Путь к золотому дракону. Трилогия - Быкова Мария Алексеевна - Страница 21

Обрадованный Сигурд, поняв, что ужин, возможно, чем-то разнообразят, убрал ведро с глаз подальше под кустик.

Есть хотелось. Разделанная сырая рыба вопияла. Желудок сосредоточенно внимал. И тут меня осенило:

— Слушай, можно же сделать по-другому. Сигурд, глина здесь есть?

— Есть, — настороженно ответил оборотень.

Я тем временем вспоминала, как Хельги с Генри готовили рыбу в Треугольнике.

— Тащи ее сюда. Эгмонт, все, что тебе нужно, — это посолить рыбу, замазать ее глиной и запечь в углях. А мы, пока светло, пройдемся по лесу, может, черемши наберем. Говорят, к рыбе самое то.

Черемши мы не нашли. Зато Сигурд нашел полянку грибов и куст ягод. Поскольку в грибах я ничего не смыслила, а с ягодами ошибиться сложнее, мне даны были четкие инструкции: собирать только эти вот красненькие сверху, а черненькие снизу не трогать ни за что на свете.

Именно так я и поступила.

К тому моменту, как вернулся довольный Сигурд с грибами, у меня в ведре было уже на треть набрано ягод. Еще бы — в высоту куст был больше чем я, а в обхвате больше чем три Сигурда как минимум.

У костра нас встретил голодный и недовольный Эгмонт.

Я бодро разворошила угли и вытащила рыбу. Как это удалось Рихтеру, я так и не поняла, но снаружи наш ужин сгорел, а внутри остался совершенно сырым.

После моих гастрономических достижений критиковать неудачу Эгмонта как-то язык не повернулся. Костер развели заново, на прутиках пожарили собранные хозяйственным волкодлаком грибы, мои ягоды пошли на десерт. Заметим, пошли на ура.

Вечер удался. Спать мы легли сытые и довольные, но какое-то время спустя Сигурд беспокойно заворочался, вздрогнул и опрометью побежал прочь в кусты. Следующим был Эгмонт, после чего пришла и моя очередь. В силу определенных обстоятельств нам пришлось поделить прилежащие окрестности на сектора, чтобы, так сказать, не пересекаться. Где-то перед рассветом я поняла, что пора принимать меры.

Стараясь не слишком громко шипеть сквозь зубы, я отыскала конспект с лекциями магистра Ламмерлэйк, нашла нужный рецепт, и через полчаса зелье было готово. Это были едва ли не самые длинные полчаса в моей жизни.

Магистр не зря всегда отмечала мою тягу к знаниям. Зелье подействовало, пусть я и варила его впервые в жизни. Проблемы с нижними отделами пищеварительного тракта прекратились как по волшебству. Хотя почему «как»?

Несколько минут мы наслаждались тишиной и покоем, наступившими в организмах, — но эти минуты очень быстро прошли.

Первым, по сложившейся традиции, среагировал Сигурд. Зажимая ладонями рот, он стремительно умчался по уже знакомому направлению. Я проводила его печальным взглядом и горько вздохнула. Ну не виноватая я, меня не учили варить зелья для волкодлаков!

Очень скоро выяснилось, что меня не учили варить зелья и для магистров. А еще чуть позже — что и для полукровок, похоже, тоже.

Какое-то время мы надеялись, что все само пройдет. Потом Эгмонт наконец вспомнил, что он дипломированный специалист, и предложил свои лекарские услуги. Сигурд заявил в ответ, что более из рук магов он, окромя холодной воды, ничего не возьмет, да и то еще подумать надо. И уж лучше он пойдет поищет помощи у матушки-природы. И пошел, предварительно обернувшись волком.

Это, скажу я вам, было то еще зрелище: белый волк с шерстью, свалявшейся на боках, задравший хвост торчком и поминутно отворачивающий морду то вправо, то влево, чтобы не забрызгать себе лап. Словом, ужас да и только.

Сигурд скрылся в кустах, а Эгмонт со вздохом подтянул поближе сумку, порылся, достал довольно объемистый мешочек и высыпал немного себе на ладонь. Заинтересовавшись, я пододвинулась поближе. Это оказались комочки разного размера, достаточно плотные, с резким маслянистым запахом. Я понятия не имела, что это могло быть, зато точно знала: проглотить ничего не смогу, это факт.

Рихтер отделил от общей кучки три комочка побольше, посмотрел на меня, добавил еще один маленький и сказал:

— Положи под язык и рассасывай. Подействует почти сразу. Или не подействует совсем, но хуже все равно не будет.

