Я дрался на «Аэрокобре» - Мариинский Евгений Пахомович - Страница 33

В общем, бои разгорелись с новой силой. Наши наземные войска еще не успели подтянуть резервы и вели наступательные действия малыми силами. Конечно, летчики не знали замыслов командования, но создавалось впечатление, что ведется прощупывание линии обороны противника с целью определения ее слабых мест. Бои шли то на Днестровском плацдарме северо-западнее Тирасполя, то в Румынии севернее Ясс, то в направлении на Тыргу-Фрумос… И каждую попытку нашего наступления фашисты встречали массированными налетами своей авиации.

В такой обстановке и полетел Виктор первый раз после месячного перерыва. Фигичев вел десятку на прикрытие наземных войск в районе Вултурул – Яссы. Мощные кучево-дождевые облака свисали из сплошной темно-серой пелены вверху. На этом мрачном фоне, как на экране немого кино, я видел пару «Кобр», идущих тысячи на полторы выше основной группы. Вдруг из-за кучевого облака вырвались два «Фоккера» и сразу оказались в хвосте у нашей пары.

– «Фоккеры», Иванов! – крикнул кто-то по радио, но было уже поздно. Мощная струя огня протянулась от «Фоккера» к «ястребку», впилась в фюзеляж, в крыло, и от самолета Иванова стали отделяться исковерканные разрывами куски дюраля, из правой плоскости выплеснуло пламя, сквозь него проскочил летчик, некоторое время падал, не раскрывая парашюта, потом, видно, дернул кольцо и закачался под четырехугольным шелковым куполом. «Опять Иванов в новых сапогах полетел…» – Иванов, как нарочно, только утром на аэродроме получил новые сапоги.

В наушниках раздался голос командира корпуса.

– Фигичев! «Фоккеры» штурмуют, атакуй!

– Вижу! – Внизу в сумраке облачного дня возилось десятка три «ФВ-190».

Истребители с ходу вступили в бой. Я еще пикировал, когда Виктор начал выходить из атаки боевым разворотом. Я хотел повторить маневр ведущего, но увидел, что снизу на лобовых к нему тянется пара «Фоккеров». Ведущий в кольце. Триста метров. Огонь. И я энергично потянул ручку на себя, перекладывая одновременно самолет на левое крыло. «ФВ-190» так и не успел открыть огонь. Я видел, как трасса оборвалась в центре лобового капота «Фоккера», тот резко перевернулся на спину, будто одним движением, не считаясь с законами аэродинамики и скоростью, закончил первую половину петли Нестерова, или «мертвой» петли, как ее по привычке все еще называли летчики, и, теряя куски мотора, посыпался к земле.

Бой продолжался недолго. «Фоккеры» пассивно оборонялись и быстро покинули поле боя. На них, очевидно, сидели летчики-бомбардировщики. Ходили слухи на фронте, что немцы из-за недостатка бомбардировщиков пересаживают на истребители «ФВ-190» летчиков бомбардировочной авиации, подвешивают к «Фоккерам» бомбы и дополнительные пушки и используют этот самолет в качестве пикировщика и штурмовика. Вот с такими «асами» и пришлось, наверное, встретиться на этот раз. Это мнение вскоре подтвердилось.

25 апреля шестерка Гулаева встретила двадцать пять «Фоккеров». Шли они в кильватерной колонне звеньев. Даже звенья у них были не по четыре самолета, как у истребителей, а по три, как у бомбардировщиков. С первой же атаки Гулаев сам сбил все три «Фоккера» замыкающего звена. Потом сбил еще два. Всего же группа сбила одиннадцать «Фоккеров»! А «Фоккеры»? Они почти не пытались сопротивляться. Сбросили бомбы и постарались побыстрее удрать. С каждым днем, с каждым вылетом наши истребители встречали все большие и большие группы фашистских самолетов. Четверке Королева пришлось вести бой с шестьюдесятью «Юнкерсами», двадцатью «Фоккерами» и десятью «Мессерами», а на следующий день – они летали с эскадрильей Гулаева – с пятьюдесятью «фоккерами»…

– Ну, Вить, «Фоккеры» пошли! С ними, как с «лаптежниками», драться можно, – подошел я к Виктору после боя.

– Ты это брось! Сейчас они дрались будь здоров. Вон Гуров и Букчин побитые пришли.

– А те бои?

– Что те бои? Разные летчики. На них, видно, летают и истребители, и бомбардировщики. С кем встретишься. А то такого «лаптя» покажут! Иванову вон показали, без ноги Жора остался, совсем отрезали… И тебе бы показали сейчас. Почему сразу из атаки не вышел? Я ж тебе передавал!

