Драгоценности солнца - Робертс Нора - Страница 63

— Наверное, ты прав, — согласился Шон, помолчав. — Но есть столько способов убедить женщину.

— Много ты знаешь о женщинах!

— Наверное, побольше тебя, по крайней мере, ни одна из них не всаживала кулак в мою физиономию.

— И в мою до сих пор. — Нос, даже замороженный, болел ужасно. — Не такой реакции ждет мужчина от женщины, которой сделал предложение.

— Дело не в самом предложении, а в том, как ты его сделал.

— И сколько есть способов? И в чем я виноват, интересно знать?

— Дураку ясно, что она тебя любит и взамен тоже хочет любви. Так что, если бы ты сказал, что любишь, она не отказала бы и не сломала бы тебе нос.

Эйдан тупо смотрел вслед Шону, удалившемуся в зал с очередным заказом. Подумал, не пойти ли за ним, но решил, что на сегодня хватит потешать деревню своими личными проблемами. Он вскочил и заметался по кухне в ожидании брата.

Шон вернулся с пустыми тарелками, опустил их в раковину.

— Чем метаться без толку, принеси пользу, вымой посуду. Мне снова заказали рыбу с картошкой.

— Может, я и напортачил в первый раз, — снова начал Эйдан. — Ладно, признаю. Я даже обсудил это с Дарси.

— Дарси? — Шон закатил глаза. — Ну, ты точно идиот.

— Дарси — подруга Джуд и женщина.

— В Дарси нет ни одной романтической жилки. Забудь о посуде. Я вымою ее позже. — Шон обвалял кусочки рыбы в муке. — Сядь и расскажи мне, что ты натворил.

Эйдан не привык подчиняться младшему брату, и приказ Шона ему не понравился, но отчаявшийся мужчина готов на все.

— Когда именно?

— Расскажи все. Начни с начала.

Шон работал и слушал, не вставляя ни слова, а поскольку покончил с заказом раньше, чем Эйдан со своей историей, повелительно поднял палец, повергнув брата в изумленное молчание, и понес тарелки в зал.

Вернувшись, Шон сел, сложил на столе руки и пристально посмотрел на Эйдана.

— Ну, в общем, картина ясна. У меня есть десять минут, чтобы высказать свое мнение. Только сначала вопрос. Пока ты рассказывал ей, чего хочешь, и как все будет, и что нужно делать, ты случайно не упомянул, что любишь ее?

— Конечно, упомянул. — Или нет? Эйдан заерзал на стуле, дернул плечами. — Она же знает, что я ее люблю. Мужчина не зовет женщину в жены, если не любит ее.

— Во-первых, Эйдан, ты ее не звал, ты поставил ее в известность, а это разные вещи. К тому же мне кажется, что тот, кто уже делал ей предложение, не любил ее, иначе он не предал бы ее раньше чем через год. С чего бы ей думать по-другому?

— Да, но…

— Так ты сказал ей, что любишь, или нет?

— Может, и не сказал. Не легко сказать такое.

— Почему?

— Не легко и все, — пробормотал Эйдан. — И я не гребаный янки, который ее бросил. Я ирландец, человек слова, католик, для которого брак священен.

— О, ну это ее убедит. Если она выйдет за тебя замуж, твоя честь и твоя религия удержат тебя рядом с ней.

— Я не это имел в виду. — Голова кружилась, и он плохо соображал. — Я говорю, что она должна верить мне. Верить, что я не обижу ее, как обидел тот подонок.

— А еще лучше, Эйдан, она должна поверить, что ты любишь ее так, как ее никто никогда не любил.

Эйдан изумленно вытаращил глаза.

— И когда это ты стал таким умником?

— Больше двадцати лет я наблюдал за людьми и старательно избегал ситуаций, в которую попал ты. На долю Джуд выпало мало любви и уважения, а она в них нуждается.

— Я люблю и уважаю ее.

— Я знаю. — С искренним сочувствием Шон сжал плечо брата. — А она не знает. Ты должен смирить свою гордыню. Я понимаю, как тебе это тяжело.

— То есть я должен поползать на коленях?

Шон усмехнулся.

— Твои колени выдержат.

— Пожалуй. Будет не больнее сломанного носа.

— Она нужна тебе?

— Больше всего на свете.

— Эйдан, если ты не скажешь ей именно это, если ты не отдашь ей свое сердце, если не откроешь ей свою душу и не дашь ей время поверить в то, что она там видит, ты никогда ее не получишь.

