Глаз дракона - Маккефри Энн - Страница 58

В это время над кромкой Бенден-Вейра показался красный краешек.

— Вот она! — заорал Кальви. Он последний раз повернул железное кольцо на каменном постаменте. — Я ее поймал. Цемент, быстро! Вы, там, у Пальца, смотрите внимательно! Все, что вы должны увидеть, — в этом кольце.

Наблюдатели выстроились в очередь, и каждый в свой черед посмотрел в кольцо, пока Кальви бежал к высокой точке, чтобы посмотреть оттуда.

— Отлично. Вы его хорошо закрепили? Отлично! — Возбужденный инженер повернулся к М'шаллу. — Во имя любви к своему дракону не позволяй никому прикасаться к этому железному кольцу. Мы использовали быстросохнущий цемент, но если допустить даже ничтожнейшее отклонение — все пойдет прахом.

— Когда мы отсюда уйдем, здесь никого не будет, — пообещал М'шалл, нервно поглядывая на металлическое кольцо. Хотя он и знал, что оно железное, казалось оно таким хрупким под медленно восходящей над ним Алой Звездой. — Но ведь вы его замените, правда? Камнем?

— Да, и не бойся — мы не ошибемся в точности расположения ни на йоту. Ни на йоту, — повторил Кальви, полный счастливой уверенности и потирая руки. Он улыбался своему успеху. — Нам придется встретить тут еще несколько рассветов.

— Да, конечно, только завтракать не забывайте.

— Ха! Не время себя баловать. Но за чашечку кла я был бы очень благодарен. — Кальви собирал свое оборудование, в том числе еще пять железных колец, жестами поторапливая свою команду. — Сегодня нам еще пять мест посетить надо. Я себя уже уговорил. — Он огляделся по сторонам в полусумраке предрассветья. — Где наши скакуны?

— Вон там, — сказал М'шалл, показывая на коричневых драконов и всадников, расположившихся на кромке кратера.

— Хорошо. Спасибо, М'шалл. — И, глухо позвякивая висящими на плече кольцами, Кальви сгреб свои сумки и почти побежал. Его команда последовала за ним. Клиссер вздохнул и поплелся следом.

«Да, — подумал он, — он-то привык к холоду Промежутка». От Бендена до Айгена они добирались полтора часа, затем от Айгена до Исты — полчаса, как и от Исты до Телгара, где они провели чуть больше часа, чтобы поесть горячего перед поездкой в Форт. Последним Вейром будет Плоскогорье, что, конечно же, не прольет бальзама на раненую гордость С'нана, но ведь на север солнце приходит на сорок пять минут позже. С этим даже С'нан не поспорит, ведь Бенден расположен восточнее всех

Клиссер слышал, что С'нан продолжает терзаться по поводу дела Чокина. Предводитель Форт-Вейра был не самым старшим из шести — старшим был Г'дон, и никто не сомневался в его компетентности в делах управления Вейром. С'нан никогда не отличался гибкостью, всегда был буквоедом, но это не значит, что во время Прохождения он будет плохим руководителем. Клиссер вздохнул. Это была проблема Вейра, не его. Слава богу, ему и так проблем хватает.

Он немного передохнул после того, как они покончили с установкой в Форт-Вейре, и на последнюю репетицию в Форте пришел свежим. Если Шеледон в его отсутствие опять изменил партитуру, придется устроить ему нагоняй. С этими изменениями никто не поймет, что и как надо играть. Вот отыграем премьеру, и можно будет доводить работу до совершенства. Клиссер чувствовал, что эта вещь может оказаться для Шеледона настоящим шедевром.

— Вы летите со мной, учитель, — послышался голос. — Так что мне бы не хотелось, чтобы вы свалились с края кратера!

Клиссер встряхнулся.

— Да-да, конечно. — Он улыбнулся коричневому всаднику, который протягивал ему руку, и схватился за нее. — О, спасибо, — сказал он дракону, который не просто повернул голову, но даже поднял лапу, чтобы Клиссеру легче было, ступив на нее, как на ступеньку, забраться на шею. Он сел, пристегнулся поясом безопасности. — Я готов.

Когда дракон словно бы нырнул с края кратера в черноту чаши Бендена, Клиссер затаил дыхание. Он изо всех сил вцепился в ремень безопасности — и чуть не стукнулся челюстью о грудь, когда дракон внезапно рванулся вверх, взбив мощными крыльями вихрь.

Они направлялись на восток, и злобный красный глаз Алой Звезды потускнел в сиянии восходящего Ракбата. Блуждающая планета стала почти незаметной, пренебрежимо малой, едва ли не безымянной в светлеющем небе.

