Месть - Макинтош Фиона - Страница 35

– М-м-м... о-о... э-э-э... простите. Простите. Наверное, я просто устал. Долгая дорога... – Гидеон натянуто рассмеялся, протянул Ангису деньги и последовал за Гэлбритом.

Они забрались в старую телегу, в которую были впряжены две не менее старые лошади. Гидеон снова сунул руку в карман, но теперь камень был чуть теплым. Тем временем начало смеркаться, заморосил дождь.

– Никак не могу избавиться от этой прекрасной пары... – тараторил Ийайн Гэлбрит, покачиваясь на козлах. – Понимаешь, это мои первые лошади...

Гидеон не перебивал. Слова скатывались с него, как капли дождя с дубленой кожи. Предоставив вознице рассказывать о лошадях, он погрузился в размышления. Что случилось с камнем? Наверно, ничего страшного... а может быть, ему следовало почувствовать опасность... или даже понять, что сам камень опасен. Но нет: когда держишь этот шарик в руке, становится спокойнее... и хорошо, что он такой теплый. В этом ощущении было что-то уютное, безопасное. Всегда.

А что он услышал?

Гидеон напряженно вспоминал, выхватывал из памяти обрывки слов и мыслей. Где-то за стеной дождя бубнил Гэлбрит. Он рассказывал, как пашет на своих лошадках. Если верить его словам, они тянули плуг с такой силой, что он резал землю, как масло.

– Таллинор, – прошептал он во тьму.

–М-м-м... что ты сказал? – переспросил Гэлбрит, щелкая кнутом над головой лошади, которая шла первой.

– Нет, ничего. Просто... повторяю вопросы. У меня скоро Испытания.

Похоже, Гэлбрит слушал своего гостя так же внимательно, как тот слушал его. Разговоры прекратились сами собой, потом Гэлбрит запел балладу о двух влюбленных, безбожно перевирая слова. Гидеон радовался, что избавлен от необходимости поддерживать беседу.

Когда телега остановилась перед постоялым двором «Пастух и собака», уже накрапывал дождь. Впрочем, постоялым двором назвать это заведение было трудно. Просто трактир с каменными побеленными стенами, под соломенной крышей, с низким потолком, столиками из потемневшего дерева... и очаровательной красоткой, которая стояла за стойкой. Ее милый петринский акцент и обтягивающая блузка с весьма смелым вырезом заставили Гидеона мгновенно забыть о странном происшествии, потому что с ним самим, похоже, происходило то же самое, что и с камнем. Мальчик улыбнулся, и красавица ответила широкой улыбкой.

– А вот и наша великолепная Глория, – произнес Гэлбрит, пробираясь между столиков – в трактире было полно народу. – Мы не будем останавливаться, Глор. Я просто заберу одну даму с девочкой, и мы поедем.

– А мы не успеем выпить по кружечке эля, почтенный Гэлбрит? – с надеждой крикнул ему вслед Гидеон.

Глория рассмеялась и кивнула. Похоже, она уже заметила на мальчике облачение послушника-ференианца.

– Тебе лучше выпить фруктового пунша, – заметила она.

Несколько сидевших рядом мужчин услышали это и тоже рассмеялись, но совершенно беззлобно. В трактире царило веселье, плавал табачный дым. Гидеон наслаждался, и когда снова появился Гэлбрит, ему показалось, что время пролетело слишком быстро. Крестьянина сопровождала маленькая женщина, тощая, как палка, чьи темные волосы были стянуты на затылке в тугой пучок, и пухленькая девчушка в облачении послушницы Гиртонского монастыря. Вид у девочки был несчастный.

– Привет, – окликнул ее Гидеон.

Девочка что-то проворчала в ответ, но ее слова потонули в хриплых голосах посетителей, которые хором затянули какую-то непристойную песню.

– Пока, Глория, – прошептал Гидеон и поплелся за странной компанией, в которой он непонятно почему оказался. Само собой, Глория его не услышала, но заметила, как он помахал рукой, и подмигнула.

«Спорю, ей бы это и в голову не пришло, будь я в рубашке и брюках», – подумал Гидеон. До сих пор он, кажется, никогда не думал о том, что жизнь за пределами монастыря и все, что она сулит, – это не так уж плохо. Например, можно приткнуться к такой девушке, как эта Глория... При этой мысли он почувствовал слабость в коленях.

Снаружи воздух становился все более сырым и холодным, вечернее небо потемнело и напоминало цветом чернила. Гидеон даже не мог полюбоваться своими любимыми звездами – их скрыли тяжелые тучи. Дождь лил как из ведра, и времени на церемонии и светскую болтовню уже не было.

