Шебеко - Ефремов Иван Антонович - Страница 38

Пока он ушел к кастелянше за бельем, Миша принялся за арбуз. Повертев в руках, он подверг его небольшой экспертизе. Результатом, по-видимому, остался доволен, поскольку одобрительно причмокнул языком. Что-то поискал глазами, но, видно, искомое не нашел. Как понял Коля — нож:

— Нет ножа… Попробуй разбить его…

— Подождем… Спросим у этого орла. Может, у него в загашнике что найдется…

Вскоре вернулся незнакомец с завернутым матрасом под мышкой. Внутри матраса торчало белье.

— Случаем, ножа у тебя не будет? — заинтересованно шевельнулись Мишины губы.

Парень широко улыбнулся:

— Не саратовский…

— А что, саратовские с ножами ходят?

— В большинстве случаев… Сплошные бандиты!

— Однако жаль, что ты не саратовский… Пригодился бы сейчас нам нож…

— Но я из области. Так что прошу любить и жаловать…

Парень оказался на редкость неробким, находчивым. Он ловко разложил матрас на кровати и быстро заправил постель. Глянув на арбуз, с иронией прибавил:

— Да разве это арбуз? Они у нас раза в два здоровее, — он двинул руками, показав, каких они бывают размеров на юге Саратовской области. — Бывало, как соберемся с ребятами, человек под тридцать, и двинемся за ними на бахчу… Брали лишь мякоть: остальное бросали на месте. Сторожа ругаются, матерятся, пробуют и стрелять, но куда им, старикашкам, до молодых? Без трех-четырех арбузов обычно не уходили…

— Как звать-то тебя?

— Гена!

Звонкий голос Гены соловьем заливается по комнате, а плутоватые глаза смотрят с хитринкой. «Заливать, конечно, он мастер!»— невольно сверкнуло в голове Коли, но любопытство все же взяло верх, и он ухо выставил на макушку.

— Вы какой факультет выбрали в качестве объекта атаки? — спросил Гена и сильным натренированным ударом руки разбил арбуз пополам. Его он разделил на шесть частей — жильцов в комнате стал полный комплект.

— Здесь в основном «лесники»! — философски заметил Юра.

— Значит, «лесхоз»… Отлично! Туда мечу и я… Если все получится, считайте, что мы отхватили сильнейшую специальность.

— Есть профессии значительно лучше, — обиделся Толя. Он-то выбрал себе специальность инженера леса!

— Нет лучше работы, чем у лесника! — не терпящим возражения тоном произнес Гена. — Представьте себе следующее. Вы идете себе по лесу и подсчитываете количество бабочек в расчете на гектар. А вокруг обалденная природа… Где-то рядом бродят лоси, тревожа сердце захватывающей охотой… Получается, что лесник вбирает в себя двойную пользу: работает, зарабатывает семье «филки» и одновременно отдыхает. О горелке я и не говорю. У наших лесников она всегда за пазухой… Кстати, — заметили губы «саратовца», — накиньтесь на арбуз. Хоть и дерьмо он по содержанию, но в условиях седого Урала пойдет…

Его белые зубы крепко вонзились в красную мякоть, вызвав у присутствующих чувство голода. Ребята толпою набросились на арбуз.

И чудится Коле, что в карих глазах Гены сидит колдовство, сдобренное дюжей порцией хитринки. Блестящие, обворожительные глаза пришельца с неугомонной силой притягивают к себе окружающих, и кажись, в них сидит сам черт — так запросто они умеют превращать незнакомцев и в друзей и в надежных до седины товарищей.

— Но это еще не все! — вдруг с интригой заявил Гена и подлетел к объемистому чемодану. Он быстро распаковал его и содержимое показал присутствующим. — Видите, что у меня здесь лежит?

Коля глянул на чемодан, и ежовые слюни проклюнулись по рту. Там целомудренно улыбались и белые наливки, и припудренные золотом папировки, и аппетитные баночки с огурцами, и бог весть еще что.

Добрая порция содержимого чемодана перекочевала на стол.

— И где все это растет? — не сдержался Коля, все более поражаясь сказочному богатству.

