Понять друг друга - Амстронг Линдсей - Страница 19

Увидев впервые эту спальню, Доминика восхищенно ахнула, но Энгус со смехом заявил, что не имеет к ней никакого отношения. Здесь уже было все в точности так, когда он купил эту квартиру. Доминика ответила, что это настоящая королевская опочивальня, и добавила, что никогда не спала на помосте и на этой кровати пристало спать принцессе.

Тогда Доминика впервые подумала о других женщинах, которые, несомненно, присутствовали в его жизни до нее, и призналась себе, что еще многого не знает об Энгусе Кейре…

— Как случилось? Ты имеешь в виду, как это мы проснулись на заре, хотя легли очень поздно?

Я думаю, мы были так заняты чем-то другим, что забыли задернуть шторы, — серьезно предположила она.

Энгус вгляделся в ее лицо. Темные волосы падали ему на глаза, на подбородке появилась легкая щетина. Он потянул простыню вниз и медленно провел пальцем вдоль ложбинки ее бюста.

— Как это мы сумели так увлечься? Ведь приехали сюда совсем в другом настроении. Вот что я имел в виду, мисс Харрис.

— Ах, это… — Доминика сморщила нос. — Вы очень мудро сделали, что уступили силе моих аргументов, мистер Кейр.

— Не знаю насчет мудрости… Но готов признать, что уступил какой-то силе.

— Могу я внести предложение? — спросила Доминика прерывистым голосом, потому что его пальцы двигались по ее груди все с большей настойчивостью.

— Какое же? — Он поднял на нее глаза, которые опасно блеснули. Затем их выражение изменилось, и он провел рукой по ее волосам. — Насчет вчерашнего вечера, Доминика…

Но она прижала пальчик к его губам.

— Я как раз хотела предложить… Давай считать прошлый вечер перевернутой страницей.

Она увидела, как сомнение промелькнуло в его глазах, но вслух он сказал:

— Не прогуляться ли нам на пляж? Искупаемся, а потом поедем в «Лидком-Плейс» и останемся там ночевать.

Доминика испытала громадное облегчение.

— Звучит заманчиво.

К вечеру они приехали в поместье. Некоторое время назад Доминика договорилась с пожилыми супругами, присматривавшими за домом и садом уже много лет, что они будут делать это и в дальнейшем. Она же распорядилась, что и где сажать весной, решила, что необходимо купить новую стиральную машину, и заново отделала спальню, в которой они с Энгусом обычно проводили ночь.

Короче говоря, Доминика чувствовала себя полноправной хозяйкой в доме своего детства.

Поскольку Энгусу редко удавалось выбраться в поместье, пришлось отремонтировать старый коттедж, стоявший на приличном расстоянии от дома. Через какое-то время там поселился управляющий, седовласый прихрамывающий мужчина лет шестидесяти, которого наняли заниматься делами фермы в отсутствие хозяина.

На огороженном поле была высажена люцерна, в амбаре обосновались два великолепных представителя альпакской породы — баран и овца.

Доминика окрестила их Наполеоном и Жозефиной, сокращенно Нап и Жози. Но особенной любовью управляющего пользовались три лошади, которых к тому времени приобрел Энгус.

Временами Доминика испытывала угрызения совести, оттого что могла наслаждаться прелестями поместья, тогда как мама и Кристабель были лишены такой возможности.

Сидя с ногами в глубоком кресле, Доминика вспомнила о минувшем дне рождения и об одной вещи, которую вчерашние переживания и эмоции как-то заслонили. Да, в истории с машиной она одержала победу, но как быть с обжигающим осознанием того, что в действительности она надеялась получить от Энгуса обручальное кольцо?..

Она покосилась на Энгуса — он лежал на кушетке в поношенных джинсах и старой черной тенниске и читал газету.

— Расскажи мне о других женщинах, с которыми ты встречался до меня, Энгус, — неожиданно для самой себя произнесла Доминика.

Он взглянул на нее поверх газеты и нахмурился.

— Зачем? И с чего ты вдруг спросила?

Она пожала плечами и иронически улыбнулась.

— Просто так. Захотелось знать. Моя сестра, например, считает, что меня прежде привлекали исключительно робкие, неуверенные в себе мужчины.

— Она шутливо закатила глаза. — Представляю, что ты можешь на это сказать.

Энгус немного расслабился.

— А сама ты с ней согласна?

Доминика пожала плечами.

— Раньше я над этим не задумывалась, но мой отец был академик, историк, и мое окружение состояло из.., не то чтобы робких, скорее погруженных в мир своей науки мужчин. А с такими мужчинами мне приходилось оставаться сильной и независимой. — Она поморщилась и заглянула ему в лицо. — А у тебя когда-нибудь было с другими женщинами то же, что сейчас у нас с тобой?

— Нет. Но женщины были. — Он задумчиво посмотрел на нее. — Хотя я бы не сказал, что всех их объединяло какое-то одно качество, будь то робость или еще что-нибудь.

— И много их было?

Энгус помедлил и улыбнулся несколько мрачно.

— Ты хочешь, чтобы я назвал их всех по именам? А у тебя много было мужчин, пусть даже робких?

— Нет, — ответила Доминика спокойно, сдерживая растущее раздражение.

— У меня был всего один роман, да и тот продолжался недолго.

Энгус сел и бросил газету на пол.

— Доминика, у меня были женщины, мне все же тридцать шесть лет, и я испытываю естественное влечение к противоположному полу. Но на самом деле их было не такое уж и множество, поскольку я очень занятой человек. А такой, как ты, не было ни одной, Он встал, пересел на скамеечку для ног и, протянув руку, коснулся ее щеки.

— Некоторые значили для меня больше, чем другие, — спокойно продолжал он. — Но ни одна из них не была так дорога, как ты.

«Тогда почему ты не берешь меня замуж, Энгус?» Этот вопрос крутился у нее в голове, дрожал на губах, но она так и не сумела заставить себя задать его. А когда он заговорил снова, Доминика обрадовалась, что не сделала этого.

— Ты, наверное, не догадываешься, но когда некоторое время назад ты назвала меня одиноком волком, то была не так уж далека от истины.

Единственное, на что я мог полагаться, чтобы выбраться из захолустья, были мои руки, голова и мечта. Но иногда я оглядываюсь назад и спрашиваю себя: а стоила ли игра свеч?

— Почему? — прошептала Доминика, и к ее глазам вдруг подступили слезы.

— Почему? — Он отвернулся и посмотрел на огонь. — Независимость прекрасная вещь до тех пор, пока любое подчинение не становится для тебя невозможным. — Он посмотрел ей в глаза, и в его взгляде промелькнула ироническая улыбка. Мне кажется, мы с тобой в этом похожи, Доминика, вот почему временами между нами случаются разногласия.

Доминика вздохнула, но, прежде чем она успела что-либо ответить, он произнес:

— Впрочем, я устал, да и ты тоже, и сейчас я ничего не могу придумать лучшего, чем лечь с тобой в постель — чтобы просто обнимать тебя, и согревать, и чувствовать, что ты рядом. Пойдем?

Не дожидаясь ответа, он подхватил ее на руки и понес в кровать.

Доминика временами задумывалась над тем, много ли осталось в Энгусе от паренька из захолустья. Легче всего его было принять за сельского жителя, стоило Энгусу сесть на лошадь.

Доминика сама ездила неплохо и всегда любила лошадей, но Энгус относился к ним с особым трепетом. Он купил чистокровных кобыл, две из которых были идеально выезжены, так что ездить па них было одно удовольствие. Этому они и посвятили следующее утро.

Энгус вел третью кобылу в поводу, потому что она еще не ходила под седлом. Он объяснял Доминике главные требования, предъявляемые к породистым лошадям, — быстрота, темперамент, надежность. Эти качества ценились не только в рабочих лошадях, на которых перегоняют скот, но именно они делали лошадей годными для поло и разного рода скачек.

Доминика кто-то спросила Энгуса, не доводилось ли ему самому принимать участие в скачках.

Тогда они ехали в сопровождении Люка Кинга, управляющего, и Энгус обменялся с ним смеющимся взглядом.

— Да, — сказал он. — Я купил свой первый грузовик на премию, которую получил за скачки.

— А ты случайно не вышел тогда в чемпионы? полюбопытствовала Доминика.