В этом бою я увлекся погоней за «Фоккером» и не заметил, что самого атакуют четыре «ФВ-190».

– Женька, левый боевой, «Фоккеры»! – крикнул мне Виктор.

Я взглянул влево, увидел атакующих, но… они еще далеко, а тут рядом немец в прицеле. Я успел-таки сбить «Фоккера» и рванулся боевым разворотом навстречу атакующим. Обошлось…

– Успел ведь… А ты почему не отсек?

– Не смог… Сам знаешь, не всегда отсечь можно. Так что смотри! «Лаптежники»-то тебя подожгли, но ты садился, а эти запросто срубят.

– Знаю… Они тоже не боятся, когда их много, – я вынужден был согласиться.

– А ты мне скажи, где их мало бывает, мы их там ловить будем! – засмеялся Виктор.

Где их мало бывает… Немцы собрали на этом участке столько авиации, что ее хватало для массированных налетов. Они летали группами по сорок-шестьдесят «Юнкерсов» под прикрытием двадцати-тридцати истребителей, или сами «Фоккеры» действовали группами по двадцать пять-пятьдесят самолетов. Ведь они не прикрывали постоянно свои наземные войска, а ограничивались отдельными массированными налетами.

После вылета я повалился на чехлы, сложенные под крылом, и уснул в тени. Проснулся от того, что снова припекло переместившееся солнце. Волков и Карпушкин надраивали тряпками крылья, фюзеляж, смахивали все соринки, все лишнее, чтобы улучшить обтекаемость самолета, его летно-тактические качества и хоть этим помочь командиру. Бурмакова лежала, опершись на локти, под крылом и задумчиво грызла травинку. Я поднялся, взял тряпку и стал помогать ребятам.

– Товарищ командир, мы сами все сделаем, отдыхайте, – взмолился Николай.

– Ничего, втроем быстрее сделаем! А то Галя, говоришь, плачет, когда я не возвращаюсь, а делать ничего не хочет, чтобы помочь…

– Товарищ командир!.. Да я… – Бурмакову как пружиной подбросило. Со слезами на глазах она вырвала тряпку из моих рук…

Вот выписка из оперативной сводки дивизии за 2 мая 1944 года. В этот день наши войска снова предприняли наступление. На этот раз бои развернулись западнее Ясс в направлении на Тыргу-Фрумос:

«Четверка наших истребителей под командованием Архипенко прикрывала наземные войска в районе Кыржон.Хэрмэнештий, Бэйчений. Они были наведены на группу из шестидесяти „Ю-87“ и двенадцати „ХШ-123“ под прикрытием тридцати „Ме-109“ и „ФВ-190“.

В ярких лучах весеннего солнца под крылом промелькнула серебряная извилистая полоска реки Прут: вот и государственная граница осталась позади. Я летал здесь, был над территорией Румынии, три сбитых мной «Фоккера» валяются грудами обгоревшего металла где-то севернее Ясс. Но первый из тех полетов был после длительного перерыва, в составе несле-танной группы, над незнакомой местностью. Некогда было думать о чем-либо, не относящемся непосредственно к полету. Потом установилась сумрачная погода, и как-то незаметно проходила внизу эта узенькая полоска реки, по которой тянулась государственная граница. Сейчас речка отчетливо вырисовывалась на большом протяжении, и меня впервые по-настоящему охватило чувство гордости за свой 2-й Украинский фронт, который первым перенес боевые действия за рубежи родной страны. Однако в воздухе нужно думать только о полете, о задании. Об этом напомнил разговор ведущего группы с пунктом наведения.

– Гусев, Гусев, я Архипенко. Иду к вам на работу. – Позывной генерала Утина на этот раз был «Гусев».

– Архипенко, я Гусев. Вас понял. Идите в заданный район. С юга туда подходит большая группа бомбардировщиков.

Знакомый холодок предчувствия боя появился в груди в области сердца. Я крепче сжал ручку управления и сектор газа и стал внимательнее осматриваться по сторонам: можно было ожидать встречи с истребителями противника, посланными для расчистки воздуха.

– Вас понял! – ответил Утину Архипенко и тут же, обращаясь к ведомым, скомандовал: – Внимание, увеличиваем скорость!

Постепенно увеличивая скорость, истребители шли на юг. Линия фронта здесь тянулась почти строго с востока на запад, начинаясь у Прута севернее Ясс и упираясь в предгорья Карпат за городом Пашкани.