Долорес - Сьюзанн Жаклин - Страница 10

– Доло, ты как школьница.

– Но, Нита, Бэрри – единственный человек, которого я когда-либо любила и люблю.

– А Джимми? Долорес задумалась.

– Поначалу меня очень тянуло к нему. Но вспомни, с каким пренебрежением относилась мама к ирландцам… Это, конечно, сыграло свою роль. Ведь Джимми тогда еще не был президентом. А Нельсона увела ты…

– Увела Нельсона?!

Долорес поспешно затянулась сигаретой, чтобы сестра не заметила, как краска залила ее лицо.

– Теперь об этом можно говорить, но в девятнадцать я была безумно в него влюблена.

– О боже… – Нита вздрогнула. – Да он в постели – полное ничтожество. Я знала об этом еще до замужества. Но в главном ты права – мы всегда прислушивались к мнению матери, да и не были богаты.

– Выходит, ты спала с ним еще до свадьбы?

– Сестричка, я впервые отдалась мужчине, а вернее, одному знакомому мальчику в пятнадцать лет. Только не рассказывай, что ты выходила за Джимми девственницей.

Долорес принужденно улыбнулась.

– Не так уж много у меня было любовников. (Ей не хотелось признаваться, что Бэрри – всего-навсего третий мужчина в ее жизни.)

– Ты собираешься за него замуж? – спросила Нита.

Долорес грустно покачала головой.

– Все деньги у Констанс. Нита неожиданно разозлилась.

– Ну и что? Заполучила хорошего любовника – и держись за него обеими руками. У меня и этого нет. Я недавно переспала с твоим сценаристом. Ноль – это все, что можно сказать. Болтун. Побыстрее сделал свое дело, а потом полночи читал сцены из новой пьесы. – Она зевнула. – Знаешь что, пойдем ко мне. Посмотришь, какой ковер я купила для спальни. И еще кое-что увидишь…

Нита подписала счет и, поднимаясь из-за стола, привычным движением закинула в рот таблетку.

Роскошь новой квартиры сестры каждый раз приводила Долорес в восторг.

– О, Нита… Какие зеркала… Где ты их купила?

– Их доставили из Англии. Послушай, Доло, тебе нужен муж с большими деньгами. Меха, наряды, драгоценности – вот твоя стихия. А мне плевать, где я живу, здесь или в отеле, и на наряды – тоже плевать.

В этот момент зазвонил телефон. Нита схватила трубку.

– Это Горацио… Доло, иди в спальню, там найдешь два костюма от Валентино, они мне немного великоваты. Примерь. Если подойдут, возьми себе.

Долорес, как девочка, впорхнула в спальню, подскочила к огромному, во всю стену, платяному шкафу. Какие у Ниты шубы! Костюмы от Валентино висели отдельно. Она достала их и по очереди натянула на себя.

Прелесть! Подошли, будто на нее сшиты. Навертевшись вдоволь перед зеркалом, она нехотя переоделась в собственный костюм и присела на краешек кровати. Огонек на табло внутреннего телефона еще горел, значит, Нита разговаривает… Вспомнилось, как она заново обставляла резиденцию Джимми в Белом доме. Затраты тогда ее не волновали. Деньги… деньги… деньги… Никуда от этого не денешься.

Будь она богата, брак с Бэрри стал бы возможным. У нее вдруг разболелась голова. Надо, наверное, принять аспирин…

Открыв в ванной шкафчик с медикаментами, Долорес застыла в изумлении. Он был буквально забит коробочками, пакетиками со снотворным. Красивые таблетки: желтые, двухцветные (такие принимал Джимми, когда нужно было хорошенько отоспаться). Потом она увидела флакон с белыми пилюлями «фено», которые постоянно принимала Нита, потянулась, чтобы взять одну… Как сказал врач, с которым Долорес консультировалась после приезда Ниты, обеспокоенная состоянием сестры, одна-две таблетки «фено» в день не могут причинить вреда. Но на этикетке стояло другое название – «демерол». Долорес прекрасно знала действие демерола. Ей давали этот наркотик после смерти первых близнецов. И тогда она будто парила в сумерках, не ощущая ни боли, ни сожаления, ничего…

Боже, неужели Нита все время это принимает? Вот откуда ее сомнамбулическое, отсутствующее состояние. Долорес побежала в гостиную, где Нита, свернувшись в клубочек на диване, хихикала над остротами Горацио.

