Ветер не лжет - Аренев Владимир - Страница 3

Такого не случалось с ним давно, очень давно. Он уже и забыл, как это бывает.

«Бывает, бывает… Но не со всяким. Иному не повезет. А иной и пройдет мимо, не заметит…»

Он заставил себя выпрямиться и вышел прочь. Не оглядываясь, ступая размеренно и не спеша.

Хотя знал, что иб-Барахья смотрит ему вслед.

Покинув залу, Иллеар и мастер битв отправились на первый этаж, в гостевые покои. Какое-то время ал-Леад молчал, потом решился.

— Государь… Государь, все переменилось. Мы не знаем, какую цену она запросит. И… я ошибался, мой шулдар. Она очень опасна, эта иб-Барахья. Нам не следовало сюда ехать.

— Мы уже здесь, — не оборачиваясь, проронил Иллеар, — твой сын ранен, а я задал вопрос. И заплачу цену, которую она запросит.

— Любую?

— Договор заключен, доблестный ал-Леад. И слово шулдара по-прежнему что-то да значит. Даже здесь. И если это так — а это так! — тогда о чем мы говорим?

Мастер битв покачал головой, как будто сам не верил, что осмеливается перечить шулдару:

— Слишком многое зависит от слов одной-единственной женщины, государь. Когда мы отправлялись сюда, все было по-другому. Другой вопрос, другие намеренья. Нам требовалось подтверждение, дабы вдохновить воинов. А теперь…

— Ты ведь понимаешь, что, если она не лжет, сегодня она спасла жизни многих воинов. Может, и твою… и мою.

— Это так. Но сердцем чую: она ведет собственную игру.

— «Иб-Барахья не способна лгать». Твои слова.

— Правда бывает разной, государь. Заметили ли вы, что в зале, за одной из занавесей, скрывался кто-то еще?

Иллеар, конечно, не заметил. И мастер битв это знал.

— Наверное, охранники, доблестный ал-Леад. Или одна из «сестер». Да и что, в сущности, меня…

Он прервался, услышав снизу на лестнице чьи-то шаги. Резко, встревоженно переговаривались три или четыре женщины — и поднимались сюда, к ним.

— К иб-Барахье сейчас нельзя! У нее паломники!

— Послушай, милая, когда я говорю «важно», это действительно важно. В первую очередь — для иб-Барахьи, веришь ты мне или нет.

— Но…

— Обещаю, она не накажет тебя за наше вторжение. Или ты не веришь слову Ламбэри Безжалостной?

Иллеар едва успел обменяться с мастером битв понимающими взглядами, когда женщины наконец заметили «паломников». Их действительно было четверо: служанка и трое облаченных в доспехи, поджарых и решительных воительниц. Судя по запыленным одеждам, гостьи только что прибыли в оазис. И сразу, стало быть, возжелали встретиться с иб-Барахьей.

Иллеар не видел в том ничего удивительного. Йор-падды, к коим, безусловно, принадлежали все трое, были славны в «диком» Тайнангине крутым нравом, невероятной воинской выучкой и умением изничтожать джиэммонов, быстро и беспощадно. Впрочем, не только джиэммонов — любых своих врагов, кем бы те ни были.

И если уж йор-падды желают срочно видеть иб-Барахью, значит, дело и впрямь не терпит отлагательств.

«Не помешает ли ей это искать ответ?» Иллеар внимательнее присмотрелся ко всем троим, как будто мог так узнать, зачем им понадобилась иб-Барахья.

Старшая йор-падда шла впереди и не слушала лепета сестры. Лицо воительницы перечеркивал волнистый багровый шрам, из-за чего казалось, что она улыбается. Но достаточно было заглянуть ей в глаза — черные, бездонные, как высохшие колодцы на границе Мертвых Песков, — чтобы понять свою ошибку. Иллеар не сомневался: эта женщина убивала, и не раз. И не только джиэммонов да разбойников.

К счастью служанки, та спорила не с «улыбчивой», но с двумя другими, что выглядели помоложе и не так пугающе. Выглядели. Но Иллеар-то знал, кто такая Ламбэри Безжалостная. И если бы случай свел их на поле боя, шулдар предпочел бы скрестить клинки со шрамоносной, а не с этой вот, чей голос вкрадчив и мягок, чьи движения плавны, а взгляд напоминает взгляд барханного кота. Ламбэри Безжалостная верховодит своим отрядом всего-то лет пять, но слава ее докатилась до стен Бахрайда и Айд-Кахирры, ее именем матери пугают непослушных детишек, а новобранцы, которым выпало служить на Восточной Стене, в полуночных жарких снах мечтают о ее объятиях.

