Оружие возмездия - Маркеев Олег Георгиевич - Страница 40

— Вот такой у нас получился красавец. — Черномор стал накладывать стежки, стягивая разрез на макушке. Кожа на лице еще больше натянулась. — Если тебе интересно, у клиента классический синдром де Ланга. Сочетание наследственных пороков развития: задержка роста, умственная отсталость и симптом «лица клоуна». — Черномор провел ладонью по низкому лбу трупа. — Брахицефалия, низкая линия роста волос и густые сросшиеся брови. Типичный случай.

— Иса Мухашев. Кличка — Гном. — Злобин достал сигареты, закурил.

— Знакомый? — вскинул голову Черномор.

— При жизни не успели пообщаться. Он с полгода назад в городе объявился.

— Так, с мордашкой у нас полный ажур. Сейчас мы ему грудину заштопаем, и можно отдохнуть. — Черномор чиркнул ножницами, перерезав нитку. Передвинулся к центру стола.

— Слушай, а что он у него такой маленький? Отрезали, что ли? — поинтересовался Злобин.

— Ты о чем? А! — Он пошевелил синий отросток, едва выступающий у трупа из густой поросли внизу живота. — Действительно, маловат. — Черномор заинтересовался и наклонился ниже. — Не-а. Целехонек. Просто не вырос.

— Думаю, мужик при жизни жутко комплексовал из-за такой пипетки. — Злобин поморщился, выпуская облачко дыма, и добавил: — Из-за этого, наверно, в бандюки и пошел.

— Не знаю, не знаю, Андрюша. С такими вопросами к Зигмунду Фрейду обращайся, а я всего-то патологоанатом. — Он наложил последний стежок на грудине. Полюбовался своей работой. — Замечу, неплохой специалист. Кстати, а откуда узнал, что покойный из бандитов?

— Элементарно, дорогой доктор. — Злобин усмехнулся. — Перед выходом из дома позвонил дежурному узнать новости. Он и обрадовал. Вчера вечером РУБОП освобождало заложника, попутно покрошили четверых, а пятого серьезно ранили. — Злобин указал кончиком сигареты на труп. — Как я понимаю, с этим чернявеньким у нас полный комплект образовался.

— Ага, -кивнул лысиной Черномор. -Четыре тела кавказской национальности уже помыты и мерзнут в холодильнике. Сейчас этого заштопаю — и можно отдохнуть.

— Ну и утро выдалось, как на заказ, — проворчал Злобин.

— А утро, между прочим, добрым не бывает. Особенно в нашей стране и в понедельник, — философски изрек Черномор, сдирая перчатки. — Кофе будешь?

— Не откажусь.

Черномор устремился за ширму. Роба висела на нем мешком, скрывая круглую фигуру, а фартук, перемазанный сукровицей и прочей дрянью, вечно шкрябал по полу. При этом Черномор еще забавно попыхивал, посвистывал и побулькивал при движении, полностью уподобляясь маленькому паровозику из детского парка.

Из-за ширмы раздалось хмыканье, перешедшее в кваканье. Так Черномор хохотал, как он выражался, в полный рост.

— Слушай, Андрюша, анекдот хочешь? — Судя по раскрасневшейся лысине и слезящимся глазам, Черномор в одиночестве уже успел навеселиться всласть.

— Давай, — вздохнул Злобин. Он уже успел смириться с мыслью, что утро и вся неделя вперед окончательно испорчены. Пять трупов выпадали из прогноза.

Черномор пронесся через прозекторскую, ловко маневрируя между препятствиями, и встал напротив Злобина. Чего-чего, а возможности смачно и со вкусом рассказать хохму Черномор не упускал никогда.

— Ты этих шаромыжников на входе видел? — начал он, азартно поблескивая глазками.

— Ну. Уже квасят.

— А, и черт с ними! — отмахнулся Черномор. — Слушай... Вчера вся реанимация изображала из себя сериал «Скорая помощь». Видел, да? «Доктор, мы теряем его. Сестра, катетер номер восемь! Интубирую! Разряд, еще разряд». И прочее в том же роде. Бились, между прочим, над этим чернявеньким. Но то ли его Господь прибрать хотел, то ли бедолага сам таким способом от прокуратуры отвертеться решил — ничего у них не вышло. Кстати, замечу, что никакой врачебной ошибки не было, я так в бумажке и напишу: ранение, не совместимое с жизнью. После РУБОПа он уже был обречен.

— Этот бандюган был обречен еще тогда, когда рубоповцы у его дверей встали. Или гораздо раньше. Когда на первое дело шел, — вставил Злобин.

