Досье генерала Готтберга - Дьякова Виктория Борисовна - Страница 47

— Кто такие? Откуда пожаловали? Почему по ночам по лесу бродите? — спрашивал командир партизан.

Поначалу полицаи держались уверенно.

— Корова с телком заблудились, — отвечал тот, что был постарше. — Вот и ищем с братом уж сутки почти, сами с дороги сбились.

— Сутки по лесу ходите, а сами чистенькие? — прищучил их Савельев. — Думаете, мне ничего про вас неизвестно, в каком селе вы немцам прислуживаете? Говорите-ка правду, от кого, какие задания получили, а то пущу в расход без суда и следствия.

— Ой, что ты, что ты, начальник, — тот, что помладше, явно струхнул. — Нас сюда комендант послал. Засекли советские самолеты, так поручили выяснить, зачем прилетали, не выбросили ли десант.

— И сколько же еще кроме вас таких ищеек по лесу бродит? — спросил Савельев.

— Да вот еще три соседа наших, — ответил первый, — они тоже в полиции служат. Кто под руку попался, всех и послали.

— Ладно, уведите их, — приказал Савельев подчиненным, — и зорко за ними глядите, в лагере решим, что с ними делать. Обратно уж не отпустим. Если только сотрудничать согласятся. Да и то прежде проверим.

Когда пленных увели, Белозерцева подошла к командиру партизан:

— Что, Иван Кузьмич, ты налегке пришел нас встречать? Или есть у твоих ребят при себе что серьезное?

— Обижаешь, Катерина Алексеевна, — усмехнулся тот. — Кто же в наших местах без оружия ходит? Тут под каждым кустом то полицай, то немецкий гад сидит. Ручные пулеметы у нас, двойной запас гранат, автоматы в полном комплекте. Если наткнемся на немцев, не думай даже — прикроем вашу группу. Вот что, — он подозвал одного из помощников, — бери человек сорок и всех — в охранение. Нельзя допустить, чтобы москвичи попали в плен.

— Слушаюсь, товарищ командир, — тот побежал исполнять приказание. Вскоре небольшой отряд отделился от общей массы военных и ушел в лес.

— Надеюсь, что обойдется, — покачала головой Белозерцева.

Но не обошлось. Еще через полчаса издалека послышались глухие взрывы, дробный перестук пулеметных и автоматных очередей. Все замолкли, напрягая до предела слух. Рассвет уже брезжил. И гитлеровцы вполне могли начать операцию. Звуки ожесточенной стрельбы становились все громче, все различимей.

— Они? — спросила Савельева Катерина Алексеевна: — Уже полезли?

— Я думаю, разведка, — предположил тот. — Перед тем как двинуться, прощупывают, где их поджидает опасность.

— Как бы то ни было, а надо идти быстрее, — сказала Белозерцева. — Сколько до лагеря?

— Недалеко, — Савельев раскрыл планшет с картой.

— Антонов, посвети! — приказала Катерина Алексеевна.

Саша подскочил с фонариком.

— Если напрямик, то примерно за час дойдем. Но придется идти через болото. Тропинка нам известна, только предупредите всех, поаккуратнее, след в след. Иначе шаг в сторону — и пиши пропало. Немцы туда не сунутся. Они знают, что болото непроходимое, двинутся в обход, а мы их и встретим уже, огоньком, для утренней разминки.

— Тогда — вперед и не будем терять времени, — скомандовала Белозерцева. — Антонов, передай всем, идем на болото, смотреть внимательно под ноги и держаться в затылок. Иначе закончим поход, даже на немцев не поглядев. Все ясно?

— Так точно, товарищ полковник!

— Исполняй!

Дальше шли быстро, в полном молчании. Начал накрапывать дождь. Минут с двадцать ничто не нарушало тишины, потом снова прогремели взрывы.

— Что это? — спросила Белозерцева у Савельева. — Артиллерия, что ли? В лесу?

— Нет, это мины, Катерина Алексеевна, — ответил тот со сдержанной улыбкой, мои ребята заранее установили, чтоб прикрыть наш отход. — Вот немцы и нарвались на них. Теперь погодят маленько гнаться, раны будут зализывать.

Дождь становился все гуще, небо нависало низко, серо. Спустя два с половиной часа после высадки, преодолев болото без осложнений, группа разведчиков и сопровождавшие их партизаны, добрались до укрепленного лагеря.

