Поцелуй на бис - Маккомас Мэри Кей - Страница 15

Ну уж нет, хватит! Если он собирается жалеть ее, попытаться разделить с ней ее боль, то лучше сразу уйти.

— Нисколько. — Августа повертела рукой перед самым носом Скотти. — Видите? Как новенькая!

Но его невозможно было провести. Скотт прекрасно понимал, что боль еще совсем свежа и раны ее до конца не зажили. На секунду Августе даже показалось, что Скотт заподозрил главное: боль ее вызвана не только крушением карьеры музыканта.

— Что ж, теперь, когда вы крепко стоите на земле, мне пора, — сказала Августа.

— Но я ничего не дал вам.

— Ничего мне не дали? — озадаченно переспросила девушка.

— Ну, за то, что вы помогли мне слезть с крыши. Вы спасли мне жизнь. Итак, чего вы хотите? Что я должен сделать?

— О, забудьте об этом, — ей вдруг захотелось уйти как можно скорее. И зачем это он все время подходит к ней так близко? Можно разговаривать с разных концов двора.

— Забыть? Ни за что. Я всегда плачу свои долги — а перед вами я в огромном долгу.

Августа понимала, к чему он клонит. Понимала, что Скотти ни за что не упустит подвернувшейся ему счастливой возможности.

— Да. Если задуматься, так оно и есть. Но мне нужно время, чтобы придумать для себя достойную награду.

— Хорошо. — Скотти хотелось побыть с ней подольше, но придется довольствоваться обещанием новой встречи. Он понимал, что Августа приоткрыла ему сегодня душу, поделилась самым сокровенным и теперь, возможно, испытывает неловкость в его обществе.

Что ж, он отпустит ее — на время, — a сам попытается обдумать все, что узнал от нее сегодня. Он чувствовал — дело не только в операции, которая оборвала ее карьеру. Девушка явно чего-то недоговаривала.

Освободив руку, Августа быстро направилась к калитке, нисколько не сомневаясь, что на этот раз он не станет ее задерживать. Черт побери, хорошо ли быть таким предсказуемым?

— Мисс Миллер, — окликнул девушку Скотти. — Теперь, когда вы спасли мне жизни и вас так полюбила моя собака, не кажется ли вам, что пора мне начать называть вас Августой? — Он забежал вперед и преградил ей дорогу. — А еще лучше Гасти.

Скотти произнес ее имя так нежно, что у Августы сладко защемило сердце. Темные глаза его казались бездонными, они словно втягивали ее в свою глубину. Его взгляд скользнул по ее губам, потом снова впился в глаза. Он хочет поцеловать ее? Нет, это невозможно. То есть вполне возможно, но наверняка ей не понравится. Или даже понравится, но тогда непременно сделает ее несчастной. А может быть…

— Да, да, конечно, — поспешно произнесла она. — Зовите меня Августой.

Скотти легко коснулся губами ее губ. Августа застыла, боясь пошевелиться. Он чуть отстранился, посмотрел на нее и вновь приник к ее губам. И тут ее захлестнула горячая волна возбуждения. Последнее, что она видела, это как закрылись глаза Скотти. Его поцелуй был властным и нежным, он не умолял, он требовал ответить с той же страстью. И Августа ответила…

Дальше она уже ничего не помнила. Ветер вдруг стих, птицы замолчали, весь мир замер и стал медленно уплывать куда-то. Руки и ноги сделались вдруг ватными. Долго сдерживаемые эмоции завладели всем ее существом.

Скотт крепко сжал руки в кулаки, борясь с искушением прижать Августу к себе. Если он не остановится сейчас, пока еще способен рассуждать здраво, он не остановится вообще.

Он смотрел, как открылись глаза Августы, полные сдерживаемой страсти. Она была напугана — причем больше своим откликом на его поцелуй, чем его дерзостью, — и выглядела при этом просто очаровательно.

Скотти улыбнулся.

— Знак моей признательности, — произнес он, имея в виду поцелуй.

Неуверенный кивок.