– Бегом! – протрубил Гэлбрит. Гидеон, сам не понимая, что делает, схватил девочку за руку, и они сломя голову помчались через двор. Вскоре он уже помогал своей спутнице забраться на телегу, а Гэлбрит натягивал над их головами холщовый полог.

– Меня зовут Гидеон, – выпалил мальчик. – Честно говоря, я толком не понимаю, что здесь делаю. Кажется, у меня занемогла бабушка, и мне надо ее навестить. Она живет где-то неподалеку.

И он вытер со лба дождевые капли.

– О-о! – удивленно воскликнула девочка.

Гэлбрит громко прикрикнул на лошадей, снова запел во весь голос, и разговаривать стало невозможно.

– Меня зовут Лаурин, – только и успела пролепетать девочка.

Скоро дорога снова побежала по полям, и Гэлбрит вспомнил про своих гостей.

– Как я понимаю, вы родственники, – крикнул он, заглушая шум дождя. – Значит, вас знакомить не надо. Гидеон, это моя жена, Джин. Скоро приедем к вашей бабушке, только вот темень, хоть глаз выколи... не проскочить бы поворот. Не возражаете, если я буду смотреть на дорогу, а не на вас?

Он что, и с ней, и со мной разом говорит? Гидеон задумался, потом переглянулся с Лаурин. Она, похоже, тоже ничего не понимала. Мальчик пожал плечами, украдкой повертел у виска и кивком указал на Гэлбрита. К его облегчению, девочка улыбнулась.

Джин Гэлбрит словно в рот воды набрала, ее супруг то бранился, то что-то бормотал себе под нос. Телега считала колдобины, и один раз ее тряхнуло так сильно, что Гидеон прикусил язык.

Наконец Гэлбрит успокоился.

– А-а, прекрасно, не пропустил! – торжествующе прокричал он. Резкий поворот – и телега покатила по узкой тропинке. Вдалеке уже мерцали окна маленького домика, из трубы весело валил дым.

Лошади остановились на мокрой лужайке перед домом и жалобно заржали. Им явно не терпелось поскорее отправиться в теплую сухую конюшню. Гидеон с удивлением смотрел, как Гэлбрит помогает девочке вылезти из повозки. А она-то что здесь забыла? Но ливень становился все сильнее, и сейчас надо было поскорее укрыться, не тратя времени на расспросы. Дети обежали вокруг телеги, чтобы забрать свои пожитки и поблагодарить молчаливую Джин, которая только кивнула из-под полога, а Гидеон пожал Гэлбриту руку. Возница спешил домой не меньше, чем его любимые лошади.

– Не стоит благодарности, парень. Право... – он похлопал Лаурин по плечу, – Не стоит благодарности, моя девочка. Теперь сама справишься, или проводить тебя до двери?

Лаурин уже собиралась ответить, что справится сама, когда дверь домика распахнулась, и в проеме показалась невысокая полноватая женщина.

– Все, детки, пора. Передайте бабушке поклон и извинения, но я спешу. Загляну через пару дней. И всего наилучшего.

Гэлбрит забрался на повозку и устроился рядом с женой.

Гидеон решил, что стал жертвой какой-то шутки. Нет это просто какой-то всеобщий заговор... Но чтобы этот старый зануда Пирс над кем-то подшучивал? Однако дождь лил и Гидеону ничего не оставалось, кроме как подхватить котомку и бегом броситься к двери. Когда они с Лаурин оказались под крышей, Гэлбрит с супругой уже уехали.

Если бы Гидеон сунул руку в карман, он наверняка застыл бы на месте: каменный шарик полыхал жаром и бился точно маленькое сердце. Но сейчас рука мальчика касалась локтя Лаурин – он поддерживал свою спутницу, чтобы та не поскользнулась. Дети не на шутку волновались. Но не только они: старушка прикрывала рот ладонью и не скрывала слез. Когда дети подбежали к ним, она раскинула руки и заключила обоих в объятия. Она оказалась такой маленькой, что им пришлось наклониться.

Наконец, бабушка выпустила своих маленьких гостей, смахнула слезы и просияла.

– Добро пожаловать домой, дети.

Гидеон, окончательно смешавшись, прочистил горло. Надо было что-то сказать, но что? Он посмотрел на Лаурин. Девочка тоже выглядела потрясенной, но это было потрясение иного рода: ее зеленые глаза сверкали от ярости, губы сжаты.