Кредо. Антология - Лукьяненко Сергей Васильевич - Страница 48

— Не могу.

— Понятно. Плывем максимально быстро! Давайте же! Коленька, потерпите, все обойдется…

Этот заплыв я надолго запомню. В общем-то ничего сложного делать не приходилось — тело живого человека с наполненными воздухом легкими действует по принципу поплавка, успевай только подталкивать. Но абсолютный рекорд скорости мы точно установили, олимпийская медаль обеспечена.

— Луи, аптечка в белом контейнере с кадуцеем, — продолжил распоряжаться Гильгоф, едва мы оказались на берегу. — Аня, давайте на пенолит его!

— Тяжелый, зараза…

Тут Коленька вырубился: зрачки ушли под веки, кожа стала мраморно-синюшной. Импровизированный жгут помогал плохо — тоненькая пульсирующая струйка алой артериальной крови выбивалась из-под засевшего чуть ниже локтя острого обломка кости.

— Ну что за скотство! — ворчал доктор, пристраивая на здоровой правой руке Коленьки коробочку медицинского монитора-диагностера. — Разумеется, шок второй степени, кровопотеря тридцать процентов… Скверно. Аня, давайте медпакеты! Впрочем, нет, обезболивающее и гормоны сделайте сами, я займусь хирургией! Луи, будете помогать!

— Я не умею!

— Научитесь. Лягушек в колледже резали? Примерно то же самое. Инструменты распакуйте!

Ничего себе «то же самое»! Одно дело — подопытное животное, и совсем другое — живой человек!

Гильгоф показал себя с лучшей стороны, тут никаких споров быть не может. Современная медицина в основном полагается на умные машины, автоматических хирургов, не способных ошибиться или причинить вред, работать руками современные доктора разучились. Но автохирурга у нас не было, а потому извлекать инородное тело, перевязывать поврежденные сосуды и шить разорванные ткани пришлось Вениамину Борисовичу, что он и проделал с достойной всяческого уважения ловкостью. Все необходимые препараты и кровезаменители поступали через контролирующий состояние организма диагностер армейского образца, вполне способный заменить сложный медицинский компьютер, но без золотых рук Гильгофа эта история вполне могла закончиться плачевно — травма не самая сложная, но более чем неприятная.

— Идем мыться, — выдохнул доктор, разобравшись со швами на коже и повязкой. — Выглядим как упыри после обеда, честное слово… Аня, укройте его потеплее! Будет спать до утра, пока работает наркоз и регенерирующий состав. В гробу я видел такие приключения! Боюсь, придется остаться здесь на несколько дней, пока Коленька не придет в себя. Надо же было так нарваться!

А нарвался Крылов на острейший обломок бедренной кости, больше напоминающий здоровенный гвоздь длиной с ладонь — это стало ясно, когда я вымылся, оделся и тщательно оттер трофей от засохшей крови.

— Ситуация донельзя непонятная, — покачивал головой Гильгоф, глядя сквозь очки на пламя костра. — Думаю, сейчас ни у кого нет сомнений в том, что мы имеем дело со следами нечеловеческой цивилизации. Вернее, неземной, поскольку останки принадлежат представителям нашего биологического вида. Предположения строить слишком рано, особенно учитывая бессмысленность наших находок. Этот донельзя странный Лес, никому не нужная Дорога и, наконец, захоронение на Острове скорее всего связаны между собой некой смысловой нитью, но мои рассуждения не уходят дальше версии о ритуальном значении данных объектов. Анечка, Луи, какие у вас мысли?

— Пока я не узнаю, что мы здесь делаем — никаких мыслей! — Я наконец-то решился высказать наболевшее. Уволят — ну и черт с ними! — Доктор, расскажите правду. В историю с «альтернативными формами жизни» я не поверил сразу. Вы занимаетесь чем угодно, но только не биологией. За несколько дней мы встретили столько необычностей, сколько человек не видел за всю историю космической эры — признайтесь, вы ведь знали о Дороге?

— Нет, не знал, — отказался Гильгоф. — Я не вру, Луи. Никто не знал. Хотите откровенности? По большому счету я не имею права на откровенность, но… Вы нам не доверяете?

