуда полностью не оклемаешься. Ураган ушел, но для тебя ещё холодно. – Громила встал с Майка и пересел на своё место. Дышать стало легче, но тело ещё пылало, медленно отходя от раскаленной рези. – Впереди путь закончился, убегать стало некуда и пришлось над собой его пропустить, – донеслось сбоку. – Как самый центр до нас дошел, то вокруг так студёно стало, что аж дух захватывало. Я боялся, что не сдюжить тебе. Вовремя ты отвар целебный испил, тако бы замерз навсегда, ни одеяла, ни одежа твоя с подогревом не помогли б.

Головорез замолчал, и Майк несколько минут тихо стонал от затухающих мучений. Наконец боль ушла, и он смог оглядеться. Термометр показывал минус восемьдесят восемь, небо было чистое, скорость ветра, по меркам поверхности мирового ледника, невелика. Буер двигался куда-то вдоль кромки обрыва, и Майк не смог увидеть противоположной стороны разлома, настолько далеко она была. Внизу, под обрывом, густо висели облака, и в редких разрывах между ними не было видно ничего, кроме белой пелены оседающей снежной взвеси, срываемой с обрыва потоками ветра.

– Какой громадный разлом! – недовольно скривился Майк. – Нам постоянно не везёт! Мы ищем узкое место, правильно? Как мы будем поднимать буер на противоположную стену?!

– Это край Великого Льда, человече, – ответил головорез из глубины скрывающих его мехов. – Нам надобно спуститься, дальше до страны твоей понизу пойдем. Но пока спуска не видать, стена обрывается вниз отвесно. Придется обождать, пока не найдем подходящее место.

Майк издал усталый вздох. Неужели он сделал это?! Он пересек мировой ледник и выжил! Господь на его стороне! Остался последний отрезок этого изматывающего и смертельно опасного вояжа. Майк проверил индикатор заряда батареи. Тридцать девять процентов. В среднем за сутки он теряет десять процентов заряда, значит, энергоресурса у него осталось где-то на семьдесят часов. До Полярного Круга где-то две тысячи триста – две тысячи четыреста километров, если считать по прямой. На поверхности ледника буер может развивать огромную скорость, и подобное расстояние можно покрыть за сутки, если не сталкиваться с ураганами, вулканами и разломами. Но внизу скорость наверняка будет меньше. Насколько?! Если вдвое, то у него есть шансы. Если втрое, то он рискует остаться без обогрева как раз перед Полярным Кругом, а ведь ещё надо идти через саму Новую Америку. Одна надежда, что внизу ещё не так холодно, как вверху, и можно будет время от времени отключать обогрев в целях экономии энергии.

Место, пригодное для спуска, обнаружилось только спустя два часа непрерывной езды вдоль кромки мирового ледника. Впереди показалась почти километровой длины поперечная трещина, и варвар налег на канаты и балки, закладывая крутой вираж. Через пятнадцать минут он остановил буер у края спуска и принялся задумчиво разглядывать уклон, теряющийся в скоплении облаков.

– Что-то не так, мистер Свитогоа? – не выдержал Майк спустя десять минут тупого ничегонеделания. – Спуск достаточно пологий, я думаю, нам пора начать движение, пока не пришел ещё один ураган! Чего вы ждете?

– Не нравится мне это место, – хмуро изрёк варвар. – Опасностью веет смутно. Где-то далеко внизу… – Косматый громила умолк и закрыл глаза.

«Отлично!» – Майк выкатил глаза в ироничном жесте. Примитивный болван недоволен спуском! Да-да, давай ещё в медитацию впади! Кто сказал, что следующий спуск будет лучше?! А заодно и ближе, чем через тысячу миль?! Здесь хоть уклон плавный! Надо убираться с ледника, пока нет ураганов, или этому идиоту доставляет удовольствие наблюдать, как Майк каждый раз находится на волосок от смерти и обморожения?! – Мистер Свитогоа! – Он вежливо, но настойчиво вторгся в раздумья идиота-переростка: – Мы должны принять решение! Если вам не нравится склон, давайте оставим буер здесь, спустимся ниже облачного фронта и внимательно всё проверим! Только не теряйте время зря, я хочу спуститься вниз до наступления темноты, пока не стало ещё холоднее!

– Спустись, проверь, – согласился головорез. – Я покуда сани постерегу да якоря вобью.

– Что?! – опешил Майк. – Я не могу идти туда один! Вы должны мне помочь!

– Тогда не мешай мне, – спокойно отрезал варвар и вновь закрыл глаза, принимая позу истукана.

– Вы не понимаете! – не сдавался Майк. – Другого спуска может не оказаться на протяжении сотен миль! Мы потеряем время! Энергии моих элементов питания хватит лишь на четверо суток, а до Нью-Вашингтона почти две с половиной тысячи километров! Мы не можем ждать! А если налетит ураган?! Нас может сдуть вместе с буером в пропасть! Мы должны спускаться! Немедленно!