Иллеар встречался с Ламбэри лишь однажды, года четыре назад, — к обоюдному, помнится, удовольствию.

Третью йор-падду он смутно помнил: тогда она была моложе и держалась точно так же в тени. И татуировка на ее налысо обритой голове была такая же: узор из переливчатых чешуек. Много позже — и случайно — шулдар узнал, какую роль играла эта третья.

Итак, одна из самых знаменитых воительниц «дикого» Тайнангина в сопровождении телохранительницы и чующей желает немедленно видеть иб-Барахью.

Зачем бы это?

— Ваше Могущество. — Ламбэри, разумеется, узнала его.

Тем более странно, что после краткого приветствия йор-падда проходит мимо. Молча. Чуть сузив глаза и опустив ладонь на рукоять сабли. Чующая («Ее звали Змейка», — вспоминает вдруг Иллеар) ведет себя ровно так же.

И обе одаривают шулдара с мастером битв внимательными взглядами.

«Она хочет говорить с провидицей обо мне», — догадывается Иллеар.

* * *

— Один из них носит в себе джиэммона! Вот так вот.

Иллэйса потянулась к чашке и заставила себя отпить совсем чуть-чуть. Во рту горчило. Все мысли перемешались.

В меньшей степени от того, о чем сообщила, едва ступив на порог, Ламбэри Безжалостная. В большей… — от всего остального. «Одно дело — знать, другое — испытать на себе».

— Ты уверена?

— Моя Змейка никогда не ошибается, иб-Барахья. Она — одна из лучших чующих по эту сторону Мертвых Песков.

Глупый вопрос, верно. Йор-падды всю свою жизнь проводят, охотясь на джиэммонов. Чующие быстро и уверенно отыскивают следы этих тварей. Остальные йор-падды — так же быстро и уверенно уничтожают чудовищ.

Если джиэммон проник в мир в собственном теле, это упрощает задачу. Если же он попал сюда бестелесным духом, а затем, посулами или угрозами, вломился к кому-нибудь «на ночлег»… Что ж, никто не вечен.

Пауза.

Еще глоточек чая. Вдох. Выдох.

— Который из них?

Йор-падды не ошибаются. В этом все дело. «Странное племя», — говорят о них везде: и за Мертвыми Песками, и во владениях шулдара (Иллэйса чувствует, как улыбка сама собою касается уголков ее губ), и даже здесь, в «диком» Тайнангине. Йор-падды не позволяют мужчинам управлять собой. Йор-падды воинственны и бесстрашны. Йор-падды ненавидят джиэммонов. И мужчин. Первых они уничтожают. Вторых — используют по назначению, утверждая, что мужчина годится лишь для удовольствий и для продолжения рода. Причем и на то, и на другое способен далеко не всегда.

Именно отряды пустынных воительниц нанимают купцы для охраны своих караванов. Йор-падд берут на службу в города там, за Мертвыми Песками, и здесь, в Тайнангине. Даже шулдар одно время пользовался их услугами…

— Не знаем.

Иллэйса едва не расплескала чай. — Что?

— Увы, иб-Барахья, мы не знаем, который из трех впустил «на ночлег» джиэммона. Мы побывали в деревне, мертвой деревне. Ее опустошила стая этих тварей. Змейка определила, сколько их там было. Мы отправились по следам, убили почти всех. Один ускользнул. Как оказалось потом — таился в деревне, бесплотный. Мы вернулись и обнаружили, что в деревне ночевали шулдар и его спутники. Когда они ушли, один из них впустил в себя джиэммона. Повторяю: мы не знаем, который из трех. Но если ты позволишь нам испытать их…

Еще глоток. Надо будет велеть Данаре, чтобы сильнее разбавляла чай.

— Исключено. Они произнесли клятву паломников и надели вуали. До тех пор, пока не покинут Таальфи, они неприкасаемы.

— Когда же это случится, иб-Барахья?

— Через несколько дней, Ламбэри.

— Стало быть, подождем, — кивнула Безжалостная. — Если необходимо, мы готовы надеть паломничьи вуали. Но не проси о том, чтобы мы ходили по Таальфи без оружия. Твоя служанка не желала пускать нас… следует отдать ей должное, делала она это решительно. И при других обстоятельствах мы бы подчинились. Но не сейчас.