Маг - Малинин Евгений Николаевич - Страница 39

И мне снова пришлось повторить свой рассказ о нашем появлении в этой стране. Когда я закончил, в комнате наступило обычное в таких случаях молчание. Обе мои слушательницы переваривали услышанное. Наконец Яса повернулась к Даниле с вопросом:

– А что это у тебя за свисток, и откуда… – но не договорила. Данила спал, положив руки на стол и устроив на них свою белокурую лохматую голову.

Старушка тут же вскочила и шепотом обратилась ко мне:

– Бери его на руки, положим его в постель…

Я бережно подхватил Данилку со стула и направился следом за хозяйкой по короткому коридорчику в маленькую, уютную спаленку. Там она откинула симпатичное лоскутное одеяльце с небольшой кроватки, и я, не раздевая, уложил Данилку. В комнате было прохладно и сладко пахло: не то луговыми цветами, не то цветочным медом. Мы прикрыли мальчишку одеялом и вернулись в гостиную. Усевшись за стол, я тут же ответил на заданный Ясой вопрос:

– Свисток Даниле подарил четырехликий Навон. Мы ночевали у него в первую ночь после перехода. Моя шпага тоже его подарок. И вообще, именно он посоветовал нам пробираться к Многоликому, к Черной скале. Навон считает, что только Многоликий сможет нам помочь вернуться назад, домой. И дорогу нам Навон подсказал.

– Значит, завтра вы пойдете через лес к Нароне, – сразу догадалась наша хозяйка.

– Да, через лес… – подтвердил я. Ольва испуганно переводила взгляд с меня на Ясу. Потом она вдруг встала и заявила:

– Я вернусь в таверну. Надо принести ваши вещи и что-то из еды, вам в дорогу…

Взглянув на Ясу и получив молчаливое одобрение, она тут же ушла.

– Поговорила бы я с тобой, – улыбнулась мне симпатичная старушка, – да уж больно тяжелая дорога у тебя впереди. Навон рассказал, наверное, какой у нас лес нехороший? Так что тебе отдохнуть надо хоть немного. Завтра вам пораньше уйти придется, пока Пип со своими прихвостнями искать вас не начал. Пойдем…

Она встала и направилась в ту комнату, где уже спал Данила.

– Домик у меня небольшой, комнату отдельную я тебе предоставить не могу, но постель тебе будет.

Из стенного шкафа в коридоре она вытянула свернутый в рулон тюфячок, подушку, небольшую стопку постельного белья и сунула все это мне в руки. Когда мы на цыпочках вошли к Даниле, она кивнула на пол возле его кроватки и прошептала:

– Здесь располагайся… – И тихо притворила за собой дверь.

Я раскатал на полу тюфяк, накрыл его простыней, бросил на него всунутую в наволочку подушку, быстро сбросил с себя свою джинсу и, улегшись на это шикарное ложе, натянул на себя вторую простыню. И тут же уснул.

«Ну что такое!… – мысленно разнесся мой вопль. – Я же только закрыл глаза, а меня уже трясут за плечо и пихают ботинком в бок!…»

Я открыл глаза. Надо мной склонилась свеженькая, раскрасневшаяся физиономия Данилы с блестящими глазами и аккуратно причесанными мокрыми волосами. Увидев, что я проснулся, он тихо произнес:

– Пора уходить, утро уже… – и тут же начал стаскивать с меня простыню.

С тихим, но душераздирающим стоном я сел на своем ложе. Вообще-то я люблю спать на жестком, но любым пристрастиям есть граница. После матрасика, на котором я провел несколько недолгих часов с закрытыми глазами, мои мышцы несколько одеревенели, суставы начали поскрипывать, а скелет, наоборот, значительно размягчился. Поэтому, когда я попробовал подняться, мое несчастное тело скрипело, хрустело, позвякивало и вместе с тем слегка расползалось. Однако усилием своей несгибаемой воли я восстановил контроль над собственным опорно-двигательным аппаратом и поплелся следом за Данилой, который тянул меня за онемевшую левую руку по темному коридору.

Таким порядком мой маленький Вергилий выволок меня во двор, накрытый густым, противно мокрым туманом, а затем втолкнул в небольшую деревянную будочку в глубине сада. Аккуратно прикрыв за собой дверь, маленький негодник пробормотал:

– Щас мы тебя в порядок приведем, – и завозился за дощатой стенкой.

Я блаженно привалился к шероховатой перегородке, закрыл глаза. В тот же момент мне на голову обрушился водопад достаточно холодной воды. Ну, может быть, и не водопад, но никак не меньше ведра.

От неожиданности я даже не смог как следует заорать. Я только слабо пискнул и попытался толкнуться в дверь. Но она оказалась запертой снаружи. И тут я почувствовал, что холодный душ действительно быстро прогнал сон и придал моему занемевшему телу определенную гибкость. Я поднял руки, чтобы как следует потянуться, но в этот момент за стенкой снова послышалась возня, и я получил на свою голову еще одно ведро холодной воды.

– Все, хватит… – громко и сурово сказал я, отфыркавшись. Немедленно в стенке открылось небольшое окошко.

Данила просунул в него большое жесткое полотенце, а следом за ней мою одежду. Растираясь куском сурового полотна, я услышал, как по дорожке сада прочь от моей пыточной камеры побежали быстрые мальчишечьи ноги.

Я вытерся насухо, оделся, причесался оказавшейся в полотенце расческой и, толкнув освобожденную дверь, вышел на песчаную дорожку, ведущую к заднему крылечку домика. Через секунду я входил в небольшую, чистенькую кухоньку.

За столом, сбоку у окна, расположился Данила и с удовольствием пил молоко из большой глиняной кружки. Рядом с ним сидела Ольва, положив на колени нашу котомку. Яса хлопотала возле маленького столика, притулившегося около плиты. Как только я вошел, хозяйка улыбнулась мне, пододвинула к столу небольшой табурет, на который я тут же опустился, и поставила передо мной тарелку с огромным куском хлеба, накрытым желтым ноздреватым сыром, посыпанным рубленой зеленью. В нос сразу ударил сытный сырный дух. Не успел я вонзить в этот чудесный бутерброд свои оголодавшие зубы, как рядом с тарелкой опустилась кружка, наполненная свежим молоком. Я энергично принялся за еду, а Ольва продолжила начатый еще до моего появления рассказ.