Пандемониум - Оливер Лорен - Страница 35

— Ты что делаешь? — спрашивает Джулиан.

Я слышу, что он старается скрыть свое любопытство, и не отвечаю. Меня больше не волнует, чем он занят, пойдет он со мной или останется гнить в камере. Плевать, главное, чтобы не мешал.

Маленькая дверца — не проблема, несколько поворотов острием ножа, и петли сняты, к тому же они и без того давно проржавели и ослабли.

Сняв петли, я толкаю дверцу, и она с лязгом падает на пол в коридоре. Этот звук должен привлечь внимание, и причем очень скоро. У меня учащается пульс.

«Представление начинается», — так любил говорить Тэк перед тем, как отправиться на охоту.

Я кладу на колени руководство «Ббс» и вырываю из него одну страницу.

— Тебе никогда не выбраться через эту дверцу, — говорит Джулиан. — Ты не протиснешься.

— Просто сиди и молчи, — говорю я, — Сделай такое одолжение, ладно? Помолчи.

Я снимаю колпачок с тюбика с тушью для ресниц и мысленно благодарю Рейвэн. Теперь, когда она находится по другую сторону, в Зомбиленде, она не может позволить себе все эти безделушки, которыми заставлены полки в магазинах.

Я пишу тушью записку на пустой стороне страницы и одновременно чувствую на себе взгляд Джулиана: «Девушка жестокая. Может меня убить. Готов все рассказать, если вытащите меня прямо сейчас».

Я проталкиваю записку в маленькую дверцу, а потом заново складываю в рюкзак руководство, пустую бутылку и остатки разобранного зонтика. Потом с ножом в руке я подхожу к двери и начинаю ждать. Дышать стараюсь ровно и время от времени перекладываю нож в левую руку, чтобы вытереть о брюки влажную от пота правую ладонь.

Хантер и Брэм как-то взяли меня с собой на охоту на оленя, и это, то есть ждать, оказалось самым трудным.

К счастью, ждать приходится недолго. Кажется, кто-то услышал, как упала дверца. Очень скоро я слышу, как закрывается еще одна дверь. Дополнительная информация. Чем больше информации, тем лучше. Значит, где-то здесь, под землей, есть еще одна дверь. А потом я слышу шаги, которые приближаются к нашей камере. Надеюсь, что это та самая девушка-стервятница с обручальным кольцом в носу.

Главное, чтобы это не был стервятник-альбинос.

Но шаги тяжелые, и, когда они останавливаются, я слышу мужской голос:

— Какого черта?

Я напрягаюсь, мое тело превращается в сжатую пружину, у меня остается только один шанс на верный удар.

Теперь, когда маленькая дверца снята с петель, я вижу замызганные грязью солдатские сапоги и мешковатые штаны цвета хаки, такие носят техники в лабораториях и уборщики на улицах. Мужчина рычит что-то под нос и отшвыривает ногой дверцу, как будто это мышь и он хочет проверить — жива она или нет. Потом он наклоняется и поднимает с пола записку.

Я сжимаю нож в кулаке и перестаю дышать. Время между ударами превращается в вечность.

«Открой дверь. Не зови никого. Открывай дверь. Давай же, давай, давай».

Наконец я слышу глубокий вздох, позвякивание ключей и какой-то щелчок. Щелчок — наверное, это стервятник снял пистолет с предохранителя.

Все приобретает четкость и происходит очень медленно, как будто под линзой микроскопа. Сейчас он откроет дверь.

Ключ поворачивается в замке, Джулиан тихо вскрикивает и начинает подниматься на ноги. Еще секунду охранник колеблется, а потом дверь начинает открываться внутрь камеры, она постепенно движется на меня, туда, где я стою, вжавшись спиной в стену.

И тут качели срываются с места, секунды налетают друг на друга с такой скоростью, что я с трудом успеваю за ними уследить. Инстинкт и движение. Все происходит в один момент — дверь открывается настежь, она останавливается всего в одном футе от моего лица, охранник делает шаг вперед и говорит:

— Ну, рассказывай, я — весь внимание.

И когда он это произносит, я со всей силы толкаю дверь двумя руками от себя. Охранник вскрикивает, чертыхается и стонет.

— Вот дерьмо, — говорит Джулиан.

Я выпрыгиваю из-за двери и тараню спину стервятника. Теперь я не думаю, я целиком доверилась инстинктам. Стервятник шатается и держится за голову, я сбиваю его с ног, упираюсь коленом в спину и приставляю нож к горлу.

