Детектив США. Книга 5 - Филипс Джадсон Пентикост - Страница 44

— Для слуг?

— Да, са.

— Чертовы бараки, — пробурчал Шартелль.

После очередного изгиба дороги Уильям помахал рукой нескольким альбертийцам, и те опрометью бросились к дому. Уильям снова хихикнул и свернул на подъездную дорожку, похожую на вывернутый вопросительный знак, выложенный на лужайке площадью в добрый акр, и мы подкатили к штаб-квартире «Даффи, Даунер и Тимз, лтд».

Пятеро альбертийцев ждали нас на парадном крыльце. Как только Уильям затормозил и машина остановилась, они бросились к нам с криками: «Добро пожаловать, добро пожаловать, господа». Когда мы с Шартеллем вышли из машины, Уильям представил нам слуг.

— Это Самоэль, повар. Чарльз, стюарт, — он указал на подростка лет четырнадцати-пятнадцати. — Это Маленький Мальчик.

— Привет, Маленький Мальчик, — поздоровался с ним Шартелль. Тот просиял.

— Это Оджо, садовник. Он не понимает по-английски. За него говорит Самоэль, — Оджо улыбался. В рваных рубашке и шортах цвета хаки, низкорослый, широкоплечий, с кривыми ногами и татуировкой на лице. Мы улыбнулись в ответ.

— А это Сайлекс, ночной сторож, — во всяком случае, мне послышалось «Сайлекс».

— Рад с вами познакомиться, господа, — Сайлекс чуть поклонился.

— Днем он учится в университете, — пояснил Уильям.

— А ночами повторяет пройденное, — добавил Шартелль.

Повар, стюард и Маленький Мальчик вынимали из багажника наши чемоданы. Уильям руководил.

Мы с Шартеллем осмотрели дом. Нам он понравился. С крыльца складывающиеся двери открывались в гостиную. Кладовка и кухня примыкали к столовой. Правый коридорчик вел к спальне и ванной. В доме было еще две спальни, поменьше, тоже с ванной, побольше — с отдельным входом.

— Где вы расположитесь? — спросил я Шартелля.

— Мне без разницы.

— Тогда я возьму ту, что с отдельным входом.

Шартелль усмехнулся, но промолчал. Я объяснил Маленькому Мальчику и Чарльзу, куда отнести чемоданы.

— Господа хотят кушать? — спросил Самоэль.

— Нет, — ответил я. — Мы поедим у вождя Акомоло. После Даунера остался джин?

— Да, са. Джин и тоник, са?

Я взглянул на Шартеля. Тот кивнул.

— Джин и тоник, — повторил я.

По безликости гостиная могла соперничать с номером второразрядного мотеля где-нибудь в Арканзасе. Книжные полки без книг отделяли ее от столовой. Квадратные подушки на кушетке служили и сиденьями, и спинкой. Четыре стула, письменный стол с еще одним стулом, шестигранные низкие столики, встроенная в стену книжная полка, также пустая. Пол, застеленный светло-коричневым ковром.

Сайлекс исчез из виду, но Оджо, садовник, подстригал лужок мачете.

— Вот с этим надо кончать, — процедил Шартелль и позвал Уильяма.

— Са? — спросил тот.

— В Убондо есть скобяной магазин?

— Скобяной, са?

— Магазин, где продают, ну, ты знаешь, сенокосилки?

Радостная улыбка понимания осветила лицо Уильяма.

— Да, са.

— Сколько они стоят?

— Очень дорого, са. Десять, одиннадцать, двенадцать фунтов.

— Дайте ему деньги, Пит.

Я уже достал бумажник. И отсчитал Уильяму три купюры по пять фунтов.

— А теперь поезжай в Убондо и привези сюда эту чертову сенокосилку.

— Какую хочет господин?

— Спроси главного садовника, Оджо. Я не разбираюсь в сенокосилках.

Из кухни появился Самоэль с подносом в руках. Он принес джин, две бутылки тоника, ведерко со льдом, щипцы и бокалы. Сначала он подошел ко мне и стоял, низко согнувшись, пока я наполнял бокал. Затем отнес поднос Шартеллю.

— Мы покупаем сенокосилку для Оджо, — просветил я Самоэля.

— Очень хорошо, са, — улыбнулся тот.

Я отпил джина с тоником.

— Вы приняли очень правильное решение, Шартелль, — добавил я, когда Самоэль ушел.

— Еще бы, — хмыкнул тот, развалившись в кресле, с сигарой в одной руке и полным бокалом в другой.