— Она может снова отвергнуть меня.

— Может. — Шон встал, положил ладонь на плечо Эйдана. — Риск есть. Но на моей памяти ты никогда не боялся рисковать.

— Еще одно открытие для тебя. — Эйдан поднял руку, накрыл ладонь брата. — Я в панике. — Он встал из-за стола. — Если вы тут справитесь, я бы прошелся. Надо проветриться, прежде чем идти к ней. — Он осторожно дотронулся до носа. — Ужасный вид?

— Ужасный, — с готовностью подтвердил Шон. — А будет еще хуже.

У Джуд безумно болела рука. Если бы она не увлеклась проклятьями, то встревожилась бы, не сломала ли кости. Хотя если пальцы сгибаются и разгибаются, она просто здорово ушибла руку, чуть не пробив кусок бетона, прикинувшийся головой Эйдана Галлахера.

Первым делом Джуд позвонила в аэропорт и поменяла билет на завтра. Нет, не из-за Эйдана, ни в коем случае. Просто ей срочно нужно в Чикаго, побыстрее сделать все, что она задумала.

А потом она вернется сюда и будет жить долго и счастливо той жизнью, которую выбрала для себя сама, с тем, кого выберет сама. И единственный человек, которого точно не будет в этом списке, — Эйдан Галлахер.

Джуд позвонила Молли и попросила приютить Финна. Она уже скучала по щенку и, чувствуя свою вину перед ним, взяла его на руки и крепко прижала к себе.

— Тебе будет очень хорошо у О'Тулов. Вот увидишь. А я вернусь раньше, чем ты поймешь, что меня нет, и привезу тебе подарок.

Джуд чмокнула щенка в нос и отправилась наверх собирать вещи. Много вещей брать не надо. Даже если дела займут пару недель, в Чикаго осталась ее одежда. Она возьмет только большую дорожную сумку и ноутбук. В самолете она отпразднует свободу бокалом шампанского и составит список всех необходимых дел.

А еще она убедит бабулю приехать с ней в Ирландию и пожить здесь до конца лета. Она даже постарается уговорить родителей приехать сюда и лично убедиться, что она хорошо устроилась и вполне счастлива.

Все остальное — мелочи. Продать машину, мебель, отправить сюда немногие любимые вещи. Удивительно, как мало она любит из того, что накопилось за последние годы.

Закрыть банковские счета, оформить все необходимые документы, оставить свой новый постоянный адрес. Недели, ну, десяти дней должно хватить. И прошлое останется в прошлом.

Продажу квартиры можно завершить по почте и телефону.

Джуд сложила вещи в дорожную сумку, застегнула молнию. Вот и все. Осталось утром передать Финна и ключи от коттеджа Молли. Чем бы заняться, чтобы скоротать время? Поработать в саду, чтобы не осталось ни одного сорняка, ни одного увядшего цветка, а потом еще разок навестить на холме Мод, сказать, что уезжает лишь на несколько дней.

Отлично! Джуд взяла садовые инструменты и перчатки, нацепила шляпку и вышла в сад.

Эйдан не собирался идти на могилу Мод, ноги сами повели его туда, и он не стал сопротивляться, понадеявшись, что найдет там утешение или, по меньшей мере, сочувствие.

Наклонившись над могилой, он провел пальцами по цветам, которые в прошлый раз оставила Джуд.

— Джуд часто приходит к вам. У нее доброе, щедрое сердце. Надеюсь, хоть немного доброты и щедрости она оставила в нем для меня. Она ваша родственница, и, хотя я не знал вас молодой, я слышал, что вы были вспыльчивы и упрямы, прошу прощения. Должен сказать, что она пошла в вас, и меня это в ней восхищает. Я хочу повидаться с ней сегодня и снова попросить ее стать моей женой.

— Тогда не повторяй моих ошибок.

Эйдан поднял голову и встретился взглядом с взглядом ярко-синих глаз.

— Так, значит, вы настоящий.

— Настоящий, как этот день, — заверил его Кэррик. — Она дважды сказала «нет». Если она откажет в третий раз, ты мне будешь не нужен, а значит, я зря потерял время.

— Я делал ей предложение не для того, чтобы принести пользу вам.

— Как бы то ни было, у меня остался единственный шанс. А потому берегись, Галлахер. Я не могу помочь тебе своими чарами. Это запрещено даже мне. Но я могу дать совет.

— Я сегодня уже получил кучу советов, спасибо большое.