Это была чистейшая правда: хуже было некуда. Я покорно запихнула лекарство в рот. Рихтер тем временем ссыпал себе под язык оставшиеся восемь или десять штук лекарства.

Какое-то время я прислушивалась к ощущениям, а потом просто заснула. Первое время мне было отчаянно холодно, но вставать за плащом было выше моих сил. Потом то ли я притерпелась, то ли меня укрыл Эгмонт.

В итоге обе версии оказались ложными. Проснувшись, я поняла, что лежу, вцепившись руками и ногами в спящего волка, большого, теплого и лохматого, а на морде у него написано просто неземное блаженство. Он явно нашел свою лечебную травку.

Как мало надо, чтобы почувствовать себя счастливым…

Желудок деликатно напомнил, что утром полагается завтрак. И я поняла — жизнь продолжается.

В Большом зале заседаний КОВЕНа сегодня было даже несколько тесновато. Кроме членов Совета с Магистром Эллендаром во главе здесь присутствовал почти весь педагогический состав Академии Магических Искусств, в которой, как известно, работают лучшие маги Лыкоморья. Был здесь директор Буковец, как всегда нервный и печальный, была магистр Дэнн, преспокойно перебиравшая нефритовые четки, была магистр Ламмерлэйк в эльфийском платье тончайшего шелка. Присутствовали также магистры Зирак и Фенгиаруленгеддир. Словом, из старшего педагогического состава отсутствовали только двое: магистр Эгмонт Рихтер, по непонятым еще до конца причинам, и магистр Марцелл Руфин Назон, но с этим как раз все было понятно. Нельзя же оставить Академию совсем без присмотра!.. К тому же кресел и так не хватило — пришлось посылать магистра Цвирта, как младшего, в Малый зал. Так что если отсутствие магистра Назона кого-то и огорчало, так только его одного.

Помимо вышеперечисленных специалистов в зале присутствовали еще два мага высочайшей квалификации. В нарушение всех протокольных принципов оба они восседали не в знаменитых ковенских креслах, а в том, что сочли достойным (чему, заметим в скобках, был невероятно рад магистр Цвирт). Учитель покачивался в кресле-качалке, блаженно щуря глаза и греясь в лучах летнего солнца, а Арлаутар аунд Элдер, с одухотворенным эльфийским лицом и глядящими в вечность глазами, сидел на чем-то плетеном, воздушном и настолько хрупком, что страшно было на это «что-то» даже смотреть. Эльфа оно как-то выдерживало, но вот лишний взгляд мог оказаться роковым.

Оба ветерана магических служб благосклонно взирали на Цвирта, который, со стульями в руках, бегал из зала в зал. Некромантки — госпожи Дэнн и Бранниган — негромко переговаривались на профессиональные темы. Прислушавшись, можно было различить: «На третьи сутки… да, вяз над могилой… а руническая надпись?» Звучало невинно, но больше прислушиваться отчего-то никто не хотел. Миллендира Предсказательница вертела в пальцах бледный цветок, Эльвира Ламмерлэйк полировала ногти специальной подушечкой, а Зирак, которому Мерлин вежливо уступил свой стул, о чем-то разговаривал с ним на гномском языке.

Словом, магам было чем заняться. Магистр Эллендар внимательно оглядел собрание и ни на одном лице не увидел усиленного желания отлавливать беглого Рихтера с этой его адепткой. Оборотень — другое дело, но половина присутствующих даже не подозревала, чем именно он так опасен.

Наконец вопрос со стульями был решен. Запыхавшийся Цвирт занял свое место, и Эллендар, встав, стукнул посохом о пол. Маги и магички замолчали, дисциплинированно глядя на высокое начальство.

— Полагаю, нет необходимости еще раз напоминать, что побудило нас собраться в этом зале, — внушительно сказал Эллендар, еще раз обводя собравшихся взглядом. — Магистр Цвирт, доложите нам, как продвигается дело.

Цвирт встал и, откашлявшись, вытащил откуда-то кусочек пергамента.

— Нам удалось проследить точку выхода телепорта, который магистр Эгмонт Рихтер построил для всех вышеперечисленных лиц на площади перед тюрьмой КОВЕНа, — бодро проговорил он и сделал многозначительную паузу. Собственно, это было единственное, чем Цвирт мог гордиться, потому что другой информации со знаком «плюс» у него не было. У него вообще больше не было никакой информации, и он изо всех сил надеялся, что кто-нибудь из магов выручит его, взяв слово.