Неисповедимый путь - Маккаммон Роберт Рик - Страница 29

Появляются те, кому необходима помощь для перехода в иной мир, как, например Вилл Букер. Вилл не мог успокоиться, пока лежал отдельно от своей семьи, и его дух — его душа — восстала. Называй их призраками, приведениями или духами — некоторые из них после смерти хотят зацепиться за этот мир из-за смущения, боли или страха, некоторые из них в ошеломлении бродят в поисках помощи. Но все они должны обрести покой — они должны отбросить свои эмоции и чувства, имевшиеся у них на момент смерти, если они связывают их с этим миром — до того, как перенесутся. Я не говорю, что понимаю смерть, и я не говорю, что представляю, как выглядит Рай и Ад, но смерть сама по себе не зло, Билли, это сигнал к отдыху после тяжелого трудового дня.

Билли открыл глаза и дотронулся дрожащей рукой до своего лба. «Ты в тееееемном месте», шипел в его голове. Он превратился в рев Джимми Джеда Фальконера: «ТЫ ВО ВЛАДЕНИЯХ САТАНЫ!»

— Я не хочу попасть в Ад! — неожиданно простонал он и попытался сбросить с себя одеяло. — Я не хочу, чтобы Сатана забрал меня!

Ребекка быстро обняла его за плечи.

— Ш-Ш-Ш-Ш-Ш-Ш. Все хорошо. Ты в безопасности.

Она позволила ему положить голову ей на плечо и ласково качала его, пока Рамона подбрасывала листья в костер. Спустя минуту он успокоился, но продолжал дрожать. Жара усилилась, но большая часть дыма теперь поднималась к потолку и клубилась там толстыми слоями.

— Может быть, Ад изобрели сами люди, — тихо произнесла Ребекка, — чтобы пугать им. Я думаю, что если Ад существует, то он должен находиться прямо здесь, на земле…

Как и Рай. Нет, я думаю, что смерть не имеет с этим ничего общего, это следующий шаг в познании того, кто мы и что мы. Мы оставляем на земле глину, а наша душа улетает. — Она погладила лицо Билли и заглянула ему в глаза. — Но это не значит, что не существует таких вещей, как зло.

Билли замигал. Его бабушка стала темным силуэтом, окруженным бело-красным сиянием. Он почувствовал усталость и начал бороться с закрывающимися глазами.

— Я буду…

Бороться с этим, — пробормотал он. — Я ударю это…

И пну ногой…

И…

— Хотела бы я, чтобы это было так просто, — вздохнула Ребекка. — Но оно злобно и может принимать любое обличье. Оно может даже сделать себя прекрасным. Иногда ты не видишь то, чем оно оставляет рубец на твоем духе и вцепляется в тебя. Сам мир может быть злым местом и пропитать людей до мозга костей жадностью, ненавистью и завистью. Зло — это жадная свинья, которая может передвигаться и на своих собственных ногах, стараясь уничтожать любую найденную им искру добра.

Словно во сне, Билли поднял трубку и снова затянулся. Дым показался ему мягким, как лакричная палочка. Он внимательно слушал бабушку и глядел на клубы дыма под потолком.

Старушка откинула со лба потную прядь волос.

— Ты боишься? — осторожно спросила она.

— Нет, — ответил Билли. — Но я…

Хочу спать.

— Хорошо. Теперь я хочу, чтобы ты отдохнул, если сможешь. Она взяла у него из рук трубку и вытряхнула угли в костер. — Не могу, — пробормотал он. — Не сейчас.

Затем его глаза закрылись, и он уплыл в темноту, слыша тихое потрескивание костра; темнота не была страшной, а наоборот, теплой и безопасной.

Ребекка осторожно положила его на землю, подоткнув под него одеяло так, чтобы он продолжал потеть. Рамона подбросила листьев, и они обе вышли из коптильни.

19

Билли проснулся как от толчка. Он был один. Костер почти догорел, оставив после себя мерцающие угли; жара все еще оставалась невыносимой, а под потолком продолжал неподвижно висеть дым. Его сердце сильно застучало, и он попытался освободиться от одеяла. Улыбающийся керамический череп блестел темно-красным светом. Неожиданно с костром что-то произошло. Языки пламени затрещали и зашипели. Билли как зачарованный наблюдал, как из кучи углей появилось большое огненное кольцо. Оно трещало, разбрасывая во все стороны искры.

