Воспоминания немецкого генерала. Танковые войска Германии 1939-1945 - Лихачев Д. А. - Страница 13

Мы продвигались по одной дороге – дороге, ведущей через Линц. Незадолго до двенадцати часов я приехал в Линц, отдал визит уважения местным властям и принял участие в совместном обеде. Я уже собрался покинуть город, направляясь в Санкт-Пёльтен, как мне встретился рейхсфюрер СС Гиммлер в сопровождении австрийских министров Зейсс-Инкварта и фон Глайзе-Хорстенау. Они сообщили мне, что фюрер приедет в Линц около 15.00 часов, и попросили меня проследить, чтобы были закрыты дороги в город и на торговую площадь. Я отдал приказ своему авангарду остановиться в Санкт-Пёльтене, а сам, посредством находившихся в моем распоряжении основных войск, произвел все необходимые приготовления в самом Линце и его окрестностях. Войска австрийского гарнизона попросили разрешения принять участие в этих действиях: им это было дозволено. Вскоре 60 000 человек заполнили улицы и площади города. Народ был очень возбужден. Немецких солдат громко и радостно приветствовали.

Было уже почти темно, когда Гитлер появился в Линце. Я ждал его за пределами города и стал свидетелем его триумфального въезда. Я также слышал его речь с балкона ратуши. Никогда ни до, ни после того случая я не видел такого энтузиазма, как в те несколько часов. После своей речи Гитлер посетил нескольких человек, раненных во время предшествовавших аншлюсу волнений, а затем вернулся к себе в отель, где я доложил ему, что выступаю дальше в направлении Вены. Было видно, что он глубоко тронут тем, как его приветствовала толпа на рыночной площади.

Я покинул Линц около 21.00 и прибыл в Санкт-Пёльтен в полночь. Своему авангарду я сразу же приказал выступать и лично возглавил колонну, продиравшуюся сквозь ночную метель в Вену, куда мы и прибыли в час ночи 13 марта.

В Вене только что закончилось факельное шествие в честь празднования аншлюса, и улицы были полны счастливых и возбужденных людей. Поэтому неудивительно, что появление первых немецких солдат послужило сигналом к всеобщей бурной радости. Авангард промаршировал мимо Оперы вслед за австрийским военным оркестром и в присутствии командира Венской дивизии австрийской армии генерала Штумпфля. По окончании марша военных на улице снова началось массовое веселье. Меня несли на руках, пуговицы с моей шинели оторвали на сувениры. Нас встречали очень дружелюбно.

После недолгого отдыха я снова занялся делами. Рано утром 13 марта я нанес ряд визитов командирам австрийской армии; все без исключения приветствовали меня очень учтиво.

14 марта было полностью посвящено приготовлениям к грандиозному параду, который должен был состояться на следующий день, 15 марта. На меня возложили ответственность за подготовку, и для меня первая работа с новыми товарищами стала поистине удовольствием. Вскоре мы пришли к соглашению о том, как организовать парад, и на следующий день нам было приятно видеть, как проходит первая демонстрация в Вене, ставшей частью Германского рейха. Войска Австрии открыли парад; за ними вперемежку шли немецкие и австрийские подразделения. Народ приветствовал всех с энтузиазмом.

В один из вечеров я пригласил несколько австрийских генералов, с которыми недавно познакомился, на ужин в отель «Бристоль», надеясь таким образом укрепить наши новые отношения. Затем я отправился в инспекционную поездку по стране. Моей целью был осмотр различных механизированных частей австрийской армии; мне предстояло решить, как лучше интегрировать их в наши новые объединенные войска. Я особенно хорошо помню два из совершенных мной визитов. Один – в Нойзидлер-Зе, где располагался гарнизон моторизованного егерского батальона, второй – в город Брук на реке Лайта, в танковый батальон австрийской армии. Последним руководил генерал-полковник Тейсс – отличный офицер, у которого было увечье, полученное в танке. Его подразделение произвело на меня великолепное впечатление, и я быстро наладил отношения с его молодыми офицерами и солдатами. И боевой дух, и дисциплина в этих двух подразделениях были настолько сильны, что их присоединение к армии рейха было и выгодным и приятным.

Мы хотели показать австрийцам Германию, а не только немцам Австрию, чтобы таким образом еще больше усилить чувство единения. Группы солдат из бывшей австрийской армии отправлялись с короткими визитами в рейх. Одна из таких групп попала в мой бывший гарнизон в городе Вюрцбурге, где моя жена организовала все, чтобы их хорошо встретили и чтобы они не скучали.