Маленький Мальчик выскочил из спальни с охапкой грязных рубашек, носков, белья. Пробегая мимо нас, он хихикнул.

— У вас когда-нибудь было шесть слуг, Пити? — спросил Шартелль.

— Нет.

— Можно, конечно, привыкнуть и к такому окружению. Слуги будут приносить виски и джин, готовить обед, водить машину, следить за детьми, косить траву на лужайке, убирать дом, подавать чай ровно в половине шестого пополудни. Всю взрослую жизнь я переезжаю из отеля в отель, где полно обслуги, но впервые, юноша, шесть человек готовы исполнить любое мое желание.

— Мы начинаем понимать, что такое роскошь.

— По правде говоря, мне как-то не по себе. Вы-то, наверное, думаете, что благодаря моему превосходному южному образованию я привык к работящим и покорным неграм, приходяшим в большой дом на холме за рождественским подарком.

— Нет, Шартелль. С этой шляпой, сигарой, в этом костюме я скорее представляю вас верхом на жеребце, объезжающим хлопковые поля и прислушивающимся к счастливым голосам сборщиков урожая, поющих веселые песни.

— Юноша, вы несете чушь.

— А потом, когда работа закончена и негр-дворецкий с посеребреными сединой волосами подал вам обед в старинном особняке с белыми колоннами, вы садитесь в «ХК-Е» и мчитесь в Шартелль-Сити, выпить виски и перекинуться в карты с друзьями. Весь Шартелль-Сити, разумеется, — лишь два магазина, бордель, да хлопкоочистительный заводик, но его назвали в честь вашего прапрадедушки…

— Уважения, юноша, вам недостает уважения к порядочным людям. Я только хотел сказать, что могу понять человека, который прельщается этим тропическим раем и остается здесь, тем более что на родине его ждет квартира с одной спальней или домик в Билейр Хейтс или в Эджемер Парк.

— Но, — продолжал Шартелль, — должен признать, что мне в таком окружении крайне неуютно, поэтому я намерен возложить на вас руководство этим дружным коллективом. Я уверен, что вы не только справитесь с составлением меню, но и не откажете этим прекрасным людям в дельном совете, если они прийдут к вам со своими горестями, будете ухаживать за ними в час болезни — словом, сделаете все, чтобы обитатели этого дома жили душа в душу.

— Нет, Шартелль, так не пойдет. Я буду носить ваш портфель, смешивать вам коктейли, точить карандаши. Я готов смеяться над вашими шутками и повторять как попугай: «Совершенно верно, Клинт», — но домоуправительница из меня не получится.

Шартелль вздохнул и потянулся.

— Я не люблю пить до полудня, Пити, но сегодня джин и тоник творят чудеса. Не хотите ли выпить еще по бокалу?

— Почему бы и нет?

— Как нам кого-нибудь позвать? Просто крикнуть?

— Звонков, похоже, тут нет.

— Как зовут этого костлявого парня, стюарда?

— Самоэль.

— Это повар. Другого?

— Чарльз.

— Почему бы вам не кликнуть его, и мы посмотрим, прибежит ли он?

— Я чувствую себя круглым идиотом.

— Пожалуй, я попробую, — решился Шартелль. — Чарльз.

— Вы зовете меня или стюарда? Думаю, надо бы погромче.

— Чарльз! — проревел Шартелль.

— Са! — тут же донеслось в ответ, и несколькими мгновениями спустя в гостиную влетел стюард.

— Еще джин с тоником для доброго господина, Чарльз.

— Да, са!

Вновь каждый из нас смешал джин с тоником на подносе, который держал перед нами Чарльз.

— Сколько мы платим этим людям? — спросил Шартелль.

— Я выудил из кармана бумажник.

— Не помню. Даунер оставил мне список. Мы платим им раз в месяц, — я достал листок Даунера и развернул его. — Давайте посмотрим… Сорок фунтов в месяц.

— Как они делятся?

— Самоэль получает двенадцать фунтов, Уильям — одиннадцать, Чарльз, стюард — десять. Маленький Мальчик — четыре, Оджо и Сайлекс — по шесть каждый.

— Боже милосердный.

— Ежемесячные четыре фунта Маленького Мальчика дают сорок восемь фунтов в год, примерно на двадцать фунтов больше годового дохода средней альбертийской семьи.

— Хватит. Оставьте эти печальные цифры при себе. Думаю, до отъезда им перепадет от нас несколько лишних фунтов.

— Просто беда с этими американцами, — я довольно удачно воспроизвел интонации Даффи. — Приезжают и первым делом начинают портить туземцев.