Долорес - Сьюзанн Жаклин - Страница 9

Нита рассеянно кивнула.

– Нужно успеть сделать все к осени, когда я пошлю за детьми. Нельсон отвез их во Францию, в летний лагерь. – Она достала плоский флакончик с таблетками, проглотила две и пояснила с вымученной улыбкой: – Это «фено». Врач считает, что мне это помогает.

– Не огорчайся, Нельсон бросит и эту девушку, – попыталась утешить сестру Долорес. – У Джимми был не один роман. Но только Таня что-то значила для него. Когда мужчина остывает после серьезной любви, не стоит обращать внимание на все остальные его увлечения, они умирают сами по себе. Ни одна молодая красивая женщина не свяжет надолго свою судьбу с Нельсоном, зная, что шансов на развод нет. То же было и с Джимми.

Сестра продолжала отреченно смотреть в пустоту, и Долорес порывисто обняла ее.

– О, Нита, жизнь не кончается.

– Кончается, – тихо ответила Нита. – Мне плевать на Нельсона и его девицу… Дело в Эрике.

– В бароне? Он еще существует?

Нита протянула руку, и Долорес не могла оторвать взгляд от огромного бриллианта.

– Тридцать каратов. Прощальный подарок.

– Он бросил тебя? Она обреченно кивнула.

– Неделю назад. Он сказал, что любит только Людмилу Розенко. А она, видишь ли, меня не выносит и больше не хочет мириться с нашей связью. Представь себе, что, значит, проиграть пятидесятилетней женщине!

– Но она очень красива.

– После многих операций она практически не может улыбнуться. Но Эрик помнит ее звездой и боготворит за талант. Это единственное, что его волнует. Вечер за вечером он сидел в театре и смотрел на Людмилу, мечтая когда-нибудь обладать ею. В те годы все мужчины в Париже думали о том же самом. Когда же, наконец, он получил эту женщину, то отдал ей все, сделал независимой и богатой. Эрик уверен, что Людмила любит его…

– Ты тоже независима и богата.

– Но у меня нет ни имени, ни таланта. И еще одно… Попробую тебе объяснить. Обладание собственностью для Эрика главное. Недавно он купил океанский лайнер и хочет переделать его в частную яхту. Она будет вдвое больше, чем яхта Онассиса. Вот это приобретение! Людмила – тоже своего рода приобретение… собственность. Когда она поставила ультиматум, предложив выбрать между ею и мной, – это решило все.

– Очень жаль, сестричка. Но, может, оно и к лучшему.

– Может быть… Но мне пришлось уехать. – Она опять достала флакон и положила в рот еще одну таблетку.

– Нита… Не стоит принимать лекарство так часто.

– Это лучше, чем рыдать с утра до вечера. Долорес поднялась.

– Ты остановишься у меня, пока все не будет отделано. И давай встряхнемся. Я устрою в твою честь прием, приглашу интересных людей. А когда поселишься в собственной квартире, сама станешь устраивать балы.

– Горацио тебе звонил? – спросила Нита, словно не воспринимая того, что говорила сестра.

– Да.

– А почему его не было в аэропорту?

– Я – жена президента, пусть бывшего, и не имею права общаться лишь бы с кем.

– Горацио – не лишь бы кто, – отрезала Нита. – Мне с ним интересно. Он знает все светские сплетни.

– Противный тип, – не уступала Долорес.

– Можно ли судить о человеке, которого не знаешь?

– Я видела его в одной из телепередач. Твой Горацио болтает о чем попало, только не об искусстве, о котором должен иметь представление в силу своей профессии.

– Он умеет поднять настроение, – упиралась Нита. – С ним приятнее обедать, чем с любой задушевной подругой.

Долорес с удивлением смотрела на сестру. Она, говоря о Горацио, даже повеселела.

– Хорошо, как-нибудь я приглашу его на ужин. Всеми силами Долорес старалась хоть как-то растормошить сестру – привозила ей каталоги, образцы обивочных тканей и обоев, делала вид, что не замечает ее состояния. Она даже согласилась пообедать с Нитой и Горацио в «Орсини». Нита говорила правду: ее друг действительно оказался очень занятным, и обед прошел на редкость весело. Только при Горацио Нита оживала и как бы пробуждалась от сна.