Появилась горящая пикообразная голова с глазами из шипящих углей. Красные кольца, путаясь и корчась, выпихивали огненную гремучую змею из костра к Билли. Ее глаза уставились на него, а из раскрытой пасти стали сочиться рубиновые капли огненного яда. Змея подползала все ближе, издавая звук рассыпающейся обугленной бумаги; Билли попытался отползти, но запутался в одеяле. От ужаса у него пропал голос. Змея коснулась одеяла, которое тут же задымилось и вспыхнуло. Затем она откинулась назад, приготовившись к броску.

Билли собрался ударить ее, но не успел он поднять руку, как что-то серое и почти прозрачное бросилось из облака дыма под потолком вниз.

Это был большой, свирепо выглядевший орел, и телом и крыльями из призрачного, колеблющегося дыма. С высоким, злым криком, эхом отозвавшимся в голове Билли, орел-дым бросился на пламя-змею, которая подалась назад разбрызгивая искры, летящие между ее клыков. Орел отклонился и снова нырнул вниз; его дымные когти вцепились в змеиный затылок. Несколько секунд враги боролись, а затем змея крутанула хвостом и ударила им орла так, что тот отлетел в сторону. Балансируя лохмотьями крыльев, орел-дым снова бросился вниз, и на этот раз его когти вцепились в тело змеи прямо сразу за головой. Пламя-змея погрузила клыки в грудь орла, и Билли мог видеть их за работой. Но тут неожиданно орел ударил, и клочья змеиного тела полетели в разные стороны, превращаясь в язычки пламени. Кольца пламени обвились вокруг тела орла, и оба они закружились в сумасшедшем круговороте, напоминая горящую тряпку. Крылья орла тянули их вверх к клубам дыма под потолком, и вдруг все исчезло, за исключением нескольких язычков пламени, которые упали обратно в угли.

Пот ослепил Билли, и он начал неистово тереть глаза, ожидая возвращения странных бойцов.

— Это грех, Билли, — раздался тихий голос прямо у него за спиной. Билли испуганно обернулся. Там, в фартуке и рабочих шароварах, сидел его отец, худой, с грустными глазами.

— Папа! — в изумлении закричал Билли. — Что ты здесь делаешь?

— Это все грех, — тяжело покачал головой мужчина. — Все, до последнего кусочка.

— Нет, это не так! Бабуля говорила…

Джон подался вперед, и в его глазах отразился свет от костра.

— Это гнилое, грязное, черное зло. Это женщина пытается пометить твою душу, чтобы ты всю оставшуюся жизнь принадлежал Сатане.

— Но она говорила, что мне надо кое-чему научиться! Что у меня есть предназначение…

Он медленно застонал, как будто слова мальчика нанесли ему физическую боль.

— Весь этот…

Вся эта болтовня ничего не значит, сынок. Ты умный, честный мальчик, и ты никогда не обращал внимания на разговоры о призраках и духах, правильно? Этот Неисповедимый Путь — ошибочен, и он смертельно опасен, — он протянул руку. — Дай мне руку, Билли, и я выведу тебя из этого гнусного места. Давай. Верь своему папе.

Билли почти коснулся его руки. Яркие глаза отца смотрели умоляюще, и как бы говорили о том, сколько отец перенес из-за него. Но все же…

Что-то было не так.

— Как…

Как ты сюда добрался? — спросил Билли. — Мы приехали на машине, поэтому…

Как ты сюда добрался?

— Я приехал на автобусе так быстро, как смог, чтобы спасти тебя от вил Сатаны. И он пырнет тебя, Билли; о, да, он пырнет тебя, и ты будешь кричать, если останешься в этом темном месте…

— Нет. Ты ошибаешься. Бабуля говорила…

— Меня не интересует, что она говорила! — закричал мужчина. Возьми меня за руку.

И тут Билли увидел его пальцы. Ногти на них были черные.

— Ты не …

Мой папа, — прошептал он, отшатнувшись от ужаса. Ты…

Нет!

Внезапно лицо мужчины стало таять, как восковая свеча, и Билли ясно увидел то, чем он был. Нос размяк и сполз вниз толстым наплывом плоти; под ним находилось черное, отвратительное рыло. Щека сползла к подбородку, а затем отвалилась совсем. Нижняя челюсть отпала, обнажив тонкий рот с двумя желтыми кривыми клыками. Один из голубых глаз скатился с головы, а на его месте показалось маленькое глазное яблоко, похожее на глаз дикого вепря. Пока лицо менялось, этот глаз не мигая смотрел на Билли.