Дживс и феодальная верность; Тетки – не джентльмены; Посоветуйтесь с Дживсом! - Вудхаус Пэлем Грэнвил - Страница 36

Дверь за дядей Томом закрылась, и тетя Далия с хрипом выдохнула воздух.

– Уфф! – произнесла она.

Я нашел, что это метко сказано.

– Что нам теперь делать, как вы думаете? – спросил я ее.

– Я знаю, что бы я хотела сделать: поручить разрешение всех наших трудностей Дживсу, если бы некоторые умники не умудрились отпустить его на пирушку в Лондон, когда он так нужен нам здесь.

– Он мог уже возвратиться.

– Позвони Сеппингсу и спроси.

Я надавил звонок.

– Э-э, Сеппингс, – сказал я, когда он явился со словами «Вы звонили, мэм?», – Дживс еще не вернулся?

– Вернулся, сэр.

– Тогда пошлите его сюда со всей возможной скоростью.

Несколько мгновений спустя вышеназванный персонаж был уже среди нас, такой головастый и сообразительный, что сердце мое взыграло, словно я увидел радугу в небесах.

– О, Дживс! – простонал я.

– О, Дживс! – простонала и тетя Далия, дыша мне в затылок.

– После вас, – вежливо сказал я.

– Нет, давай сначала ты, – возразила она, любезно уступая мне очередь. – Твоя беда горше моей. С моей еще можно подождать.

Я был тронут:

– Очень благородно с вашей стороны, моя старушенция. Ценю. Дживс, прошу вашего самого пристального внимания. Уж будьте добры. У нас тут возникли некоторые затруднения.

– Да, сэр?

– Собственно, их в общей сложности два.

– Да, сэр?

– Назовем их затруднение А и затруднение Б, если вы не против.

– Разумеется, сэр. Как вам будет угодно.

– Тогда вот вам затруднение А, относящееся ко мне. – Я быстро обрисовал ему картину, ясно и доступно изложив факт за фактом. – Так что вот, Дживс. Приведите в действие мозги. Если вам желательно прохаживаться по коридору – сделайте милость.

– Этого не понадобится, сэр. Мне уже ясно, что тут надо будет сделать.

Я сказал, что хорошо бы мне тоже это стало ясно.

– Ожерелье следует вернуть миссис Троттер, сэр.

– То есть возвратить по исходному адресу?

– Именно так, сэр.

– Но, Дживс, – возразил я дрогнувшим голосом, – она же может удивиться, как оно ко мне попало. Что, если она примется выяснять и расспрашивать, а расспросив и выяснив, бросится к телефону звать полицейских инспекторов и сержантов?

Маленький мускул в уголке его рта снисходительно дрогнул.

– Операция по возвращению, сэр, должна быть произведена, разумеется, втайне. Я бы предложил, например, занести драгоценность в покои дамы, когда там никого не будет. Скажем, в тот момент, когда хозяйка будет сидеть за обеденным столом.

– Но ведь и я тоже буду сидеть за обеденным столом. Не могу же я извиниться и сбегать наверх во время рыбной перемены.

– Я как раз собирался предложить, чтобы вы поручили это дело мне, сэр. Мои передвижения будут не столь ограничены.

– То есть вы вызываетесь все это дельце обделать сами?

– Если вы передадите драгоценность в мои руки, сэр, я с радостью все осуществлю.

Я чуть не онемел от избытка чувств. Меня ожег стыд и пронзило раскаяние. Я понял, как сильно ошибался, заподозрив, что Дживс сам не соображает, что говорит.

– Вот это да, Дживс! Это по-феодальному.

– Ну что вы, сэр.

– Вы разрешили такую трудную задачу. Rem… как там дальше у вас говорится?

– Rem acu tetigisti, сэр?

– Оно самое. Это ведь значит: «Ты попал пальцем в самую точку»?

– Да, сэр. Это будет приблизительный перевод с латыни. Я рад, что вам понравилось данное выражение. Но если я не ошибаюсь, вы говорили, что существует еще одно обстоятельство, которое вас беспокоит?

– Затруднение Б – это моя проблема, Дживс, – вступила в разговор тетя Далия. Престарелая родственница в продолжение всего предыдущего диалога сидела за кулисой и досадовала, что ее не выпускают на сцену. – Она касается Анатоля.

– Да, мэм?

– Его требует у меня миссис Троттер.

– Вот как, мэм?

