На маленьком острове - Новогрудский Герцель (Герцль) Самойлович - Страница 28

Когда отошли от пристани, Андрус стоял на носу бота рядом с мальчиками, любовался звездным небом и что-то шептал про себя.

Марти до всего есть дело. Он спросил у вожатого, почему тот разговаривает сам с собой.

— Это я стихи вспомнил, — ответил Андрус. — Ты Пушкина читал, Марти?

Ага. Интересно!.. Помнишь, как Дубровский в медведя из револьвера бахнул? В самое ухо выстрелил. А потом стал атаманом разбойников. Здорово!..

— Про Дубровского помню. А стихи Пушкина читал?

— Стихи? Какие стихи? — насторожился Марти. — «Тятя, тятя, наши сети…»?

— Да нет! Ну, разные стихи… У Пушкина много стихов.

— Разные не читал. Я только те, что в учебнике есть, знаю. А разве кто-нибудь стихи просто так читает?

— Конечно, чудак! Есть такие стихи, что одна строчка иной толстой книги стоит. Вот, послушай, как написал Пушкин про небо, про звезды, про море.

Волна слегка покачивает суденышко. Андрус ухватился руками за борт, стал читать тихо, не торопясь:

Юло посмотрел на звездное небо.

— Красиво! — сказал он.

— Ага! — согласился Марти.

Вожатый постоял еще немного и пошел к подхвату. Там у него была работа.

А Юло с Марти остались на носу, всматривались в темное море.

Вдали блеснул огонек.

— Маяк! — закричал Марти. — Это Красные камни! Значит, правильно идем.

Глаза у Марти, как у рыси: желтые с искрой и видят далеко. Проходит минуты три, прежде чем и Юло улавливает светлую точку вдали. Обидно! Марти только дай повод, сразу нос задерет.

Чтобы сбить с приятеля спесь, Юло, как бы между прочим, спрашивает:

— Марти, как по-твоему, зачем нужен маяк?

— Как — зачем? Для кораблей. На кораблях видят огонь маяка и знают: здесь скала, опасно, надо обойти стороной, иначе разбиться можно.

— Так… — В голосе Юло разочарование. — Ну, а кто зажигает огонь?

— «Кто, кто»! Смотритель.

— Это на камнях-то? Где же он там живет?

Ресницам Марти задана работа. Верно. Он камни знает: там не только человеку — кошке негде расположиться. Но как же без смотрителя? На Вихну маяк есть и смотритель есть. А тут?

— Он там не живет, но приезжает, — говорит Марти. — Каждый день под вечер приезжает на моторке и зажигает свет. Утром опять приезжает, тушит…

— А если буря, — не отстает Юло, — шторм, нельзя в море выйти, как тогда? Тогда, значит, маяк не светит, и, пожалуйста, налезайте, корабли, на камни, разбивайтесь… Так, да?

Марти рассердился:

— Слушай, отстань от меня! Камни… шторм… Сам ничего не знаешь, а пристаешь к людям с глупыми вопросами!

— Я не знаю?!

— Ты не знаешь. По-моему, так: если огонь маяка горит, значит его кто-то зажигает. И если тот, кто зажигает, не живет здесь, значит приезжает сюда… И все! И больше ты мне голову не морочь!

— Приезжать-то приезжает, — примирительно говорит Юло, — только не каждый вечер, а раз в полгода. Маяк горит, как карманный фонарик, — от батарейки. Но она большая. Ее на полгода хватает.

— Хорошо. Но кто-то ведь зажигает маяк вечером, кто-то тушит утром?

— Никто.

— Так и горит круглые сутки?

— Да. А что сделаешь, если выключить некому?

— Вот и неправда, вот и не знаешь! — торжествует Марти. — Мы прошлый раз, когда шли на пробный лов, проходили мимо, и я помню: маяк днем не горел. Он только ночью светит.

— Нет, не только!

— Нет, только!

Один заладил «нет» потому, что твердо помнил: маяк днем не горел, другой — из упрямства. По правде говоря, Юло тоже кажется, что когда на днях они утром проходили возле камней, света маяка действительно не было видно. Но тогда ведь получается, что прав Марти, а этого не может быть.

Между тем Марти не отстает:

— Спорим, что днем не горит!

— Спорим!

— На что?

— Кто выиграет — включит лампочку.

Это сгоряча предложил Юло. Предложил и тут же раскаялся. Вот сморозил!.. Ведь он может проиграть, и тогда право впервые зажечь опущенную в море лампочку достанется одному Марти. А они оба так гордились тем, что завоевали его! Андрус несколько дней назад сказал:

«Будем соревноваться за честь первому осветить глубину».

«Как — соревноваться?» — спросили мальчики.

«Ну, каждый чтобы старался работать на пять с плюсом. А когда всё сделаем, посмотрим: кто поработал лучше всех, у кого не будет никаких изъянов и просчетов, тот, значит, победил».

«Я и так за свою работу спокоен», — пробурчал старый Леппе, присутствовавший при разговоре.

Но после этого он долго сидел и проверял, правильно ли рассчитал покрой сети.

И бригадир тоже после этого разговора заново перебрал и смазал все части судового двигателя. Да и Андрус день и ночь возился с электрической частью. У него работа была самая сложная: все-таки то, что он делал, никто до него на острове еще не делал. До всего своим умом надо доходить, даже посоветоваться не с кем.

Юло и Марти понимали, что по сравнению с Андрусом, бригадиром и Николаем Леппе они делают не так уж много. Помогают старшим — и все. Но включить первыми лампочку им очень хотелось. Так хотелось, что передать нельзя. На счастье, обруч помог. Когда они приволокли трубу с фермы, Андрус сказал:

— Ну, ребята, вы знаете, что сделали? Вы нам сэкономили два дня времени и поездку в город. Молодцы! Здорово! Не знаю, как бригадир, а я считаю — вы заслужили право включить лампочку».

Густав Манг поддержал:

«Верно, я тоже так считаю».

И даже Николай Леппе не спорил. Он ничего не сказал, но само его молчание говорило: «Ладно, так и быть, мальчишки с обручем угадали, пусть включают лампочку».

И вот Юло собрался проспорить свою победу. Не глупость ли?

А Марти рад:

— Хорошо, согласен. Кто из нас выиграет, тот первый даст свет под воду.

У Юло даже в горле защекотало от огорчения. Он проглотил слюну и попробовал увильнуть.

— Мы зря спорим, — сказал он. — Все равно ведь сейчас нельзя будет узнать, светит днем маяк или нет.

— Отчего же? — напирает Марти. — Спросим об этом Андруса, или дядю Густава, или дедушку Леппе. Кого хочешь, того спросим. Они знают.

Делать нечего. Юло нехотя пробирается вслед за приятелем с левого борта на правый. Там, возле генератора, — Андрус.

— Андрус, — говорит Марти, — ты должен знать: маяк на Красных камнях круглые сутки горит?

Вожатому не до мальчиков. Он забрался в подхваченную лебедкой конусную сеть, конец которой лежит на палубе, и изнутри прикрепляет к обручу электрическую лампочку. Прикрепить надо так, чтобы лампочка была посреди круга, не вихляла из стороны в сторону, не опускалась ни ниже, ни выше. Три растяжки он уже сделал, сейчас занят четвертой.

Работа идет в темноте. Андрус, копошащийся внутри густой сети, кажется огромной пойманной рыбиной.

Марти немного стыдно, что он отвлекает вожатого вопросами, не имеющими никакого отношения к делу, но желание одолеть Юло в споре распирает его.

— Так как, Андрус? — спрашивает он, стараясь просунуть нос в ячею.

— Что — как? — поднимает голову Андрус.

Марти не отвечает. Его веснушчатый нос влез в тесную ячею сети, лоб упирается в жесткие узелки. Разговаривать в таком положении довольно трудно.

Юло тоже молчит. Он не так уж сильно заинтересован в ответе Андруса и поэтому попыток влезть в подхват не делает. Но надо же ответить на вопрос вожатого. И Юло отвечает:

— Мы хотим спросить тебя, Андрус, про маяк на Красных камнях. Есть на нем смотритель или нет? Кто зажигает маяк?

— А-а, вот вы о чем, — бормочет Андрус, прилаживая лампу. — Нет, смотрителя на маяке нет. И зажигать его никто не зажигает. Сам горит…