К сентябрю апартаменты еще не были полностью готовы, но в них вполне можно было жить. Нита послала за детьми и няней. Остальных слуг наняла для нее Долорес. Третьего сентября она устроила обещанный Ните прием. Среди гостей были два сенатора, известная оперная певица, английский кинорежиссер. Пришел и Эдди Хэррис, который очень понравился Ните. К удивлению Долорес, приглашенный по просьбе сестры Горацио Капон очаровал, чуть ли не всех женщин, развлекая их сплетнями обо всем и обо всех. А главное – появились Бэрри Хейнз и Констанс.

В ту же ночь, уже оказавшись дома, Нита позвонила сестре.

– Доло… Ты так добра ко мне… А ведь мы никогда не были близки. Но ты спасла мне жизнь… Я люблю тебя. – Голос ее звучал как-то странно, и Долорес заволновалась.

– Нита, у тебя все в порядке?

– Да… Я приняла таблетку. Доло… ты счастлива?

– Сегодня впервые за многие годы. Нита, ты говорила с Бэрри Хейнзом?

– Да, очень интересный мужчина. Долорес помолчала, а потом тихо сказала:

– Я по нему с ума схожу. На этот раз голос Ниты зазвучал отчетливо.

– Неужели… О, Доло… Как здорово! И давно это длится?

– Ничего еще между нами нет… То есть не было до сегодняшнего вечера. Бэрри сказал, что все время думал обо мне. Завтра он заглянет на чашку чая. Завтра!

– О, Доло, я так рада за тебя.

Глава 15. ОФИЦИАЛЬНОЕ ПРИГЛАШЕНИЕ НА ЧАЙ

Теперь Долорес сама жила как во сне. Чаепитие с Бэрри Хейнзом прошло довольно официально.

Но однажды он зашел к ней, вечером поужинать. И они очутились в постели.

Долорес об этом и мечтать не смела. Прижимаясь к Бэрри, она, как в трансе, повторяла единственное слово: люблю… люблю… люблю. Позднее, когда они сидели перед камином в ее спальне, Бэрри сказал:

– Долорес, если я разведусь с Констанс, то останусь без гроша. Все принадлежит ей.

– А для меня невозможен брак с разведенным мужчиной. Я католичка. Кстати, денег, чтобы содержать нас обоих, тоже нет.

– Вот тебе и миллионерша! А все считают, что у тебя приличное состояние.

– Я живу на тридцать тысяч в год. Конечно, дети получат несколько миллионов, когда вырастут…

– Мне платят меньше – двадцать тысяч, и то не за работу, а за имя на фирменном бланке.

– И это все?!

– Долорес, я никудышный юрист. В моей семье все рождались политиками. Дедушка был мэром этого города. Прадедушка заседал в сенате. У мамы было состояние, но ушло на избирательную кампанию отца. Потом он умер. И…

– Ты женился на Констанс. Бэрри кивнул головой.

– А за кого ты выйдешь замуж? Долорес передернула плечами.

– Ни за кого, я – королева Виктория. С ней чаще всего сравнивает меня пресса. Кое-кто из английской аристократии тоже считал мои доллары. А, узнав, что я бедна, сразу исчезал. Деньги, похоже, все могут поставить на свое место.

– Но мы всегда будем вместе, – торжественно заявил Бэрри.

– Всегда. – И Долорес крепко обняла его. – Милый, когда я сказала тебе «люблю» – это было не в порыве страсти. Ну и пусть мы будем встречаться тайно. Я останусь легендой, а на людях буду появляться либо с судьей, либо с Майклом. Бэрри, почти два года я жила как затворница, в год траура вообще никуда не выходила и даже обедала только с детьми или со свекровью. Потом я возвращалась сюда, делала уроки с детьми, смотрела телепередачи. Мне только тридцать семь. Именно поэтому я и выхожу в свет с Майклом или с судьей.

– Что ж, постарайся сохранить свое реноме, – сказал Бэрри, поглаживая ее волосы (она сняла шиньон, но, к счастью, Бэрри этого не заметил).

И они снова занялись любовью, на этот раз на медвежьей шкуре перед камином.

Глава 16. ТАБЛЕТКИ

На следующее утро Долорес позвонила Ните и предложила вместе пообедать.

– Только без Горацио! Посидим вдвоем, – предупредила она.

Они выбрали тихий ресторанчик, и Долорес рассказала сестре о Бэрри. Нита сначала невнимательно слушала ее, а потом съехидничала: