Последняя жизнь нечисти - Малиновская Елена Михайловна - Страница 38

— Но что это? — немного успокоившись, повторила я.

— А на что это похоже? — Шерьян встал, нагнулся и поднял рукоять. Взмахнул ею в воздухе, словно представляя в руках настоящий меч.

— На клинок это похоже, — хмуро ответила я. — Точнее, на бывший клинок. Гномьим мастерам придется сильно постараться, чтобы придать этому прежний вид.

— Уверяю, они не будут этого делать, — вступил в разговор Рикки, глядя на обломок в руках Шерьяна с какой-то странной смесью ужаса и восторга. — Никогда и ни за что. Это же меч Гаритана, верно, отец? Точнее, то, что от него осталось?

Шерьян кивнул. Еще раз взмахнул им, явно наслаждаясь тем, как рукоять легла в ладонь.

Гаритан? Гномы? Я нахмурилась, пытаясь понять, откуда имя мне кажется таким знакомым. Я точно слышала какую-то легенду по этому поводу. Давным-давно, еще в раннем детстве. Но, видимо, быстро выбросила ее из головы. Гномьи предания и верования никогда особо меня не интересовали.

— Ну что же ты, Тефна, — укоризненно протянул Рикки, в полупоклоне сгибаясь перед отцом. Шерьян осторожно положил обломок в его вытянутые руки, и юноша тут же принялся махать им из стороны в сторону. Святые отступники, прямо как дети оба!

— Гаритан был великим героем, — проговорил Шерьян, осознав наконец-то, что это имя мне ничего не говорит. — Младший сын короля, которому не досталось земли. Только титул принца, фамильная хромота и горб.

— Ну и красавчик, — фыркнула я, не испытывая ни малейшего почтения перед каким-то незнакомым мне гномом.

— Да не сказал бы, — серьезно ответил Шерьян, не уловив сарказма. — Однако богине-дочери он почему-то приглянулся. Приглянулся настолько, что она подарила ему этот меч, пообещав, что однажды он добудет им себе славу в веках. Так и случилось.

— У гномов же свои боги, — негромко буркнула я. — Разве нет? Как их… Могучий кузнец Парх и супруга его Тарка.

— Ну и что. — Шерьян пожал плечами. — Смертных на всех хватит. Так или иначе, они нисколько не возражали против того, чтобы богиня-дочь одарила одного из гномов. А может, и возражали, только боги уладили спор между собой, не вынося его на суд общественности. В итоге все получилось так, как напророчила богиня-дочь. Помнишь Первый Разлом? Ах да, откуда тебе… О нем не принято распространяться, лишь в храмовых летописях, особо охраняемых, можно найти упоминания об этом. Эльфы до сих пор скрывают, в результате чего он произошел. Только тогда из Разлома между мирами хлынули нескончаемые потоки созданий бога-отступника. Эти орды настолько быстро распространялись, что должны были в скором времени захватить весь мир. А первыми пострадали как раз гномы. Территория, на которой сейчас раскинулась Пустошь, принадлежала им. Узкий рукав земель, протянувшихся между Тририоном и восточными лесами.

— Пустошь возникла в результате Разлома? — удивленно переспросила я.

— Можно и так сказать. — Шерьян потер лоб. — Точнее, это единственное дошедшее до нас напоминание о том ужасе, который творился тут раньше. Когда Гаритан начинал свое путешествие к Разлому, никто не верил, что у него получится. Один, без спутников и помощников. С искалеченной, слишком короткой ногой. Никогда в жизни не державший в руках оружия. Только меч, который, по его словам, ему подарила сама богиня. Понятное дело, ему никто не поверил. Решили, что нашел, а может быть — просто украл. Но останавливать не стали. Мир стоял на грани гибели. Каждый сходил с ума по-своему. Да и потом, не все ли равно, когда погибнуть — на неделю раньше или позже.

— Но у него получилось? — Я с невольным уважением посмотрела на меч. Перед мысленным взором возник маленький горбатый гном. Наверняка смешной в своем уродстве, никем с детства не воспринимавшийся всерьез. Наверное, меч был с него ростом, и он опирался на него во время ходьбы, используя как палку. Действительно, кто бы мог представить, что такое неказистое существо в итоге спасет мир.