Долорес достала у нее из сумочки флакон с таблетками, вытряхнула одну, делая вид, что собирается принять. Нита, как пантера, бросилась к сестре.

– Что ты делаешь?

– У меня болит голова.

Нита стремительно выхватила флакон.

– Это не от головной боли. – Дрожащей рукой она позвонила в колокольчик, вызывая горничную. – Принесите аспирин миссис Райан.

Глава 17. СПЛЕТНИ

Прошло два дня после визита Долорес и сестре. Она сидела после обеда у телевизора, когда появился взволнованный Бэрри с газетой в руках.

– Ты это видела? Долорес покачала головой.

– Я никогда не читаю сплетен, – сказала она. (Это была явная ложь, но в сегодняшние газеты Долорес действительно не заглядывала.)

– Послушай: «Догадайтесь, какая известная своей неприступностью дама вступила в связь с красивым мужем очень богатой женщины? Поскольку любовники принадлежат к правительственным кругам, они, встречаясь поздними вечерами, наверное, говорят лишь о политике».

– Ну, догадываться можно сколько угодно, – заметила Долорес.

– Речь идет о нас.

– Знаю, но Констанс никогда этому не поверит.

– Меня волнует не Констанс. Откуда о нашей связи узнали газетчики? На людях мы никогда вместе не появлялись. Твоя прислуга обычно спит, когда я прихожу…

Долорес источник сплетен был известен: она говорила о своих отношениях с Бэрри только сестре. Неужели Нита стала такое рассказывать репортерам? А если Горацио? О боже… только не это! Но придется все проверить.

– Я сама докопаюсь до сути, – успокаивала она Бэрри. – Похоже, я знаю, откуда это вышло… И постараюсь немедленно заткнуть им рот. Отправляйся домой. Увидимся завтра вечером.

На следующий день, обедая с Нитой, она как бы невзначай обронила:

– Я порвала с Бэрри.

– Три дня назад ты по нему сходила с ума!

– Вчера меня навестил Эдди Хэррис. Мы переспали. Нита, ты не права – он очарователен.

– В искусстве любви он смыслит мало и слишком много говорит. Но он не женат…

– О, я не могу выйти замуж за Эдди Хэрриса!

– А почему бы и нет? Если заскучаешь, он прочтет тебе свой очередной сценарий…

Долорес улыбнулась.

– Вчера он читал стихи, написанные для меня и посвященные мне. Жаль, что брак с ним невозможен. Он разведен – церковь этого не одобрит.

Через два дня в колонке сплетен был опубликован еще один намек: «Наша знаменитая недотрога, похоже, вполне доступна. Теперь она бросила чужого мужа и заменила его разведенным сценаристом».

Долорес немедленно набрала номер сестры.

– Зачем ты это сделала?

Объяснение сестры прозвучало весьма туманно.

– Ты имеешь в виду те костюмы, которые я послала? Они велики и…

– Я их получила и благодарю. У бедных родственников не может быть гордости. Но я говорю о колонке сплетен. Там намек и на меня, и на Эдди.

– Ну… тебе это не повредит.

– Ты проболталась?

– Нет!

– Неправда!

– Доло, клянусь, я рассказала только Горацио…

– Ты рассказала ему и о Бэрри…

– Может быть… не помню… Свои таблетки я запиваю во время обеда вином. А потом плаваю… и не знаю, что говорю.

– Ты принимаешь не «фено», а демерол. Зачем?

– Я… повредила спину, катаясь на лыжах, и не могу без этих таблеток обойтись.

– Что ты с собой делаешь?

– Стараюсь жить, как ты, но ежедневно любовников не меняю, – отпарировала сестра и бросила трубку.

Ее состояние встревожило Долорес больше, чем сплетни. Она так ждала приезда сестры, радовалась возникшей между ними близости. Теперь же она поняла, что сама придумала эту близость. Сестра одурманивала себя наркотиками, и доверять ей нельзя было ни на йоту. Только Бэрри Хейнз – вот кто был по-настоящему близок ей. Долорес по-прежнему старалась соблюдать приличия, прилежно посещая рауты, концерты, спектакли в сопровождении Эдди Хэрриса, судьи или Майкла. Сплетни о ее якобы слишком близких отношениях с братом покойного мужа давно перестали волновать не только саму Долорес, но и всех остальных. Зато когда она оставалась наедине с Бэрри, для них переставал существовать весь мир.