Полукровка - Кольцов Анатолий - Страница 35

Над Евдокией словно безвоздушное пространство образовалось, она пыталась глотать воздух, а его вдруг не стало. Насколько смогла, настолько и выдавила из себя фразу:

— Магомммед Азретооович, я…

У Евдокии ком подступил к горлу и перекрыл дыхалку. Она окончательно запуталась, называя его имяотчество наоборот. В её голове всё завертелось, перед глазами поплыли прозрачные шары, похожие на развесёлые мыльные пузыри. Вот только было ей совершенно не до веселья.

После внезапного приступа слабости и головокружения Главный подскочил к столу, быстро налил в стакан воды и подал его Дусе. Сделав несколько глотков и чуточку придя в себя, она продолжила:

— …я не знаю, кто это может быть, мы все вместе следили за выгулом, отлучались только на полчасика, когда малышей кормили, как обычно, перед обеденным перерывом. Ничего не замечали. И Николай Сергеевич с Василием всякий раз вокруг обходили, следов никаких нет, крови тоже нет. Мы ничего понять не можем.

Евдокия наконец не выдержала и расплакалась.

— Ладно, ладно. Прекрати нюни распускать. Успокойся, Дуся. Я тебе действительно зла не желаю, но разобраться всё равно полагается.

— Ну как же нам разобраться, если никаких следов нет? Знаменитых сыщиков среди нас не оказалось.

Дуся всё ещё всхлипывала, но понемногу успокаивалась и входила в нормальное состояние.

— Как же нет следов? Я только что слышал голос Андрея Максимовича Доли. Он так громко и убедительно тебе доказывал, что вора знает в лицо.

— Слушайте вы его больше, Азрет Магомедович. Этот Доля со своим барбосом всех достал, да и врёт он всё.

— Ладно, хорошо, Андрей Максимович врёт, а остальные как же?

— А кто это остальные, я чтото не пойму, о ком вы?

— Вчера парторг позвонил мне и рассказал всё, что мы с тобой скрывали целый месяц от посторонних ушей. Ответь, как это так получается? Вся деревня в курсе, а я один вроде как ничего и не знаю. Мне что, первоклассником прикинуться и сказать на парткоме: «Я больше не буду»?

Главный всерьёз осерчал и треснул кулаком по столу, да так резво, что Евдокию на её стуле кверху подбросило. Она вновь заволновалась и чуть не заплакала.

— Я вот что у тебя спросить хочу. Это что за волчий след, о котором Доля говорил?

— Да какой там волчий след, никаких там волков и в помине нет. Вчера Николай Сергеевич нашёл какието следы внутри выгула, кормушкой их прикрыл, а я решила участковому их показать.

— Да! Это интересно, а ты говоришь, что никаких следов, это же настоящие следы, а ты говоришь… Давайка собирайся, поедем, посмотрим на эти самые следы.

25

Дед Сериков с трудом доплёлся до дома, душевное волнение не покидало его ни на минуту. У входа во двор его встретил Палкан. На его морде, преданной и умной, ни тени волнения, хотя Деду показалось, что пёс уж очень хочет чтото ему рассказать. Не успел он «порасспросить» Палкана о том о сём, как на улицу вырулил знакомый газончик с фургоном вместо кузова. Это была совхозная машина с надписью «Ветеринарная амбулатория». Такое научное название никого из сельчан не вводило в заблуж дение, все называли её труповозкой, поскольку, объезжая стада коров и отары овец, Иван Тимощук, её водитель, собирал в фургон павшую скотину и затем увозил её на вскрытие в ветстанцию, с дальнейшей её утилизацией. Дед хорошо знал Ивана, тот всегда подвозил ему в сад ядохимикаты. Деловые отношения переросли во взаимное уважение, поэтому Иван, услыхав зловещую новость про свиноферму, сопоставил её с недавними случаями в горах, которые ему на прошедшей неделе рассказал чабан Сейтке. Поразмыслив, он решил, что это необходимо знать и Николаю Сергеевичу. Доехать до фермы у него возможности не было, а вот заскочить к Деду он время выбрал.

— Ванюша, ты чего это в наши края наведался? — Дмитрий Михайлович начал разговор с вопроса, когда машина неожиданно притормозила прямо у его двора.

Иван спокойно подошёл и приветливо поздоровался:

— Здрав будь, Михалыч.

— Буду, буду, не беспокойся, и ты не хворай. С чем прибыл — говори?