— В знаменитой деревне Романовка, что на юге Саратовской губернии, — был ответ. И тут же последовало пояснение. — Там не только фрукты с овощами блаженствуют на свете, но и чистый, звенящий воздух манит к себе, словно золотые пески Болгарии. Если приедете, не пожалеете об этом…

— Известное дело, — с ехидцей сказал Миша, — каждый кулик свое болото хвалит!

Но Гена не обиделся, тут же вдогонку ему влепил:

— Если, конечно, оно стоит того…

— Какой билет ваш, молодой человек?

— Тридцать второй…

— Превосходно! — Чему-то обрадовалась красивая голова и кивнула в пространство. — Берите бумагу и садитесь…

Коля запасся несколькими листами и сел за передний столик. Он имел желание устроиться подальше от экзаменатора, да где там: остальные абитуриенты тоже не дремали.

К экзамену по устной математике Коля подготовился особенно тщательно: четыре дня кряду зубрил теории и формулы. Немало он помнил еще со школы, поэтому работать ему было легко. Да и злость на Меланью Аркадьевну влияла положительно: должен же он был наконец доказать, что она не права, влепив ему смачную «удочку» по математике. И пусть накрепко запомнит: он никогда не пользуется шпаргалкой, как, наверное, показалось учителям во время выпускного экзамена.

Испытывал абитуриентов молодой мужчина, розовощекий, стройный на вид. Временами в аудиторию заглядывал еще один мужчина — седой, с внушительной осанкой. И он порою садился за стол и величаво принимал экзамен, но сей старичок частенько уходил, оставляя единственное право принимать решение за молодым, с пухлыми щеками, коллегой. Нет, не нравился Коле седой мужчина — больно уж тот придирался к абитуриентам. Не замечал он дотоле, чтоб старичок кому-то ставил отличную оценку. Более всего он старался «резать», запутать. «Кровь из носа, но я тебя должен обойти…» И Коля засел за ответ.

В принципе, вопросы согласно билету были ему знакомы. Он живо вспомнил их решение, записал на бумагу, что дали ему здесь, на экзамене, — со штампами института в правом углу. Покончив с делом, Коля стал озираться по сторонам. Окружающие его абитуриенты усиленно рылись в памяти, по частям выхватывая нужные ответы.

А очередь отвечать к Коле шла явно неохотно. При желании можно было бы выйти и пораньше, благо, почти перед каждым вызовом парни и девчонки молча, отрешенно молились преподавателю, чтобы он дал спуску и прошел стороной. Но зачем лезть в пекло вперед батьки? Коля успокоился, поправил свежую белую сорочку, которую, кстати, по случаю отъезда в дальние края собственноручно сшила мать. Как сейчас она там, дома? Наверное, волнуется и молится богу, чтобы сын непременно перешагнул экзаменационные рубежи и чья-то интеллигентная рука зачислила его в студенты…

«Неужели я столь тупой, что не сдам экзамен?» Если судить по вопросам, что попались ему, Коля мог реально еще чуток продвинуться в студенты… Вот и ломай голову, абитуриент, как в самом начале заветного пути взять стремительный разбег, и не рысцой, а галопом ворваться в ряды студентов, хотя бы на сизом коне. Лишь бы конь был легкокрылым и не сбросил седока на очередном повороте судьбы…

Снова в аудитории возник седой, страшный своей строгостью старик. Коля заволновался. «Чтобы грыжа схватила тебя на ходу… Нет, лучше бы ректор вызвал старика к себе по какому-либо срочному вопросу. Старичок, видимо, здесь занимает видный пост, а стало быть, нужный для начальства человек…» Но потусторонние силы явно не прислушались к заклинаниям Коли, а седовласый гордец, по всему видно, на сей раз уселся надолго. «Треба рвануть к молодому. Тогда дело будет…»— И острые глаза Коли стали выбирать момент.

Вот и возбужденная стройная дивчина освободила экзаменатора, вот и пухлая ее рука закрыла за собой дверь. А в Колино сердце заползла тоска: еще миг, и это место займут другие. «Ежели сейчас не попаду к молодому, стало быть, я тюфяк…»— И Коля вскочил на ноги. Но вместе с ним поднялся и высокий, несколько неуклюжий юнец. Коля подал ему знак. Мол, не торопись, парень, посиди трошки. Авось, и вытянешь на более высокий балл… Незнакомец понял его, облегченно вздохнул и примостился на стул. А Коля птичкой вспорхнул к вожделенному преподавателю.