Немного спустя моей дорогой жене удалось приехать в Вену, и мы смогли отпраздновать вместе день ее рождения – 25 марта.

Из оккупации Австрии немецкие войска извлекли для себя несколько важных уроков.

Марш прошел в целом спокойно. Поломки среди колесной техники были небольшими; среди танков это число было, однако, намного больше. Я не могу припомнить точных цифр, но они никак не могли составлять больше тридцати процентов. До парада 15 марта почти все танки были в хорошем состоянии. Учитывая скорость марша и огромное расстояние, которое они преодолели, поломок было не так уж много; но для того, чтобы понять это, надо было иметь определенные знания о танках, которых генерал-полковник фон Бок, например, не имел. Поэтому после парада наш молодой род войск подвергся резкой критике со стороны определенных структур. Было заявлено, что танки показали полную неспособность к долгому непрерывному наступлению. На самом же деле критику следовало бы направить на более заслуживающие ее цели. Чтобы по достоинству оценить продвижение бронетанковых войск к Вене, нужно было учесть следующее:

а) войска не были готовы к такой операции. Когда начался марш-бросок, подразделения находились еще в процессе обучения. Офицеры 2-й бронетанковой дивизии интенсивно проходили теорию предыдущей зимой; закрепить эти знания планировалось на учениях в Мозеле, о которых я упоминал ранее. Никто не предполагал неожиданной зимней операции дивизионного масштаба;

б) высшее командование тоже не было готово. Решение было принято только по личной инициативе Гитлера. Все было сплошной импровизацией; для бронетанковой дивизии, которая существовала с осени 1935 года, это было трудное задание;

в) импровизированный поход в Вену означал, что 2-я бронетанковая дивизия должна была преодолеть расстояние в 672 километра, дивизия СС «Адольф Гитлер» – в 960 километров за сорок восемь часов. В целом задача была выполнена удовлетворительно;

г) самым уязвимым местом было неудовлетворительное состояние техники, особенно танков. Это стало очевидным еще на осенних маневрах 1937 года. Обещание исправить такое положение дел не было выполнено к марту 1938 года. Эта ошибка больше никогда не повторялась;

д) особенно значимой проблемой оказался вопрос поставки топлива. Вопрос о его нехватках был на будущее улажен. Боеприпасов мы в этот раз не расходовали, поэтому проблема о поставках боеприпасов возникла лишь по аналогии с проблемой о поставках топлива. Этого хватило, однако, чтобы и здесь были приняты меры;

е) в любом случае наши надежды в отношении возможностей бронетанковой дивизии были оправданны;

ж) этот марш-бросок показал нам, что вполне допустимо передвижение более одной моторизованной бригады по одной дороге. Наша точка зрения на оперативные возможности моторизованных войск получила весомые подтверждения;

з) следует, однако, отметить, что весь полученный опыт лежал в сфере передвижения и снабжения танковых частей; опыта ведения военных действий в этот раз мы не приобрели. Однако будущее показало, что немецкие бронетанковые войска и здесь были на правильном пути.

В своих воспоминаниях, кстати весьма ценных и значимых, Уинстон Черчилль описывает аншлюс совершенно иначе[5]. Его стоит процитировать целиком:

«Триумфальный вход в Вену был давней заветной мечтой капрала-австрияка. Ночью в пятницу 12 марта нацистская партия провела в столице заранее запланированное приветственное факельное шествие в честь героев-завоевателей. Но герои не прибыли. Поэтому троих баварцев из интендантской службы, которые приехали на поезде, для того чтобы решить вопрос о размещении солдат, пришлось, как единственных представителей, нести по улицам на руках, чему сами они были сильно удивлены… Сами же виновники торжества продвигались весьма неторопливо. Немецкие боевые машины неуклюже перешли через границу и остановились возле Линца. Несмотря на хорошую погоду и отличные дорожные условия, большая часть танков сломалась. Поломки имелись также и у моторизованной тяжелой артиллерии. Дорога от Линца до Вены была забита тяжелой колесной техникой, отказавшейся двигаться дальше. Ответственность за поломки, которые показали неподготовленность германской армии на данной ступени реформ, возложили на генерала фон Рейхенау, фаворита Гитлера, командующего 4-й группой армий.