— Не совсем точная формулировка. Я вижу, что вы скрываете от меня истинный смысл вашего интереса к Гермесу.

— Хорошо, — вздохнул доктор, машинально посмотрев на дисплей диагностера — машинка свидетельствовала, что состояние Крылова приходит в норму. — Вот вам правда и истинный смысл: примерно через полгода начнется массовая колонизация Гермеса. Массовая, понимаете? Сначала сюда прибудут службы поддержки, техника, рабочие, специалисты в области сельского хозяйства, войска… Это примерно полмиллиона человек. За следующие двадцать пять месяцев в этот мир переселятся около ста или ста пятидесяти миллионов человек, которым мы должны будем загодя предоставить все необходимое для выживания и обеспечить их безопасность.

— Я же серьезно, доктор!

— А я — еще более серьезно. Луи, вынужден вас огорчить: получить университетское образование на Земле вы не сможете. Никогда. Поскольку наша прародина в Солнечной системе очень скоро превратится в безжизненную пустыню или попросту исчезнет как данность. Анечка не даст мне соврать… В нашу задачу на Гермесе входит установить маячки для посадки первых транспортов в наиболее пригодных к этому районах обоих материков. Вторую группу «Франц-Иосиф» высадил на Восточном континенте, в Юргинской колонии. В тот самый день, когда мы впервые встретились. Самой собой, мы вынуждены пока действовать негласно и максимально незаметно. Теперь ясно, почему мы были принуждены не раскрывать вам целей этого путешествия?

— Но… — заикнулся я и спросил с самым дурацким видом: — А куда пропал корабль-носитель, сбросивший «Франца-Иосифа» после выхода из Лабиринта? Я же видел, такой точки входа возле Вольфа 360 не существует!

— Очень наблюдательный молодой человек, — как бы невзначай заметила Аня. — Таких либо надо душить в колыбели, либо брать на работу.

— Он сразу прыгнул в систему звезды Капелла, — не обратив внимания на слова верной спутницы, ответил Гильгоф. — Тамошнее солнце по спектральному классу похоже на наше, есть предположение, что на его орбите отыщутся пригодные для жизни планеты.

— Но как же так? — несказанно поразился я. — Капелла? Это ведь далеко!

— Было далеко, а теперь близко, — усмехнулся доктор. — По вашему лицу, Луи, можно читать как по книге, и книга эта мне говорит: если немедленно не объяснить все подробности, вас постигнет информационная контузия и вы сляжете на пару с Коленькой! Поскольку возиться сразу с двумя больными у меня нет никакого желания, придется рассказывать… Анечка, дорогая, поставьте кипятиться воду, устроим вечер любителей хорошего кофе!

Гильгоф не ошибся: информационная контузия — это страшная штука. Следующие три дня я ходил как в воду опущенный, причем как в переносном, так и в прямом смысле, поскольку мы устроили еще несколько экспедиций на Остров. Построить плот ничего бы не стоило, но вплавь — быстрее.

Результатом тщательного обследования Острова стала новая коллекция трофеев в виде скелетов одиннадцати людей, находившихся в склепе-пещере, куда намедни кувырнулся Крылов. Сам Коленька пришел в себя уже на следующий день, к вечеру начал довольно уверенно ходить на своих двоих и не менее уверенно материться — терапевтическая РНК-регенерация тканей — дело болезненное, наверное почти настолько же, насколько и сама травма. Разумеется, он оставался в лагере — Гильгоф категорически запретил участвовать в работах и залезать в воду.

Я предпочитал помалкивать и просто помогать Вениамину Борисовичу с Анной. Новости привели меня в состояние, близкое к ступору, что неудивительно: не каждый день тебе сообщают о том, что цивилизацию в ближайшее время ожидает катастрофа, с которой не сравнятся никакие войны, геноциды или эпидемии вместе взятые. Даже если нейтронная звезда не столкнется с Землей, по мере ее приближения к Солнцу исходящий от объекта поток частиц превратит обитаемую планету в стерильный булыжник, не смогут выжить и одноклеточные. Аналогичная судьба постигнет базы на Луне, Марсе, Венере и спутниках Юпитера.