Милое дитя - Маккомас Мэри Кей - Страница 9

Энн засмеялась.

— Это приятно узнать. Ты уже завтракала, Эллис? Я голодна, как волк.

— Ты всегда голодна, как волк, — послышался голос Бака с лестницы. — Это же роту солдат можно кормить целую неделю тем, что ты съедаешь за один присест, милая.

Он подошел к жене и поцеловал ее в щеку.

— Привет, Эллис! Чертовски рад, что ты у нас.

— И я рада быть с вами, — проговорила она, смущенно опускал глаза.

— Давайте, договаривайтесь с ней побыстрее, — произнес Брис, подойдя к брату и невестке из-за спины. — Она еще хочет наняться на работу к Лути.

— Ну, тогда давайте отойдем, наконец, от двери и обговорим все за завтраком, так? — вежливо предложила Энн.

— Энн опять хочет кушать, — сказал Бак печально.

Брис ухмыльнулся.

— Ее надо покормить. В прошлый раз, когда она пропустила обед, она начала крушить мебель.

Энн фыркнула и смерила мужчин презрительным взглядом, потом подала руку Эллис и сказала:

— Ну, ты видишь, с чем я тут сталкиваюсь и что мне приходиться переносить? Эллис, прошу тебя, пожалуйста, останься с нами. Хоть ненадолго. Мне просто необходима твоя помощь.

Девушка совсем не знала, что и сказать. Еще никогда ей не приходилось испытывать такого теплого отношения к себе и видеть такие взаимоотношения между людьми. Все время Ласалли подшучивали друг над другом, вели себя, как расшалившиеся школьники.

— Какая помощь вам требуется? — серьезно спросила Эллис.

Энн быстро уловила состояние девушки. Она уже не в первый раз наблюдала за легкостью, с которой братья общались друг с другом, и каждый раз думала о том, какое счастье выпало ей — полюбить мужчину, относящегося к ней, как к равной. И ей было понятно, что должна сейчас испытывать Эллис.

— Ну, мне нужно, чтобы кто-нибудь немного помогал по дому и готовил. Ты умеешь готовить?

— Конечно.

«Любая женщина с семи лет умеет готовить», — подумала Эллис.

— Видишь ли, Энн была янки, пока не вышла за Бака, — пояснил Брис.

Этот комментарий многое прояснял в ситуации. Хотя Гражданская война закончилась более сотни лет тому назад, на Юге до сих пор сохранялось убеждение, что только обстоятельства не позволили победить в ней более достойной армии.

— О! — понимающе кивнула головой Эллис. Узнав об этом факте, она вообще-то не стала думать хуже об Энн как о личности. — Полагаю, что смогу делать все, что необходимо, если только вы скажете, что хотите. Я не очень много читала книг, но зато могу готовить, шить, убирать и пахать… Конечно, это не понадобится до весны, но я могу колоть дрова и…

— О Боже! — воскликнула Энн, смеясь, и подняла руку, чтобы остановить ее. — Ты меня совсем опозоришь, если сейчас же не остановишься. Ты не поверишь, но когда я заставила Бака на мне жениться, я не умела ни пахать, ни колоть. Умоляю, не напоминай ему лишний раз, какое ужасное одолжение он мне сделал!

Эллис открыла было рот, чтобы сказать, что у нее и в мыслях не было говорить хоть что-то в этом роде, но в эту секунду хозяйка дома подмигнула ей и улыбнулась. Девушка заметила, что и Бак с Брисом улыбаются, и от этого еще больше смутилась. Это самые странные люди, которых она когда-либо встречала, и они совершенно очаровали ее.

Сразу трудно было сказать, когда они говорят серьезно и когда смеются над чем-нибудь, но за всеми этими словами и легкомысленным поведением угадывалось неподдельная забота друг о друге и понимание, преобладавшие во взаимоотношениях этих людей. И Эллис сейчас сама оказалась захваченной общей атмосферой их дома.

На кухне, под наблюдением Энн, девушка готовила завтрак, и одновременно обе обсуждали, что от нее будет требоваться взамен питания и крова. Энн предложила ей маленькую доплату за услуги, но Эллис решительно отказалась. Когда процесс знакомства подошел к концу, выяснилось, что работы не так уж и много. По правде говоря, это еще она должна была бы доплачивать им за то, что у нее есть крыша над головой.

К счастью, она все-таки была не настолько честна, чтобы сморозить такую глупость. А потом они вчетвером сидели за одним столом — совершенно неслыханное дело в Стоуни Холлоу.

