Русская душа и нерусская власть - Миронова Татьяна - Страница 65

Что же это за страхи такие, мучающие нас, словно грехом нажитые деньги, страхи, переданные от предков по наследству и терзающие, жгущие, палящие нас призрачными видениями. Это страхи, сквозь толщу веков пронзившие поколения, переданные нам, потомственным трусам, от предков, наверное, тоже не отличавшихся смелостью. Первый подсознательный страх — страх перед нашествиями и войнами, архетипом заякоривший наш рассудок, страх, выплеснувшийся в формуле «лишь бы не было войны». Голос разума бессилен убедить население, что война против русского народа идет вот уже второе столетие, и именно сейчас она разгорается с новой силой. Поджавши хвост, в обнимку с зомбирующим их телевизором трусы причитают: только бы не война! Яснее ясного становится тогда, где были их предки в минувшую войну, где пережидали и прочие смуты в государстве, — где угодно, только не на полях сражений.

Еще один подсознательный страх — страх перед голодом. Тупой ноющей болью крутит он кишки вполне сытых людей, наполняет их безумной потребностью накапливать богатства, опасаясь призрака нищеты без куска хлеба. Эти потомки пристроившихся возле теплых сытных местечек предков и сами несут в себе подсознательный инстинкт собирательства и запасливости, который неизбежно оборачивается отбиранием добра у своих же братьев. Трижды в прошлом столетии страна голодала, в Гражданскую, когда грянула продразверстка, в лихолетье раскулачивания, в Отечественную и после нее, пока не вернулись с фронтов хлебопашцы. Но наследственный страх перед голодом победил не всех, а лишь тех, кто не голодал тогда, отбирая хлеб у других. И этой патологической жадностью больны сегодня их потомки, многие из которых выросли в олигархов, в банкиров, в топ-менеджеров.

И еще один подсознательный страх как постыдное наследство от недостойных предков досталось многим из нашего народа — это страх перед политическими репрессиями. Вот он-то сегодня самый живучий и въевшийся в наш рассудок. Он парализует волю, он сковывает человека по рукам и ногам, заставляя клонить голову перед негодяем, этот страх заставляет язык прилипнуть к гортани, приказывая молчать в ответ на бесчинства. Слишком много в истории минувшего века соглашательства со злом, пресмыкательства перед злом, покорности воинствующему злу. А ведь русская пословица разрушала эти страхи коротко и премудро: «От сумы и от тюрьмы не зарекайся!» Дескать, всякое бывает и такое в жизни, горе — не беда!

Ныне важно понять, что мучающие нас страхи — это во многом отголоски наследственных прегрешений наших предков, передавших нам свою трусость, соглашательство со злом, отступничество от правды, всеохватывающую боязнь. С этим нельзя в себе мириться, ибо наши наследственные, генетически врожденные, а также приобретенные в течение жизни страхи, если их не изживать и не перебарывать, как дурная болезнь, сведут в могилу и нас, и наше потомство.

И все же, почему русские — народ исторически бесстрашный, не имеющий в своем прошлом позорных страниц отступления и бегства от опасностей, — ныне стал боязливым и нерешительным? На наш взгляд, тут дело не только в том, что русские изменились качественно, что сегодня это в большинстве своем потомки выживших в годины войн и репрессий, а значит, потомки наиболее осторожных, осмотрительных, пугливых и несмелых людей. Дело еще и в том, что сегодня страшливость и пугливость в России культивируются подобно вирусам заразных болезней в бактериологических военных лабораториях. Вирус страха, размножившись в многочисленных своих формах, поражает население и парализует его волю.