— Возможно, — легко согласился Черномор. — Но соль не в этом. — Он опять оживился. — Только бедолага отмучился, бригада разошлась чаи гонять. А девочки, как положено, отзвонили в морг и уведомили моих шаромыжников, что в первом корпусе имеется труп. Кстати, трупу полагается часа два отлежаться, а потом можно и увозить. Стали девочки смену сдавать, а трупа-то и нет. — Он выдержал театральную паузу. — Нет, хоть плачь! Девчонки весь этаж пробежали, во все палаты заглядывали. Думали, кто-то сдуру или в шутку туда новопреставленного закатил. Нет нигде!

— А сюда звонили?-подсказал Злобин.

— Звонили, звонили, — закивал круглой, как мячик, головой Черномор. — Полчаса названивали. Молчание. Как в могиле. Короче, бросились сюда. И выяснилось... — Черномор подергал себя за бороду, сладострастно прищурив глазки. — Ты сейчас умрешь от хохота, я обещаю!

— Уже готов. Не тяни.— Злобин решил подхлестнуты рассказчика, изобразив на лице крайнюю степень ожидания развязки.

— Дело в том, что мои помощнички, чтоб им мучиться белой горячкой и на том свете, где-то стырили литр спирта и по такому случаю решили устроить ужин при свечах. А тут звонок. Труп, конечно, два часа подождать может, а моим-то невтерпеж. Они, стало быть, галопом туда и обратно смотались, уволокли труп, никому не доложившись. И сразу за стаканы. Через полчаса они на звонки, как сам понимаешь, уже не реагировали. — Черномор не выдержал и первым захохотал.

— А как девчонки это дело закрыли? — спросил, отсмеявшись, Злобин.

— Очень просто, как русским женщинам и положено. Все сами. Сами дверь взломали, сами убедились, что труп на месте, в журнале отметку сами сделали. Потом остолопов этих выматерили с ног до головы и по шеям разок приложили. — Черномор вытер слезы. — А этим хоть бы хны! Они уже упились до состояния собаки Павлова: только слюни на свет лампочки пускать и могли. Так что когда шестой труп привезли, тут была разлюли-малина. Двери нараспашку, хлопцы в делириуме, сквозняк по всем углам...

— Так что ж ты им с утра пить разрешил?-Злобин вопрос о последнем трупе решил пока приберечь.

— Хуже, Андрюша. Сам же из собственных запасов и выставил. А что ты такое лицо сделал? Мне же с ними еще весь день работать. — Черномор наморщил лоб и философски изрек: — Пьяный мужик худо-бедно, да работает, а неопохмеленного лучше сразу пристрелить.

— Хорошо сказал, надо записать, — похвалил Злобин.

— Ты, извини за вопрос, сам-то не страдаешь? — Черномор цепко, как умеют врачи, посмотрел в глаза Злобину — Выходные все-таки...

— Нет, Яков Михайлович, давно уже нет. И не тянет даже. А на выходные с семьей на рыбалку ездил. Правда, под дождь попали, но все равно отдохнули хорошо.

— Умница, Андрюша, держись. А то ваши орлы пьют так, как моим шаромыжникам и не снилось.

— Бывает, — согласился Злобин. — А что за шестой труп?

— Ой, только не сейчас! — Черномор всплеснул руками, изобразив на лице ужас. — Поимей совесть, Андрей! Я же с семи утра тут пластаюсь. И, обрати внимание, в гордом одиночестве. Санитара у меня нет, как ушел в мае в отпуск, так больше и не видели. Те двое не в счет, только переложить да помыть могут. Режу и шью сам, Клавдия после дежурства отсыпается. Кстати, раньше у меня здесь барышня-машинистка сидела, сразу же протоколы печатала. А теперь где я за такие деньги найду красотку, согласную весь день сидеть среди трупов? То-то! Тебе спасибо, выручил. Только он и спасает. — Он достал из нагрудного кармана диктофон-микрокассетник и хитро подмигнул Злобину

Диктофон числился в не оприходованных вешдоках по в одному делу. Хозяин его ушел на долгий срок, ему сейчас не до ерунды копеечной, тем более приговор был с конфискацией имущества. Вот эту маленькую толику имущества, перешедшего в доход государства, Злобин с чистой совестью прямиком направил на борьбу с преступностью, подарив Черномору Яков Михайлович обрадовался дешевой импортной игрушке, как ребенок. Пощелкал клавишами, счастливо блестя глазами, и заявил, что теперь он похож на знаменитую потрошительницу инопланетян агента ФБР Дану Скалли. На вполне резонное замечание Злобина, что Дана все-таки женщина, не лысая и не носит пиратской бороды, Черномор, поставив ноги в третью балетную позицию, с апломбом изрек: «А рост? А национальность, в конце концов?» Крыть было нечем. По этим пунктам анкеты они с Даной были как из одной пробирки.