С появлением Белозерцевой и ее помощников разведывательная и диверсионная деятельность партизанского отряда Савельева значительно усилилась. Опытные инструкторы, прибывшие с Катериной Алексеевной, проводили занятия с подпольщиками, сами выходили на задания. Вскоре в Минске и в Борисове, который также контролировали партизаны Савельева, последовали акции, которые заставили гитлеровцев, уверенных, что они плотно зажали «террористов» в лесу, встрепенуться и запаниковать.

Ночью вспыхнули громадные интендантские склады управления тыла вермахта около вокзала. Здесь немцы хранили боеприпасы, продовольствие, фураж, обмундирование, горючее Склады охранялись усиленными патрулями с собаками. Минские подпольщики, имевшие связи с военнопленными, работавшими на складах, разузнали, как незаметно подойти к пакгаузам. И передали информацию в отряд.

Поскольку после мощной операции эсэсовских частей против партизан активность подпольщиков в Минске поуменьшилась, и значительных акций давно не проводилось, немцы успокоились. Они отмечали день рождения своего начальника. Из помещения возле товарной станции доносились пьяные выкрики, песни. Партизаны тоже приготовили гауптштурмфюреру подарочек.

— Товарищи, идем тихо, — скомандовал Антонов, который несмотря на довольно низкое официальное звание руководил операцией на месте, представляя Белозерцеву — Аникин, Павлов, вперед!

Два диверсанта бесшумно перерезали проволоку и поползли к ближайшим бочкам с бензином. Невдалеке показался немецкий солдат, — он совершал обход. Антонов притаился за ящиками с артиллерийскими снарядами, и когда немец приблизился, прыгнул на него с ножом в руке. Тот упал замертво, даже не вскрикнув. Диверсанты пробили отверстие в одной из бочек с бензином и подожгли ее.

— Уходим, уходим, — приказал Антонов, — но как мыши, быстро и бесшумно!

Зарево заволокло полнеба над Минском. Пожар был организован не спонтанно, а с большим знанием дела, не зря главные «поджигатели» прошли солидную подготовку на базе НКВД в Одинцово. Огонь вспыхнул сразу с нескольких сторон, причем в первую очередь загорелись наиболее горючие материалы: бензин, сено, ящики с патронами. Поднятые по тревоге, солдаты оцепили район вокзала и складов, никого не пропуская туда. Но разведчикам удалось ускользнуть.

— Ох, и рвануло же, Катерина Алексеевна, — рассказывал в отряде Антонов, — просто фейерверк! Все летело вверх с грохотом, искры так и сверкали, целые фонтаны пламени били до неба. Дыма — не продохнуть. Одно слово — последний день Помпеи, и только. Эпическая картина.

Вскоре люди Никольского из Минска подтвердили, так все и было. Снарядов и ящиков с патронами взорвалось очень много. Сгорел почти весь заготовленный фураж. Бензин разлился огненным потоком по улицам, от него загорелось еще несколько зданий близ складов. Гитлеровцам ничего не удалось спасти. В ту же ночь были произведены многочисленные аресты подозрительных лиц, но никто из активных деятелей подполья не пострадал — вовремя ушли.

Дождавшись, пока шквал репрессий поутихнет, «москвичи» разработали новый план. Подпольщики из Минска докладывали, что на запасных путях стоит эшелон с топливом, предназначенным для танков.

— Вот бы его запалить! — мечтательно протянул Медведев.

— Попробуем, теперь опыт у нас есть, — согласилась Катерина Алексеевна.

Антонов и его помощники снова отправились на задание. При этом взяли с собой несколько «учеников» из числа партизан. Эшелон был взорван.

Узнав об этом, гауляйтер Белоруссии Кубе пришел в ярость. Ситуация неожиданно накалилась, а он ожидал к себе высоких гостей из Берлина. Снова начались аресты. Гестапо зверствовало. Однако несмотря на это Белозерцева приказала Лизе готовиться к появлению в Минске.

Зиберт через Никольского дал сигнал — важные лица, перед которыми стремится отличиться Кубе, действительно скоро пожалуют. Надо было срочно готовить покушение. А для этого Зиберту, оставшемуся после гибели Веры Тоболевич в одиночестве, нужен был помощник — свежий человек, за которым гестапо еще не успело установить слежку.