Эллис очень нравился северный акцент хозяйки дома. Энн говорила правильным литературным языком, не глотая окончаний и не пропуская звуки, как это было принято среди южан. Именно таким языком были написаны книги, которые остались у Эллис от ее матери. Эта речь типичной янки звучала свежо, чисто и напористо. Эллис была совершенно без ума от звука ее голоса.

Когда все четверо закончили завтракать, девушка встала, чтобы прибрать посуду.

— Это я сделаю сам, — Брис встал со своего места и взял тарелку своей невестки. Это было неслыханно! Эллис застыла, как статуя, удивленно тараща на него свои глаза. — Кончай глазеть! — произнес мужчина с легким раздражением. — Просто сегодня моя очередь.

— Они с Баком по очереди занимались уборкой комнат и мытьем посуды еще до моего здесь появления, — объяснила Энн. — Я не стала ломать чужие порядки и соваться со своим уставом в их «монастырь».

Оба брата только вздохнули.

— Ну, не правда ли, приятно вспоминать такую трогательную безропотность? — спросил Бак, передавая свою тарелку.

— Еще бы! Только сдается, это она первая совала свой нос во все и пыталась учить людей. Впрочем, что правда, то правда: свою очередь по уборке дома она всегда охотно уступала.

Исполненный любовью и нежностью взгляд Бака остановился на жене. Впрочем, Энн заметила в нем и искорки веселья, готовые прорваться неудержимым смехом.

— Помнишь день, когда она заявила нам, что она моя жена, а не какая-то там домработница?

— Это было, как вчера, — ответил Брис, поворачиваясь к раковине, куда он ставил посуду.

— Я еще помню и ее заявление насчет того, что если она вкалывает на дробилке бок о бок с нами, то и мы должны бок о бок с ней трудиться по дому.

Энн очаровательно улыбалась, не утруждая себя комментариями.

— Хотя дрова она не колет.

Когда Эллис встретилась взглядом с Баком, она заметила, что в уголках его рта дрожат смешинки. Не возникало ни тени сомнений, что последнее обстоятельство крайне огорчает обоих братьев.

— Оно, конечно, я тоже кое-чего не умею, например, рожать детей, так что приходится с этим мириться, — сказал Бак. — Хотя было бы куда лучше, если бы удалось все же ее заставить поработать! Я бы тогда целыми днями просиживал штаны в «Колесе», а она бы ходила босиком за плугом и пахала бы поле.

Энн была типичной горожанкой, и все сказанное настолько не соответствовало ее облику, что братья наконец не выдержали и расхохотались.

— Вы что, разыгрываете меня, что ли? — спросила Эллис тихим и дрожащим от волнения голосом. Шутки не относились к ней напрямую, и все же она чувствовала, что подшучивают и над ней. Ей захотелось расплакаться от обиды, но девушка из гордости старалась не показывать виду.

— Нет. О, нет! Нет! — хором воскликнули все трое, сразу почувствовав, что немного хватили через край в своем веселье. Несколько секунд длилось напряженное молчание, пока Ласалли подыскивали слова, чтобы успокоить девушку.

Первым заговорил Брис.

— Успокойся, Эллис, — сказал он, забрав у нее тарелку, кофейную чашку и продолжая мыть посуду. — Нам приходится всякий раз держать Энн в узде и натягивать поводья, иначе она непременно бы заважничала. Видишь ли, она появилась в Вебстере около полутора лет назад, и с тех пор в городе нет никого, кому бы она не нравилась. Даже мы с Баком считаем, что в мире нет ничего прекраснее, чем эта особа. Даже безопасные бритвы и хрустящий картофель с ней не сравнятся.

— Да чего там, даже гренки с пивом, — подтвердил Бак, подмигнув жене.

— Ладно, не забывайтесь, голуби мои, — усмехнулась Энн, а Эллис заметила, что хозяйка явно смутилась.

Брис взял пальто Эллис и, подойдя к столу, подал ей, продолжая говорить.

— Мы объяснили ей, что просто так пытаемся показать ей нашу заботу. Все это к тебе совсем не относилось.

Девушка одела свое большое шерстяное пальто, чувствуя стеснение и подавленность. И растерянность. Неужели ей подали пальто и просят выметаться из-за того, что она не поняла их подтруниваний? Из-за того, что она больше привыкла к злым насмешкам, чем к беззлобному балагурству? У нее и в мыслях не было обижать их, но и терпеть насмешки над собой она не будет. Надо ли ей извиняться или нет? Похоже, придется сказать «до свидания» своим надеждам на теплую, уютную кроватку.