Попробуем разобраться, как это происходит. Советское общество, как мы его помним, было основано на стабильности жизни. Каждый знал, что ему гарантированы образование, если захочет учиться, медицинское обслуживание, если заболеет, работа, чтобы прокормить себя и семью, пенсия, если он до нее доживет. Грядущее прорисовывалось ясным и безмятежным, будущее детей выглядело надежным, только учись, работай, служи и не слишком возникай со своим мнением. Но обрушившиеся на страну в период правления М.С. Горбачева катастрофы стерли представление о безмятежности и стабильности советского бытия. Землетрясение в Армении, железнодорожная катастрофа под Уфой, Чернобыль и война в Афганистане напугали народ непредсказуемостью таящейся где-то рядом опасности, убедили многих, что все обещанные гарантии беспечного бытия рассыпаются в прах из-за ненадежности самой социально-политической системы, допускающей подобные катастрофические ужасы. Представление о стабильности советского социализма дало трещины, в эти трещины противники режима стали лить воду лукавого словоблудия о преимуществах капиталистического строя, и раскололи государство, на обломках которого народ возмечтал о личной инициативе, свободе мнений, частной собственности и возможности обогащаться.

Надо ли говорить, что эти ожидания были пустым обманом. Мы все оказались в ином мире, который не совпал с нашими мечтами и с обещанными нам перестройщиками благами. Неожиданно для себя мы обнаружили, что живем в обществе, которое в последние годы именуется социологами и политологами обществом риска.

Первое, чего мы лишились тотчас же, это социальные гарантии социалистического строя: право на работу, образование, бесплатную медицину, гарантированную достойную пенсию. За образование и медицину надо теперь платить, а хорошие работа и пенсия стали символом удачи, а не плодом усердного труда. Перспективы жизни сразу обрели зыбкие очертания. Что будет с тобой, если заболеешь, сможешь ли заплатить за лечение? Что будет с твоими детьми, если нечем будет платить за их образование? Что будет с твоей семьей, если потеряешь работу? Сможешь ли сохранить свое жилье, если в очередной раз взлетят цены на коммунальные услуги? Как жить на старости лет на предоставляемую ныне нищенскую пенсию?

Естественной реакцией на эти вопросы для человека, привыкшего к иным условиям жизни, является страх. Мы все очутились в государстве, где нам никто ничего не гарантирует, где твою жизнь, будущее семьи и детей определяют не твои таланты, не твоя работоспособность, не твое образование, а случай, такой поворот судьбы, как причастность к семейному клану олигарха или правителя. Эта случайность выбора счастливчиков загоняет население в тупики безволия и бессилия, ведь что ни делай, как ни шевелись, как ни пробивайся к светлому будущему трудом и талантами, тебя опередят не более трудолюбивые или талантливые, а пронырливые сородичи и сослуживцы власть и деньги имущих. Так была создана у нас основа общества риска.

Дальше на этот вездесущий, повседневный страх перед будущим собственной семьи в наших душах наложились страхи от катастроф, рожденных именно обществом риска. Как раз те самые случайные счастливчики и удачники, родня и приятели власть и деньги имущих, оказавшихся у руля государства тоже по случайности, а не по уму и таланту, разумеется, не могут быть специалистами ни в какой из управляемых ими областей. Ради денег и прибылей эти, так называемые менеджеры, гробят страну: промышленность, сельское хозяйство, энергетику, науку. В результате — большие и малые катастрофы, самым ярким примером которой стала авария на Саяно-Шушенской ГЭС. Каждый день мы слышим о падающих самолетах и вертолетах, об автокатастрофах, о крушениях поездов, об экологических бедствиях, утечках ядовитых веществ, от которых задыхаются целые города. Всем памятны и московский «конец света» в метро в 2005 году, и трагедия подлодки «Курск», которую не сумели поднять, и затонувший батискаф на Камчатке, и страшная авария на шахте «Распадская», и эпидемия пожаров жарким летом 2010 года по всей России. Эти катастрофы — вовсе не плод природных стихий, а рукотворные трагедии, следствие принятия неправильных, безответственных решений необразованными, бессовестными, алчными управленцами, не понесшими за это никакого наказания. Люди в обществе риска, где им не гарантирована стабильная жизнь в соответствии с их трудом и талантами, оказываются под прессом многократно возросшего числа техногенных катастроф, вызванных решениями и деятельностью случайно удачливых, а потому безответственных, неграмотных, непрофессиональных управленцев и собственников предприятий. И теперь мы постоянно ждем, что откуда-нибудь да грянет беда. И каждый день получаем известия о новых авариях и катастрофах.