«Изумительно! — подумал Клиссер. — Надо запомнить этот рассвет и оставить запись о нем». Но он понимал, что никогда этого не сделает. И перинитская литература потеряет в его лице еще одного мемуариста. Клиссер видел, что и всадник тоже неотрывно смотрит на величественное зрелище. Наверное, он наслаждается полетом. Дракон заложил вираж к северу. Скоро у драконов будут куда более важные полеты. Клиссер увидел покрытые снегом величественные горы Великой Северной Гряды, купающиеся в нежно-оранжевом мареве рассвета. О, как бы сумел изобразить эту картину Иантайн! Затем Клиссер внезапно погрузился в темноту Промежутка.

— А ты пальцы не сточишь? — спросил у Иантайна Леополь.

Художник даже не замечал присутствия мальчика, но этот комментарий — поскольку Иантайн зарисовывал молодых дракончиков с такой скоростью, что и правда натер локоть, — заставил его расхохотаться — но не прерваться.

— А чтоб я знал! Я о таком никогда не слышал, хотя это слабое утешение.

— Ну, не для меня, а для тебя, — со своим обычным нахальством ответил Леополь, склонив голову набок

— Знаешь, а мне тебя будет не хватать, — сказал Иантайн, с ухмылкой глядя на острое лицо Леополя.

— Надеюсь — ведь я несколько месяцев был твоими руками, глазами и языком, — последовал нахальный ответ. — Возьми меня с собой. Я тебе пригожусь. — На лице Леополя было написано горячее желание ехать с Иантайном, а серые глаза подозрительно туманились. — Я знаю, как ты любишь смешивать краски, знаю, как вычистить твои кисти, чтобы тебе пришлось по вкусу, и даже как подготавливать для портретов дерево и холст. — Его горячая речь убедила бы кого угодно.

Иантайн хмыкнул и взъерошил густые черные волосы мальчика.

— А что скажет твой отец?

— Он-то? Да он только о Прохождении и думает.

Иантайн втайне расспросил Тишу и узнал, что отцом мальчика был бронзовый всадник К'лим, а мать умерла вскоре после рождения Леополя. Но, как и все дети Вейра, он был общим ребенком, которого и любили, и при необходимости воспитывали.

— Ему до меня, почитай, и вовсе теперь дела нет. «Верно, — подумал Иантайн. — Ведь теперь Леополь стал его, Иантайна, тенью».

— А Тиша что скажет?

— Тиша? Она найдет, кого опекать.

— Ладно, я спрошу, но вряд ли тебе позволят. Другие всадники думают, что когда ты повзрослеешь, то сумеешь запечатлить бронзового дракона.

Леополь лишь плечами пожал.Сейчас было куда важнее чем будущее, которое настанет еще через целых три года.

— а тебе обязательно надо уезжать?

— Да. Я должен. Я очень боюсь, что чересчур злоупотребляю вашим гостеприимством.

— Ну да! — Леополь многозначительно посмотрел в сторону озера, где молодежь, как обычно, купала своих дракончиков. — И ты еще не всех всадников нарисовал.

— Если бы сложилось иначе, Леополь, я бы уже был в Бендене и писал портреты лорда и леди, а я их должник еще со дня начала обучения в цехе Домэза.

— А когда ты их напишешь, ты вернешься? Ты еще не сделал рожу Чокина такой, какая она есть на самом деле, сам знаешь, да и места чужого ты не занимаешь. — Теперь на лице Леополя читался настоящий страх. — Знаешь, Дебра очень хочет, чтобы ты остался.

Иантайн разозлился.

— Леополь! — предупреждающе одернул он мальчика.

— Ой! — Мальчик смущенно ковырял носком башмака землю. — Но все же знают, что ты в нее втюрился, а девчонки говорят, что она без ума от тебя. Проблема только в Морат'е. А она мешать не станет. Как только она полетит, у нее будет свой Вейр, и вы сможете бывать наедине.

— Наедине? — Иантайн знал, что Леополь молодой Да ранний, но…

Леополь склонил голову набок и, слава богу, не ухмыльнулся.

— Это Вейр. Тут все про всех все знают. Иантайна разрывали противоречивые чувства: он был счастлив услышать, что Дебра тоже неравнодушна к нему, но как же неуютно знать, что влечение к Дебре, которое он так тщательно скрывал, всем так заметно! Он никогда не думал, что сумеет полюбить настолько сильно, что отсутствие этого человека приведет к физическим страданиям. Не думал, что будет проводить ночи без сна, вспоминая самые ничтожные разговоры, что будет узнавать знакомый голос в битком набитой пещере, стирать зарисовки воображаемых встреч, которые его рука делала как бы по собственной воле. Он трепетно хранил свои альбомы, поскольку там царила Дебра — и вечно присутствующая рядом с ней Морат'а. Морат'а тоже любила его. Он знал, потому что она ему так сказала.