— Получилось. — Шерьян кивнул. — Только это не сразу поняли. Просто однажды оказалось, что Пустошь перестала расширяться. Нет, равнина все еще кишмя кишела всякими мерзкими чудовищами, но за границы они уже не пытались соваться. Эльфы, испытывающие чувство некоторой вины за случившееся, организовали поисковую операцию, пытаясь разобраться, что же случилось на самом деле. И вернулись с трупом Гаритана, который обнаружили у самого Разлома.

— До сих пор никто не знает, что же тогда случилось и с кем именно Гаритану пришлось сразиться, — негромко прошептал Рикки, ласково поглаживая обломок. — Он с такой силой вцепился в рукоять сломанного клинка, что сперва гномы хотели возложить его на погребальный костер вместе с оружием. Но потом передумали, решив, что, если вдруг подобное повторится, меч можно будет перековать. И он вновь остановит древнее зло.

— А как он оказался у тебя? — Я испытующе посмотрела на Шерьяна. — Наверняка гномы охраняли его как зеницу ока.

— Долгая история, — уклончиво отозвался храмовник. Тут же добавил, предупреждая мои дальнейшие вопросы: — И у меня нет ни малейшего желания ее вспоминать. В любом случае это теперь твое, Тефна. Поверь, обломок стоит куда больше, чем я тебе задолжал.

Я скептически хмыкнула. Ну да, осталась сущая мелочь: отыскать покупателя. Причем такого, который не выдал бы меня гномам. Сдается, Шерьян заполучил реликвию далеко не законными методами. Как бы в итоге гномы не присоединились к эльфам, алчущим возмездия. Тогда останется только оркам как-нибудь насолить, чтобы на меня ополчился целый мир. Если вспомнить записи допросов Вильканиуса, в Тририоне уже все готово к объявлению всеобщей охоты на метаморфов.

— Возьмешь трофей к кругу мертвых? — поинтересовался Рикки, протягивая мне рукоять.

Я задумчиво тронула тусклое навершие. Обломок лезвия выглядел достаточно длинным и острым, чтобы в случае чего его можно было вонзить в сердце. Однажды клинок уже остановил древнее зло. Быть может, у него получится это сделать еще раз?

— Да. — Я решительно кивнула. — Возьму. Рикки, если тебя не затруднит, пусть пока он побудет у тебя. Полагаю, он должен послужить неплохим оружием для… Ну, ты понимаешь.

Рикки покосился на моментально помрачневшего отца. Взял обломок, бережно обернул его остатками ткани, в которой он раньше хранился, и уложил в свой мешок.

— Прекрасно понимаю, Тефна, — проговорил он. — Полагаю, это самый верный выбор, который только можно было сделать в подобной ситуации.

Я тяжело вздохнула. Тоскливо покосилась на восток, откуда мы пришли, и где остался Гворий. Когда за малейшую ошибку жизнь бьет тебя с размаху по усам — поневоле начнешь играть по правилам, установленным не тобой.

Как и задумывалось, Мейчар мы обогнули по широкой дуге. Я лишь издалека увидела знакомые стены, дорогу, ведущую к главным воротам и заполненную телегами и торговым людом. Сердце тоскливо защемило. Дом, мой родной дом. Я никогда не предполагала, что буду настолько скучать по тебе. Да что там, я бы даже на шею бургомистру кинулась с поцелуями, прося извинений за свои карикатуры по заказу гильдии веселых вдовушек.

Рикки и Шерьян не надоедали мне, понимая, какие чувства терзают мою душу. Молчала и я, пока Мейчар окончательно не скрылся из виду. Да и потом долго не торопилась начинать какой-либо разговор. Бывают минуты, когда любые слова излишни и глупы.

Вечером, когда мы расположились на очередной привал, ко мне подсел Шерьян. Я кровожадно терзала куропатку, добытую в честной охоте. Парочка птиц чуть поменьше лежала у костра, дожидаясь, когда Рикки их ощиплет и запечет в глине. Я в таких кулинарных излишествах не нуждалась, поэтому трава вокруг была усеяна перьями. Моя добыча! Как хочу, так и ем.

— Тефна, — осторожно начал храмовник, с некоторой брезгливостью наблюдая, как я яростно тереблю несчастную тушку.

— Да? — невнятно отозвалась я, выплевывая изо рта пух. Он закружился вокруг меня, словно маленькая метель.

— Завтра вечером мы должны пересечь реку Широкую, — проговорил храмовник. — Иного пути к Лутиону нет.