– Она говорит, что не позволит Троттеру купить у меня «Будуар», если ей не отдадут Анатоля. А вы знаете, как мне важно продать «Будуар». Клянусь духом селитры! – горячо воскликнула моя тетя. – Вот если бы нашелся способ придать Л. Дж. Троттеру твердости характера, чтобы он мог противостоять своей толстухе и не подчиниться ей!

– Такой способ есть, мэм.

Тетя Далия подскочила на добрый фут с четвертью. Можно было подумать, что этот спокойный ответ был на самом деле восточным кинжалом, который вонзился ей в мякоть ноги.

– Что вы сказали, Дживс? Что такой способ есть?

– Да, мэм. Я полагаю, что побудить мистера Троттера к неповиновению супруге будет достаточно несложно.

Мне не хотелось никому портить настроение, но тут я не мог не вставить слово.

– От души сожалею, что приходится оторвать чашу радости от ваших уст, престарелая страдалица, – сказал я, – но боюсь, тут всего лишь принимается желаемое за действительное. Опомнитесь, Дживс. Ваши речи… как это называется?., без… безосновательны?

– Безосновательны или легкомысленны, сэр.

– Благодарю вас. Вы говорите, Дживс, безосновательно или легкомысленно о том, чтобы побудить мистера Л. Дж. Троттера сбросить иго и пойти против желания его значительно лучшей половины, – но не слишком ли ваши надежды… черт, опять забыл слово.

– Радужны, сэр?

– Да. Радужны. Как ни кратковременно мое знакомство с этой четой, я этого Л. Дж. Троттера вижу насквозь. Он относится к мамаше Троттер с таким же преклонением, какое может испытывать крайне робкий червь к здоровенной курице породы плимутрок или орпингтон. Стоит ей пикнуть, и он сворачивается в клубочек. Так что ваше заявление о том, как несложно побудить его к неповиновению, повисает в воздухе, вам не кажется?

Я думал, что здесь я его уел, но ничего подобного.

– Если позволите, я сейчас объясню, сэр. Мне известно от Сеппингса, который многое слышал своими ушами, что эта дама крайне честолюбива и жаждет видеть своего супруга возведенным в рыцарское достоинство, мэм.

Тетя Далия кивнула:

– Это верно. Она постоянно об этом рассуждает. Ей кажется, что таким образом она утрет нос олдерменше миссис Бленкинсоп.

– Именно так, мэм.

Я сильно удивился:

– Разве таким субъектам дают рыцарское звание?

– О да, сэр. Джентльмену, занимающему столь видное положение в издательском мире, постоянно грозит опасность удостоиться посвящения.

– Опасность? Они же любят, когда их посвящают в рыцари?

– Но не те из них, кто, подобно мистеру Троттеру, отличается застенчивым нравом, сэр. Для него этот ритуал был бы тягостным испытанием. Посвящаемый должен, например, в атласных брюках до колен пятиться назад с мечом между ног – впечатлительному джентльмену, ведущему упорядоченный образ жизни, это пришлось бы не по вкусу. И конечно, его пугает мысль, что впредь до кончины он будет именоваться не иначе как сэр Лемуэль.

– Неужто его имя – Лемуэль?

– Боюсь, что да, сэр.

– Воспользовался бы вторым именем.

– Второе его имя – Генгульфус.

– Бог ты мой, Дживс! – покачал я головой, вспомнив о своем дяде Томасе Портарлингтоне. – По-моему, кто-то мутит воду в источнике, из которого проистекают имена, вам не кажется?

– Несомненно, сэр.

Тетя Далия слушала нас с недоуменным выражением лица, как человек, который никак не возьмет в толк, о чем речь.

– К чему вы ведете, Дживс? – спросила она.

– Сейчас объясню, мэм. Я намеревался высказать предположение, что, услышь мистер Троттер о стоящем перед ним выборе – либо купить «Будуар элегантной дамы», либо же его супруге станет известно, что ему уже был предложен титул и он отказался, – и, возможно, он выкажет более сговорчивости, чем прежде, мэм.

Тетю Далию словно ударили по лбу носком, полным мокрого песка. Она пошатнулась и, чтобы не упасть, вцепилась в мою руку повыше локтя, притом достаточно чувствительно. Поэтому ее ответного замечания я не расслышал, хотя, несомненно, она сказала «Ух ты!», или «Фу-ты ну-ты!», или еще что-нибудь в таком же духе, так что, я полагаю, невелика потеря. Когда туман растаял и я опомнился, Дживс продолжал развивать свою мысль: