Драконья алчность, или Дело Алмазного Фонда - Малинин Евгений Николаевич - Страница 26

– Не удивляйся, учитель, – с улыбкой проговорил я, – Мне пришлось поездить на лошадях, так что верховая езда для меня занятие привычное.

И тут же в моей памяти возникла… фея Годена на своей белоснежной лошадке. Видение было настолько живое, что мне пришлось тряхнуть головой, чтобы отогнать его, не дать тоске снова овладеть моим сердцем.

– Мне будет очень интересно послушать о твоих путешествиях! – заинтересованно воскликнул Фун Ку-цзы, помогая мне отвлечься от невеселых воспоминаний, – Похоже, ты обладаешь самыми разными и… необычными для твоего статуса умениями!

– Да, учитель, ты, как всегда, прав, – поклонился я с седла в его сторону, – Я порой и сам не подозреваю о каких-либо из своих… умений, а оно раз – и тут, как тут! Разбирайся с ним! Прям таки, теряюсь порой!

– А не надо теряться… – наставительно произнес старик, – Надо обратиться к знающим, опытным людям за пояснением, например ко мне, и тебе все разъяснят, даже то, как пользоваться своим, вновь обретенным умением!..

И он со значением посмотрел на меня.

Разговаривая таким образом, мы неспешно подъехали ко двору хозяйского дома, в котором накануне ужинали, и тут оказалось, что к отъезду готовы… только мы с учителем. Я быстренько выудил из мешка, врученного мне служанкой, несколько ватрушек и предложил Фун Ку-цзы легкий завтрак. Тот с готовностью принял мое предложение, и мы принялись жевать, наблюдая за подготовкой правителя к отъезду.

Во дворе дома царила совершенно невероятная суета и суматоха. Ржали лошади, верховые под седлами и опутанные какой-то странной сбруей с широкими петлями по бокам, между лошадей носились люди с самой разнообразной поклажей, посудой, одеждой, а также свиньи, овцы, птицы, очень похожие на кур и некие существа, напоминающие… собак, но переругивающиеся громкими голосами и совсем по-человечьи. Приглядевшись, я понял, что это действительно довольно крупные собаки с… человеческими морда… лицами, причем лица эти были весьма серьезны, даже строги!

– Похоже, тебя заинтересовали синсины?.. – спросил Фун Ку-цзы. В его голосе прозвучали едва заметные наставительные нотки, и я понял, что он готов прочитать своему ученику, то есть мне, очередную просветительную лекцию. Поскольку до отъезда, судя по всему, было еще довольно далеко, я согласился ее прослушать:

– Конечно заинтересовали! Я таких… г-м… существ никогда в жизни не видел!..

– Да, это, действительно, довольно редкие животные, – немедленно приступил к изложению своей лекции старик, не переставая жевать ватрушку, – Они водятся в горах отдаленной провинции Сяоян, и настолько умны, что даже умеют говорить по-человечьи! Правда, людей они боятся, хотя очень любят нас ругать и делают это… хи-хи-хи… мастерски!

Создавалось впечатление, что учителя очень забавляла именно способность этих говорливых… собачек к ругани.

– Однажды я видел, как люди провинции Сяоян ловили синсинов! – хвастливо заявил Фун Ку-цзы, и тут же начал рассказ об этой ловле, – Эти существа очень осторожны и, завидев человека, немедленно скрываются. Однако, они, как я уже говорил, любят дразнить и ругать людей. Так вот, чтобы поймать таких животных, люди страны Сяоян пошли далеко в дикие горы и там, в некоей укромной расщелине расставили на камнях несколько кувшинов с красным вином, а около них разложили деревянные чашки, черпаки и… сандалии. Затем люди спрятались и принялись ждать. Наконец показался синсин. Как только он увидел расставленное угощение, он немедленно убежал, но очень скоро вернулся в сопровождении нескольких десятков своих сородичей. И все они немедленно принялись, на чем свет стоит бранить людей, расставивших кувшины и чашки, перебирая их родственников до восьмого колена! Ты, конечно, спросишь, почему они это делали? – мудро улыбнувшись, произнес Фун Ку-цзы, хотя я и не думал ни о чем его спрашивать, а, наоборот, молча и очень внимательно слушал.

– А потому, – ответил старик сам себе, – Что синсины догадывались, что люди расставили им какую-то ловушку, но никак не могли понять, в чем же она заключается!.. Так они и бранились, пока у них у всех не пересохло в горле и им не понадобилось срочно напиться… А в это время аромат вина из открытых кувшинов уже достиг их ноздрей. И тогда самые смелые из них, не переставая ругаться охрипшими голосами, приблизились к вину и, хотя они по прежнему боялись попасться в ловушку, налили себе по чашечке, потому что жажда становилась невыносимой. Менее отважные, увидев, что их сородичи спокойненько попивают себе что-то очень вкусно пахнущее и ничего с ними не делается, тут же присоединились к смельчакам, и у них началась самая отчаянная попойка, какую только мне приходилось видеть! И вот, утолив жажду, а вернее напившись допьяна, синсины обнаружили валявшиеся рядом с кувшинами деревянные сандалии. Они немедленно нацепили обувку на ноги и принялись прохаживаться, продолжая ругать людей и заявлять, что ничем их не хуже – даже и с людской обувью вполне управляются. Вот только на ногах они уже еле держались, так что выскочившие из засады люди почти всех их переловили, ведь убежать в сандалиях синсинам было очень трудно!

Тут старик так посмотрел на меня, что я сразу засомневался – то ли он и вправду участвовал в ловле этих… синсинов, то ли сходу придумал занимательную историю, чтобы подурачить недалекого деревенщину.

– Зато, если синсин привыкает к человеку, найти друга вернее просто невозможно! – закончил Фун Ку-цзы свою историю.

Я с глубоким уважением покивал, изображая понятливого ученика, а затем снова оглядел двор.

Пока мой учитель травил мне анекдот про говорящих собачек, «броуновское» движение во дворе пришло к некоему порядку. На верховых лошадях появились всадники, несколько лошадей было нагружено поклажей, а в показавшиеся мне странными упряжные петли самой рослой четверки были продеты длинные жерди, на которых расположилось некое подобие крытого паланкина, явно предназначенного для дамы. В тот же момент появилась и сама дама – ни кто иная, как малышка Шан Те. Она была одета в скромный, и тем не менее, роскошный дорожный костюм, состоявший из атласных, лимонного цвета шаровар, белоснежной, с широкими и длинными рукавами рубашки и коротенькой курточки, скорее даже, жилетки из темно-вишневого плотного бархата, расшитого цветной нитью. На ногах у младшей дочери четвертой наложницы повелителя уезда красовались бархатные же, украшенные шелковой вышивкой туфельки, а на голове крошечная шапочка с довольно длинным пером. Ее длинные, густые иссиня-черные волосы были уложены замысловатым узлом на шее, под шапочкой. Личико Шан Те на этот раз не было накрашено и выглядело совсем юным и… открытым.

Один из здоровенных телохранителей правителя встал перед конным паланкином на четвереньки, и юная дева, наступив ему на спину, со спокойным достоинством поднялась на свое место. Следом за ней в паланкин незаметно юркнула еще одна женщина, одетая просто и неброско, видимо служанка. Шелковые шторки немедленно были задернуты.

И в тоже мгновение весь поезд принял стройный, упорядоченный вид. Впереди расположились пятеро одетых в багряные халаты конных всадников. Каждый из них держал в руках длинный цзи, боевой трезубец, а к их поясам были пристегнуты простые прямые мечи семейства цзянь. Признаться, мне самому захотелось ощутить на своем поясе такую железку, она придала бы мне гораздо больше уверенности. За этой внушительной пятеркой на прекрасном вороном жеребце гарцевал сам Тянь Ши, а рядом с ним я неожиданно увидел верхом на невысокой, смирной лошадке толстяка Шу Фу в простом синем халате и с мечом у пояса. Выглядел он, надо сказать весьма комично, потому что пытался изобразить из себя классного наездника и рубаку. То и дело советник правителя принимал горделивую осанку и со значительным видом укладывал ладонь на рукоять меча, однако, тут же снова хватался обеими руками за поводья и наклонялся вперед, чуть ли не ложась на шею лошади.

Следом за этой парой пристроилось еще трое гвардейцев, а за ними конный паланкин Шан Те, управляемый слугой, сидевшим верхом на одной из передних лошадей. Позади группы маячили еще пятеро воинов в багряных халатах.