— Не двигайся, — Меня трясет от напряжения, но я надеюсь, что стервятник этого не замечает, — И ни звука. Даже не думай кричать. Просто лежи, где лежишь, будь послушным мальчиком, и ничего с тобой не случится.

Джулиан наблюдает за мной округлившимися глазами, но молчит. Стервятник ведет себя хорошо, я продолжаю давить коленом ему в спину и держу нож у горла. Потом беру в зубы конец нейлоновой веревки из купола зонта и завожу левую руку стервятника ему за спину, после нее и правую и фиксирую их коленом.

Джулиан вдруг отрывается от стены и подходит ко мне.

— Что ты задумал? — рычу я сквозь зажатый в зубах нейлон.

С двумя сразу мне не справиться. Если Джулиан решит вмешаться — все кончено.

— Дай веревку, — спокойным голосом говорит он, я еще не уверена, как поступить, и тогда он объясняет: — Я тебе помогу.

Я молча передаю ему веревку, а он опускается рядом со мной на колени и связывает стервятника по рукам и ногам. Я продолжаю давить коленом в спину стервятника и представляю его мягкую кожу, жир и плоть между ребрами, а под ними сердце качает кровь по венам. Одного короткого удара будет достаточно…

— Дай мне нож, — говорит Джулиан.

Я еще крепче сжимаю рукоятку ножа в руке.

— Зачем?

— Просто дай.

Я неуверенно отдаю нож. Джулиан отрезает остаток веревки (с ножом он управляется не очень ловко, и на эту операцию уходит минута), а потом передает мне и нож, и полоску нейлона.

— Надо бы ему рот заткнуть, — деловито говорит он, — Чтобы на помощь не позвал.

Джулиан поразительно спокоен. Я приподнимаю голову стервятника и затыкаю ему рот куском нейлона. Стервятник начинает биться как рыба, выброшенная на берег, но у меня все же получается завязать полоску ткани у него на затылке. Узлы скользкие и долго не продержатся, руки он освободит минут через десять — пятнадцать, но этого должно хватить.

Я быстро встаю на ноги и перекидываю рюкзак через плечо. Дверь в камеру все еще открыта, и одно только это — открытая дверь — переполняет меня такой радостью, что я готова закричать. Я представляю Рейвэн и Тэка, которые с одобрением наблюдают за моими действиями.

«Я вас не подведу».

Я оглядываюсь. Джулиан уже встал с пола.

— Ты идешь или как? — спрашиваю я.

Джулиан кивает. Он все еще очень хреново выглядит — глаза заплыли от побоев, но губы сурово поджаты.

— Ну, тогда идем.

Я засовываю нож в ножнах за пояс. Вряд ли Джулиан помешает моей попытке, он даже может оказаться полезен. Во всяком случае, он тоже мишень и может отвлечь преследователей на себя.

Мы осторожно закрываем за собой дверь в камеру, и сдавленные крики стервятника и стук ногами по полу уже не так слышны. Коридор, узкий и длинный, хорошо освещен, по левую сторону четыре металлические двери в ряд, а в торце — еще одна. Эта последняя немного сбивает меня с толку, я-то рассчитывала, что дверь нашей камеры выходит прямо в один из туннелей метро и мы сразу нырнем в темноту. Но очевидно, мы находимся в более сложном подземном комплексе.

Из-за одной из дверей слева доносятся знакомые голоса. Кажется, что низкий и рычащий принадлежит альбиносу. Я улавливаю только обрывки разговора.

— …ждать… плохая идея с самого начала.

Дальше какая-то тарабарщина в ответ. Голос тоже мужской. Ну, хоть теперь я знаю, где альбинос. Правда, неизвестно, где девушка с пирсингом. То есть наших похитителей как минимум четверо. И они явно организованны, а это очень-очень плохо.

Мы с Джулианом двигаемся вперед, и голоса становятся все громче. Стервятники о чем-то спорят.

— Мы заключили соглашение…

— Никому не обязаны… никому… клятв не давал…

Сердце застревает у меня в горле, мне тяжело дышать.

Как раз в момент, когда я проскальзываю мимо этой двери, за ней раздается громкий, похожий на выстрел звук. Я замираю на месте. Ручка двери начинает с грохотом поворачиваться. У меня внутри все опускается.