Сериков ненароком подумал, что и этот прибыл с надоевшими, как горькая редька, ехидными расспросами, ну и соответственно приготовился отправить его подальше — за горизонт. Уж очень сильно его расстроили утром девчата. Но Иван, не дожидаясь отдельного приглашения, начал свой обстоятельный рассказ, без вступлений и предисловий, что и спасло ситуацию.

— Я вот зачем, Михалыч: услышал сегодня с утра страхи про свиноферму и вот что по этому поводу думаю.

Дмитрий Михайлович напрягся, собираясь услышать нечто очень важное и спасительное, поэтому притих, стараясь ни слова из услышанного не упустить и не сбить собеседника с мысли. Иван продолжил свой рассказ:

— Был я на прошлой неделе у Курдайского перевала, на третьей ферме у Сейтке, так он мне про двух собак рассказал, которые повадились у него из отары ярочек таскать.

— Да ты что! Как это — собаки овец таскают, небывальщина какаято? У него своих собак свора несчётная, волковто сроду не подпускали, а тут собаки какието. Чтото здесь не так.

— Может, и не так, но если он сам их видел, даже догнать пробовал, правда, далековато было. Когда их под холмом заметил, кинулся вдогонку, но опоздал. Им удалось смыться, соответственно и барашка уволокли.

— Ну, так как же его свора чужих подпустила?

— А он и говорит, что не чужие. По осени из его своры пропала молодая чёрнобелая сука. Он думал, что заболела и в горы ушла с концами, а тут в бинокль смотрит на эту парочку, глазам не верит: с бараном на загривке чучело лохматое, здоровяк неимоверный, а рядом она, та самая чёрнобелая, и вдоль ущелья дёру дали, только пыль столбом. Сам он на лошади попробовал догнать, но пока с противоположной горы спустился, пока за ними погнался, их и след простыл. А ты сам знаешь, чабаны гончих не держат, след взять некому. Его свора приучена рядом с овцами находиться и по следу никогда не пойдёт. Получается, подпустили они воровку, как подругу бывшую, а тот второй, видимо, прятался гденибудь поблизости.

— Слушай, ведь это и не всякому человеку под силу подобную операцию придумать, а тут собаки… Неправдоподобно всё это смотрится.

— Я когда выслушал всё, честно скажу — подумал, что преувеличивает он и чтото недоговаривает. А потом смекаю, с чего ему вратьто. От пропажи ягнёнка у него не убудет, сроду он их не считает, вон собственных, вперемежку с совхозными, полотары бегает, сколько ни таскай — всех не перетаскаешь. Мы прививки им делать приезжаем, так я точно знаю, сколько их на самом деле. Учётчики считают только тех, что числятся, чуть более половины, остальные их не интересуют.

— Слушай, Вань, а в какой день это случилось, ты не вспомнишь?

— Почему не вспомню, он точно сказал, что во второй раз их заметил и оба раза — в субботу. Как впервой засёк, так специально караулить стал. Поднялся он на холм, чтобы в бинокль за отарой наблюдать. Мелкашку с оптическим прицелом прихватил, я её сам однажды в руках держал, классная вещь, но вот не уследил — второй раз грабанули. Сейтке мне сказал, что капканы боится ставить, потому что могут свои пораниться. А эти двое уж очень грамотно подходят, собаки его ни разу даже не тявкнули. Что собаки, ни одна овца с места не стронулась. Прямо мистика какаято.

— Да, да, та ещё ситуёвина. И ты считаешь, что эта парочка может орудовать у нас?

— Дмитрий Михалыч, ты человек опытный, мы тебе не ровня. Моё дело рассказать, что слышал, а ты уж далее додумывай. Я на ферме много раз бывал, трудно себе представить, что какаято барбосина сможет с поросёнком сигануть через забор, но ты ведь сам говоришь, что украсть ягнёнка изпод носа у такого сторожа, как Сейтке — это круто. Вот и пораскинь мозгами, может, что и срастётся.

Иван закончил свой рассказ, Дед не нашёлся что ему ответить, а вот Палкан тихонечко заскулил и замахал хвостом, который, как барабанная палочка, стал постукивать по Дедовой штанине. Водитель уже нажал на газ, и машина визгливо тронулась с места. Только Дмитрий Михайлович Сериков никак не мог опомниться и молча смотрел вслед отъехавшему Ваньке. Может ли быть такое совпадение, чтобы организовалась собачья банда, грабившая окрестных вооружённых оптикой умников?