— Можете называть меня Гасти. Выбирайте, как вам больше нравится, — у девушки вырвался нервный смешок. — Но только не Гусси, — предупредила она, делая шаг назад. — Моя бабушка называла меня Гусси. Она умерла. С тех пор меня так никто не называл. — Августа улыбнулась. — Я ненавидела, когда меня так называли, но приходилось терпеть. — Она быстро открыла калитку и проскользнула в свой двор. — Мне кажется, мне просто не подходит имя Гусси. Гасти еще куда ни шло…

С той стороны забора еще несколько минут слышалось растерянное бормотание, затем раздался звук закрываемой двери. Скотти коснулся пальцами собственных губ, еще хранивших вкус поцелуя. И улыбнулся Берту. — Вот так, мой друг, рождаются мечты, — заявил он, потрепав пса по голове.

Глава 5

Бертрам Т. Гудфеллоу очень скучал по маленькой девочке. Так было не всегда. Сначала он рад был от нее избавиться. Но потом обнаружил, что с нетерпением ждет следующего приезда малышки.

После того как они с хозяином переехали в большой дом, девочка уже не таскала его за хвост и не пыталась на нем прокатиться. Удовольствие, которое она получала, пытаясь завязать ему на ухе бант или накормить попкорном, видимо, осталось в прошлом.

Теперь девочка каталась по двору на колесах. Иногда они с хозяином играли на ковре в спальне. Их возня сопровождалась смехом и визгом до тех пор, пока хозяин не притворялся мертвым. Тогда малышка испуганно убегала в ванную. Иногда они садились рядом и хозяин читал вслух книжку с яркими картинками. Или играли во дворе в какую-то игру с мячом и палкой. А сегодня они красили стены в одной из комнат второго этажа.

Берт несколько раз поднимался проверить их работу. Но и без этого он знал, что в комнате царит чудовищный беспорядок. Эти двое всегда переворачивали все вверх дном.

Спускаясь в очередной раз по ступенькам, Берт услышал легкие шаги девочки. Поскольку в обязанности Берта входило присматривать за Хлоей в отсутствие хозяина, он поспешил за ней и нашел ее на заднем дворе, всю вымазанную красной краской.

Сначала ему показалось, что малышка пытается покрасить забор собственным платьем. Берт не стал раздумывать, зачем ей это надо, его дело было следить, что с девочкой ничего не случилось. Когда же он убедился, что все в порядке, и собрался уже было улечься в тени, малышка подтащила к забору шезлонг и открыла калитку, ведущую в соседний сад.

Им обоим нравился этот сад. Такой красивый, ухоженный. Цветы источали райский аромат, и Берт с удовольствием наблюдал, как девочка рвет их. Он забеспокоился, только когда Хлоя открыла дверь соседнего дома и вошла внутрь — и то только потому, что соседка явно не одобряла незваных гостей, во всяком случае, четвероногих.

Августе показалось, что кто-то вошел через заднюю дверь. Но все произошло так быстро, что она не могла бы сказать с уверенностью. В доме было тихо, и Августа продолжала играть. Концерт си минор Бруха поглотил все ее чувства и помыслы. Это было очень романтическое произведение, которое она не играла уже несколько лет. Но сейчас концерт как нельзя лучше отражал царившее в ее душе смятение.

А виной всему был Скотти. Именно из-за него она чувствовала это самое смятение. Весь день она лихорадочно поправляла картины на стенах, стопки нот, диванные подушки, книги на полках — и все равно не могла избавиться от снедавших ее беспокойства, чувства тревоги и раздражения.

Она специально выбрала произведение, которое редко играла, чтобы можно было полностью сосредоточиться. Чтобы прогнать из памяти вчерашний поцелуй. И почему она позволила этому случиться? Из любопытства? Если так, то это просто глупо. Теперь, когда она знает, как целуется этот мужчина, ей ничуть не легче жить с ним рядом.

Однако и Брух не помогал. Она несколько раз прерывала игру, пытаясь стряхнуть с себя воспоминания.

— Вы что — сделали ошибку? — послышался вдруг за спиной тонкий детский голосок.

Августа чуть не подпрыгнула от неожиданности и обернулась. Перед ней стояла маленькая девочка, вымазанная с ног до головы красной краской. Коротко стриженные темные волосы, карие глаза, синяя футболка с надписью «Папина дочка».

— Ты кто? — ошеломленно спросила Августа.

— Я — Хлоя. Так вы сделали ошибку, правда? — девочка понимающе кивнула. — Я-то знаю, что это такое.